Сначала

— Итак, мы договорились, — решительно произнёс собеседник, высокий брюнет в безупречном светлом костюме и галстуке в тон. — Я дарю вам новую жизнь. Вы — продолжаете творить.

Он был очень вежлив, но настойчив. В пронзительном взгляде чёрных глаз таилось что-то не совсем человеческое, глубокое и древнее.

Время здесь текло как-то по-особому. Иногда оно топталось на месте. Иногда скручивалось в спираль, и он не мог понять, в каком мире был вчера, а в каком — сегодня. То оно кружилось, как кошка, пытающаяся поймать свой хвост, и тогда мастер видел несколько миров одновременно. То вдруг бешено неслось вскачь, и он слышал потрескивание искорок в воздухе.

Миры, эпохи, города, люди неслись сквозь него. А он… наблюдал. Спокойный, теперь уже совсем седой и сгорбленный старик. Мастер удивлялся: не верил, что даже неучастие в жизни старит, и она всё равно утекает по капле. Значит, он всё же не вечен. В последнее время эта мысль стала утешением.

Пока не появился этот франт. Пока не нарушил его Вечность, его покой, выстраданный когда-то.

— Мессир, — вздохнул старик. — Вот уж не думал, что найдёте меня здесь. Что привело вас сюда, если это действительно вы?

— Нет, — черноволосый незнакомец покачал головой, почтительно склонив её, и Мастера пронзило внезапное понимание: нет, не Воланд. Это другой.

— Тогда что вам нужно от меня? — сухо повторил он вопрос. Пугаться не имело смысла. И Мастер давно разучился это делать.

Собеседник обаятельно улыбнулся.

— Лично мне — ничего. Я просто хочу помочь вам. Обещаю, что вы увидите новую жизнь, так как будете молоды. Увидите новых людей, а если пожелаете — то и старых знакомых. Нашему миру нужны такие, как вы, ваш талант, а вам, я думаю, надоел покой. Неужели до сих пор так дорожите им?

«Нет», — чуть не вырвалось у Мастера.

— …Увидеть, как от твоей руки и твоего слова воспламеняются чужие души, меняется мир — разве не это счастье, разве не о таком вы мечтали когда-то?! Мы можем дать вам это и… ещё очень многое. Вы получите новые знания, о которых даже не мечтали другие люди.

— Выглядит так, будто мне нужно будет продать душу. Что потребуете взамен? — слабо улыбнулся Мастер.

— О нет! — брюнет поморщился. — Я не предлагаю стать придворным писателем. Ваш выбор будет абсолютно свободен.

— Вы сказали, что я смогу увидеть тех, кого знал раньше? — Мастер спросил громко и небрежно, надеясь, что в голосе не услышат дрожи. — И…

Он запнулся.

— И её. Да. Повторю снова: вы проживёте новую жизнь с новым именем, станете известным и по-прежнему будете писать, и никто не сможет больше помешать вам, никто не упрячет вас в больницу...

Собеседник продолжал говорить, а старик надолго замолчал.

"И увидите вы новое небо и новую землю, ибо прежнее миновало".

Жить снова. Верить, страдать и творить. Сначала?!

Он согласился. Напоследок спросил имя незнакомца, тот ответил. Испанец, подумалось, надо же. Какая-то тень коснулась души, но Мастер отбросил сомнения прочь.




Тьма в Цитадели не пряталась по углам. Она была здесь полновластной хозяйкой, царила и поглощала, а её хозяином был тот, кто сидел в кресле, облачённый в тёмный плащ с капюшоном. Чьё лицо сейчас было невидимо для всех, даже для Сантьяги.

— Ты был убедителен, — голос из-под капюшона звучал глухо.

— Я истратил все запасы своего красноречия, — вздохнул боевой маг Тёмного Двора. — Зато результат достигнут, князь. Нави необходимы новые таланты, как и миру людей. Новые имена, новые летописцы. Пришлось применить аркан "Дар Небес"...

— Это очень расточительно с твоей стороны — применять такой древний аркан ради человека, будь он хоть сам Мастер, — перебивая, назидательно произнёс повелитель Нави. — Кроме того, ты обманул его. Если когда-нибудь это станет известно…

— Вряд ли. И обмана здесь, по сути, нет. Я, кажется, не обещал ему, что он снова окажется человеком, — парировал Сантьяга, пожав плечами. — Только то, что будет молод, талантлив и очень известен. И будет жить, жить в полную силу.

— Ты слишком глубоко проник в мир людей. Слишком многое у них перенял, — ворчливо и скрипуче проговорил капюшон. — И твои светлые костюмы…

— Это я уже слышал много раз, — вежливо сообщил Сантьяга. — Если у вас больше нет претензий, князь, позвольте откланяться. Простите, но меня действительно ждут серьёзные и неотложные дела.

— На благо Нави? — недоверчиво осведомился капюшон.

— Разумеется, — с лёгкой иронией в голосе ответил маг. — Когда было иначе?

Из темноты раздался то ли полувсхлип, то ли кашель. Воспользовавшись заминкой, Сантьяга почтительно кивнул и повернулся к выходу.

Единственное светлое пятно исчезло, и тьма полностью завладела помещением. Из-под капюшона послышался тяжкий вздох.




Молодой нав сидел перед древним фолиантом. Он уже знал, о чём напишет в первую очередь. Накануне настырного, но подающего большие надежды, любознательного юношу всё же пустили в святая святых — библиотеку Цитадели. Одна из многочисленных крупиц древнего знания была сейчас перед ним.

«История Империи Асуров», — вывел он, макая перо в чернила. Задумавшись, почему-то представил зелёные глаза знакомой феи Веды и улыбнулся. Знала бы она, о чём он пишет, сильно удивилась бы…

Вскоре юный исследователь погрузился в работу с головой. Он уже не услышал скрипа, не увидел передумавшего входить посетителя, не заметил руку в светлом рукаве, осторожно прикрывающую за собой дверь.


1) Цитата из песни "Есть только миг" на слова Л. Дербенёва