ГОСПОДИ, ПРОДОЛЖИ РОД ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ...

дедушке не с кем было – донесут куда надо, арестуют, всю семью сделают врагами народа. С пресловутой «политической» статьей долго не проживешь. Потом война.
Самый старший брат  под Одессой  … Снарядом вражеским, случайным. Лошадь и  его, всадника-кавалериста, в клочья  разорвало … Похоронить нечего … А весточку дал командир, мол, в бою … без вести пропавший.  Пенсии по потере кормильца семье не дали, потому что  без вести пропал. Так и не верили в его смерть,  до последней минуты своей жизни ждали. Тебе, родители и имя определили от него. Радовал ты отца своего, а моего брата. Он после освобождения села, призван  в Красную Армию, аккурат по возрасту подошел. Ни автомата, ни винтовки, ни патронов не выдали.
Шинель … гимнастерка … ремень … сапоги … пилотка.
И танки …
Немецкие танки  с холма на них - пеших и безоружных, необстрелянных  солдат.
С голыми руками много не навоюешь.
Ужас, паническое бегство.
Расстрел бегущих, как расстрел мишеней в тире.
Сколько их полегло под  Рогачиками,  в балках под Мелитополем?
Кто вел статистику, кто убитых  считал?...
Он уже потом вернулся в село. Осудили  за дезертирство. Десять лет лагерей. Строили военно-грузинскую дорогу. Судимость сняли после войны. Но от  этого легче не стало .
Третий брат потянулся к высокой науке, в сложнейшие годы окончил сельскохозяйственный институт. Дипломированным специалистом поехал целину поднимать. Родина позвала молодых специалистов. Зоотехником остался работать в Алтайском крае. Женился. Жена – красавица, да и имя истинно русское, как в сказке – Мальвина. Дети родились, выросли незаметно, внуки уже пошли. Тоскует по родным местам. Но прикипела душа к сибирской земле.
    Четвертый  брат, о нем тебе мой сказ особенный, с батальоном морской пехоты от Новороссийска до донской реки Миус прошел.
Геройски. …
С боями. …
Не раз в рукопашную ходил, смерти в лицо смотрел.
А тут  ранение и плен. Как в лагерь попал, не помнит.  Кошмар голода и  холода. Изможденные люди, превращенные эсесовцами в ходячие тени. Страх смерти, пронизывающий до самых костей. Печи крематория. Постоянный, разъедаемый сознание жуткий запах человеческого горящего мяса, развеваемый бесчинствующим ветром пепел  от сгоревших  тел.
Медицинская (скорее похоронная) команда из военнопленных. И он в ее составе. Человеческая жизнь ничего не стоила. Десятки, сотни, тысячи трупов. Лай сторожевых немецких  овчарок, наученных бросаться на заключенных.
Шаг влево-вправо  -  огонь автоматной очереди. Море людских слез, людского горя. И он, коммунист, грек.
Страшная  жизнь: и в своей стране  ты  враг, и, за нахождение в плену, у ненавистного врага, ты также подлежишь расстрелу. Врач лагеря - еврей, тоже пленный, пожалев его, шепнул:
- Зачем тебе, Алексей, греком быть? Вот возьми имя умершего  русского, его фамилия Палубов. Он  тоже  из  «черных бушлатов». Только имя ему уже ни к чему.
     Этот случай и помог выжить. Стал Палубовым. С приходом регулярных войск пришло освобождение от лагеря. Но ненадолго. Начались застенки наши, русские.  Великий вождь определил  что, в Красной Армии нет пленных, а есть предатели, сложившие свое оружие перед врагом. И не важно, что ты в бессознательном сознании схвачен в бою. Что, будучи смертельно раненным, отбивался до последнего патрона, грыз врага зубами… Сотрудники НКВД  с пытками и выбитыми зубами вышибали признание в «измене Родине».  В случае признания своей несуществующей вины вся семья обретала клеймо «враг народа». Хватило сил и здесь, выдержал, не взял грех на душу.
После войны дорога с чужой фамилией  в родные места была закрыта. Пришлось  устроиться разнорабочим на одном из предприятий  Таганрога. Прошли десятилетия тягостного труда в  двухставосьмидесяти километрах от греческого села в Донбассе. Дом  рядом, а поехать нельзя. Репрессируют всех родных. Родня жила, зная, что Алексей погиб в бою.
А он жил, всем смертям назло. Женился. Родившиеся трое детей доставляли огромную радость, глушили горечь невысказанной тоски. И только  в  1979 году смог пройти  по  знакомой до слез улице детства.  На  сельском погосте поклонился уже холмикам давно умерших родителей. Увидел брата. Обнялись, помолчали в скорби.  Два родных человека, два фронтовика, два защитника Родины - и такие  разные судьбы. Время  и события прошедших лет нарушили гармонию жизни, разрушили надежды.
Вернулся  брат в Таганрог,  и…сердце не выдержало.
Разорвалось сердце. Как граната разорвалось... прямо в груди ветерана разорвалось!!!

6.

Рассказчик замолчал. Каждое слово ему давалось тяжело. Хрипло урчала грудь. Да и слезы душили, предательски скрадывали буквы из слов.
Слушатель молчал, и тоже смахивал капли с мужественных щек…
Подъехала скорая помощь. Медсестра сделала спасительный  укол. На несколько часов пришло облегчение.
Потом наступила  банальная  смерть. Жизнь отпустила мученика.
И в этом есть своя непонятность. Покинул человек этот мир. Перестало биться сердце.
От самого факта прекращения жизни до момента погребения сутки отведены. Куда девается энергия жившего человека? Неоднократно приходится слышать о загробном мире. Заманчиво, но уж лучше здесь, на грешной земле жить, воспевать это чудесное свидание с землей длиною в целую жизнь.
  Хоронили Пантелея Ильича всем селом. Похороны  человека  в селе отличаются от похорон  человека  в городе. В городе традиционно собираются жители многоэтажного  подъезда. Иногда всего дома. Неизвестность выкристаллизовывается тем, что городской житель ведет безвестный и обособленный образ жизни. При  Советской власти, если гражданин  работал на предприятии, собирались соратники по цеху, по партии,  чувствовалось внимание подопечной молодежи. А нынче …
    В селе подступившее горе  разделяют все  односельчане. И жизнь, и смерть красна  на людях. Глубокий смысл заложен  самим укладом формирования этого признания.
Имея дом, землю, приусадебный участок,  ты являешься собственником.
Твои хорошие и плохие дела все налицо.
Это твое семейное, родовое  «Я». Здесь душой не покривишь.
Вся твоя сущность наизнанку вывернута, напоказ, на люди.
Помнят  тебя сельчане по родителям твоим, дедам и прадедам. Каждым своим прожитым днем вносишь вклад в  родословную своей семьи. Здесь выступает нерасторжимым единством следующая концепция: семья выступает центром благосостояния ее состава. Семейное благо является условием блага общественного – дома, улицы, района, села. Гражданским служением  приобретается добрая репутация и слава. Это служение взращивается по наследству от деда к отцу, от отца к сыну. Достоинство, известность и слава, заслуженные предками, хранятся и передаются, приумножаются с большей добродетелью в потомстве. Хорошая репутация семьи добывается добродетельной жизнью ее членов. Как никогда здесь важно земное признание, которое невозможно без активности в обществе, без положения в обществе.  Родное село – это твоя родина, односельчане – это твой народ, ты являешься выходцем из этого народа…
      Похоронная процессия медленно шествовала к погосту на окраине. Гроб с телом несли на руках,  траурную музыку играл духовой оркестр. Под руки вели убитую горем безутешную вдову.  В перерывах между звучаниями похоронного марша, молчание тяжелым грузом ложилось на плечи идущих за гробом. Десяток венков, опоясанных траурными лентами.   Несколько наград на  красной подушечке,  специально изготовленной по  скорбному случаю. Слезы  лили родственники, друзья и знакомые. Поражала  причастность  оставшихся в живых односельчан - участников Великой  Отечественной войны. Они не смогли отдать последний долг своим переходом к вырытой могиле, здоровье уже не позволяло. Одинокие фигуры некогда статных защитников Отечества стояли у калиток домиков, сняв головной убор и держа его в правой руке на уровне груди.  Слезы сбегали по гладко выбритым морщинистым щекам.
Прощались…
Еще на одного ветерана войны стало меньше…
Это  был  им только известный Салют Победы, молчаливое выражение скорби по умершему однополчанину.  
Чувство горя борется с чувством стыда.
У  украинского правительства нет патронов, даже холостых, чтобы с честью проводить  в последний путь своих граждан – освободителей. Нет и военных комиссариатов, призывавших их на войну, на смерть. Нет сотрудников этих учреждений, которые государственную службу часто путают со своим  личным делом. Если бы количество  сотрудников этой мощной административной  машины распределить на  оставшихся в живых ветеранов, то, глядишь, и было бы кому сказать памятное слово у могилы умершего ветерана Великой Отечественной войны.
Перестройщики – мать их …
Взрыхленный  холмик пополнил  ряд могил.
Вернувшись с кладбища, по обычаю  помянули.
Говорили добрые слова.
Окончен путь человека на Земле.

7.

Уже за рулем автомобиля, по дороге в Таганрог, племянник осмысливал  услышанную от дяди историю,  события, недавно пережитые, в связи с невосполнимой утратой. Сколько воды утекло с тех времен. Ровная дорога и  монотонная работа двигателя способствовала размышлениям. Мудрая была  императрица Екатерина  11. Христиан  расселила, взяла под свое спасительное  русское крыло. Неутомимый  Потёмкин организовал заселение Таврических земель. А  города какие построил:  Таганрог, Мариуполь, Севастополь, Херсон, Николаев, Одесса, - лучших  европейских архитекторов пригласил для их планировки.
Поселенцы обосновали десятки сел. Тысячи греков, армян, болгар  растят хлеб, делами приумножают  славную историю  малой родины. С правителями только нам не везет – вот и опять разделили братскую Украину с Россией. Единственный  из действующих президентов - президент Белоруссии Александр Лукашенко ратует за единение славян. Но ведь не дают «батьке»  жить спокойно…
В адресном бюро Таганрога адрес Палубовых дали без задержки.
Уже стоя на пороге городской квартиры, племянник спрашивал у хозяина:
-Вы  Палубов?
-Да?
-Ваш отец Алексей?
-Да, Алексей. Только умер он в 1979 году.
-А  вы его сын?
-Да сын.
-Знаете ли вы, что  ваша фамилия не  Палубов? Позвольте  Ваш паспорт?
Без лишних слов, владелец квартиры достал из шкафа красную книжицу с гербовым изображением. Развернув  поданный документ, на первой странице племянник не нашел графы «национальность» вообще.
Обезличены целые народы.
Стирается человеческая память.
Кому это выгодно?
Арктический холод и  тропическая жара пронзили его бисеринками  капелек  пота на лице  --  число, месяц, год  рождения  стоящего перед ним  Палубова,  совпадали с его собственной датой рождения: 23 мая 1956 года.
- Здравствуй, брат! Твой отец и мой отец, родные по крови. И мы с тобой братья.
 У двоих  братьев  (наших отцов)  в один и тот же  майский  день, в один и тот же год родились сыновья, это мы с тобой…Ты и Я… И мы тоже братья…Совпадение?!…
Глухим эхом вырвалась на свободу эта встреча: она шла из далекой Эллады, через неволю крымских предков, она пробиралась через трудности и лишения освоения земли  Приазовской, она терзалась за колючей проволокой фашистского застенка, трепетала  в словах Сталинского приказа  о  «врагах народа». Она, долгожданная, пришла с Православной  Верой и  надеждой  на лучшую жизнь в двадцать первый