«Посол» пил кофе со сливками и с полюбившимися ему круассанами со сгущённым молокоми. Когда Валя включила плоский телевизор, который висел у неё на стене, и раздался звук, он подскочил на кресле, как на пружине.
– Что это за странное окно в стене? – спросил француз.
– Телевизор.
– Как в него попали люди?
– О, Мишель, на это мне придется потратить слишком много времени. Я потом поищу книгу и дам тебе почитать, там написано по-английски. Не сразу, но ты всё поймешь.
Валентина взяла спрайт, положила в него три дольки лайма и несколько листочков мяты, добавила чайную ложку рома и насыпала из морозильника кусочки льда. Воткнув в длинный стакан трубочку, подала большому «ребёнку». Он попробовал и, причмокивая от удовольствия, высосал из трубочки до дна. Омлет с гренками, с сыром и языковой колбасой, тоже проглотил, выражая удивление широко раскрытыми глазами. Рот был занят.
– Что это за сок? Мне нравится ваша кухня!
– Этот коктейль называется мохито. Его придумали английские пираты Фрэнсиса Дрейка. Мяту и лайм в ром они добавляли по двум причинам – это служило профилактикой от болезней и заглушало плохой вкус некачественного рома. Ты ещё мои отбивные не пробовал...
– Что такое отбивные?
– Это когда берешь кусок мяса и...( она с силой постукала по его спине кулаком) вот так отбиваешь, потом жаришь со специями. Наши мужчины – любят.
– Я тоже люблю мясо. Ты умеешь готовить? Ты – подарок! Сделаешь из меня отбивную, если я посмотрю на другую женщину?
Они оба рассмеялись.
– Это ты – мой подарок! Сделаю, если будешь так себя вести, как в Париже!
– Не буду... Ты прости, что я сел тебе на шею, как это по-вашему? Ну... да ты поняла. Как только полиция найдёт вора, я с тобой рассчитаюсь.
– Издеваешься? Твои деньги давно не действительны не только в России, но и во Франции.
– Ах, да... Что же делать?
– Не переживай, я тебя отправлю обратно, если не примет твоё посольство.
– А как ты это сделаешь?
– Очень просто. Скажи мне, когда зашел в открытую дверь, трогал ты там что-нибудь?
– Ну да... мне там понравился праздничный сюртук, я его поменял на свой. Я видел, как одна женщина тоже переодевалась в платье. Я подумал, что это магазин, и вышел, чтобы найти продавца и рассчитаться с ним. В помещении его не было, а на улице... всё переменилось.
– Это тот, что я выстирала?
– Да, именно.
– Не волнуйся. Думаю, в этом и есть весь секрет. Мы вернём его на место, и ты очутишься в том времени, в котором должен был находиться.
– А если я не хочу, если я хочу остаться здесь, с тобой?
– Ну, ты загнул...
– Что такое, «загнул»?
– А то, что ты – сказочник... У меня видишь, какие хоромы? Вдвоём – не развернуться.
– Так мы сходим в моё посольство, я буду там работать, мы купим новые хоромы. Мне нЕ к кому возвращаться в Париж. Я обещаю, что буду любить только одну русскую женщину. Тебя.
Валентина рассмеялась.
– Не смейся! Я сразу полюбил твои синие глаза и черные, как смоль, волосы. Ты такая стройная и красивая, вкусно пахнешь... моложе меня лет на десять.
– Ладно, хватит, как говорит соседский мальчишка, «пургу гнать». Так я и поверила тебе...
– Что значит «гнать пургу»?
Это значит – собирайся. Сначала заедем в полицию, узнаем, куда пропал твой лейтенант, а потом поедем, наконец, в твоё посольство.
– Он – не мой.
– Да что ты, как ребенок? Понимаешь всё буквально.
Когда таксист проезжал мимо Новой Москвы с удивительными футуристически выгнуто-вогнутыми домами-небоскрёбами, Мишель издавал такие дикие звуки, что водитель спросил:
– Где вы откопали это сокровище?
– Он просто очень впечатлительный и первый раз видит Москву.
Обогнув Кремль, они проехали по набережной Москвы-реки, мимо храма Христа спасителя, вдоль Белого дома, и... Мишель захотел размять ноги. Она отпустила таксиста. Около Нескучного сада стала рассказывать французу его историю, что сад получил свое название от усадьбы Нескучное, князя Трубецкого. Княжеские и соседние земли выкупило дворцовое ведомство Николая I, именем усадьбы стала называться вся территория. Но тут она заметила, что ему это не так интересно, как
созерцание красот Москвы.
Они зашли в кафе и выпили по чашечке капучино с пирожными безе. Француз был в восторге. Валентина пообещала сводить его в Третьяковскую галерею, в Царицыно и Архангельское... если он задержится в Москве.
– А сейчас мы поедем в полицию, может, нашлись твои документы...
– Не хочу больше в полицию – я понял, что это такое же место, как наша жандармерия. Значит, хорошего мало. Поехали к тебе? Отдохнём, посмотрим телевизор...
И тут зазвонил Валин айфон. Мишель аж побледнел и прижался к ней.
– Что это такое?
– Не волнуйся – это... как телевизор. Мы по этому аппарату разговариваем друг с другом. В любой стране тебя по нему обязательно услышат. Кричать не надо.
Валентина ответила на звонок – это звонили с работы, она сказала:
– Неделю беру в счет отпуска – внезапно приехали родные.
«Посол» был потрясён.
– В России я, или на другой планете? Как далеко вы ушли... от нас.
– Это же совсем другой век, Мишель... Сейчас всё также и в Париже. Мы с тобой сейчас поедем на метро до Красной площади. Не пугайся и слушайся меня. Делай всё так, как я.
– Что такое – метро? То, на чём мы ехали к тебе с полицейским?
– Нет. Увидишь.
Смотреть на него, (как он зашел на эскалатор и спускался вниз) было смешно до жалости. Со стороны казалось, что человек не в себе. В вагоне метро было полупусто, и они сели. Когда поезд помчался с неимоверной силой и загрохотал на перегонах, француз вцепился в её руку так, что она побелела.
– Вы живете под землёй? – крикнул он.
– Не выдумывай, скоро ко всему привыкнешь и все поймешь. Да-а-а, нельзя тебя отправлять обратно... будешь рассказывать об увиденном, примут за умалишенного или сожгут на костре, как еретика.
– А я и не хочу обратно – мне здесь нравится. У вас столько всего волшебного – жить интересно.
Они дошли до полицейского участка, спросили про лейтенанта, не вдаваясь в подробности, и им сказали, что тот попал в аварию, лежит в Склифе. Про иностранца им ничего не было известно. Валя рассердилась: «всё по-русски...» – не оформил даже рапорт.
– Поедем в больницу, навестим его. Тебя же без документов не пропустят в посольство.
Снова на метро они доехали по Кольцевой до станции метро Сухаревская, а дальше пошли пешком.
По её паспорту удалось выписать два пропуска, и они нашли офицера в палате лежащим в гипсе. Одна нога была в подвешенном состоянии, голова и руки перемотаны бинтами. Валентина спросила:
– Как быть с «подарком», мне же надо выйти на работу, (взяла неделю в счёт отпуска) а его одного никуда выпускать нельзя.
– Мне сейчас сообщили, что его документы найдены в урне. Кошелька с деньгами там не было. Подождите, я позвоню и дам распоряжение и верительные грамоты и паспорт вам отдадут. В посольство вы его уж проводите сами. Пожалуйста. – попросил полицейский.
На том и порешили. Валентина позвонила своей подруге, живущей на проспекте Мира, и вкратце объяснила ситуацию. Сказала, что остальное – при встрече и что надо накормить француза.
Вера была потрясена, увидев с ней такого красавчика, но... тот был так перепуган, (всем сразу) что боялся на неё даже смотреть, чтобы Валентина не выгнала его за «измену».
Накормив его супом и жареной картошкой с котлетами, Вера на машине свозила их за документами. В автомобиле он снова скукожился – ему было страшно, ведь кроме кареты и лошадей он не знал других средств передвижения. Подруга оставила их на Арбате и посоветовала Вале с улыбкой... «не теряться – мужик, что надо».
Дома он хотел сразу лечь, но Валя снова наполнила ванну горячей водой с пеной и сказала, что это снимет усталость, как рукой. Надо же было приучить его быть чистоплотным по-русски.
Сама приготовила отбивные и салат из свежих овощей, чтобы накормить его вкусным ужином. Она хотела француза удивить.
Пока он лежал и отмокал, сбегала в магазинчик, находящийся на первом этаже её дома, и купила любимое французское Chteau Lagrange – лучшее вино Бордо.
Подала снова ему лохматое полотенце и халат. Они сели за стол, Валя налила бокалы и сказала:
– За твоё здоровье!
Пить вино во Франции не принято «по поводу». Поэтому там почти не поднимают тосты и не чокаются. Вином запивают еду, и это делает ее намного вкуснее. Когда она пригубила и сделала несколько глотков, тогда стал пить Мишель. Так у них принято.
После вина и отбивных, «посол» полез целоваться, но русская мадам быстро поставила его на место.
И тем не менее, спать пришлось снова лечь рядом. Под утро... она проснулась... «француженкой» и, как ни странно, была счастлива.
– Мишель уверял её, что никогда не уедет из России, обнимал, целовал и никак не мог нарадоваться своему счастью, забыв про все свои неприятности.
Но... после завтрака, она убедила его поехать и вернуть сюртук туда, откуда он его взял.
