бритвой не сравнятся с мертвым Торпином. Как я должен был мстить? Нелли подняла меня с колен и повела к себе. Она взяла джин у спящего в обнимку с бутылкой Тоби и отнесла ее мне. Тогда Ловетт мне и подала идею, делать пирожки с мясом жертв...
ГЛАВА 5
Пламя в печи
Сложно сказать, чего нового произошло в тот период жизни… Но не будь я Суини, если не вспомню, эти глазки Ловетт. Неуж-то она думала, что я отвечу ей взаимностью? Ходила вокруг меня, всеми силами показывала сочувствие. А оно мне надо? Да, Нелли настоящая леди по отношению ко мне, и это очень мило с ее стороны, но я вернулся мстить за Люси.
Я встал довольно поздно и спустился в пирожковую. Миссис Ловетт уже во всю работала.
— Ну наконец-то, — не обернувшись ко мне проворчала она. Причём таким тоном, что мне стало даже немного стыдно за то, что я спал намного дольше, чем она: так или иначе хрупкая женщина.
Запись в дневнике (первая и последняя)
Все это можно описать кратко: мою дочь Джоанну упекли в психушку. Я должен ее оттуда вытащить. Наконец судьба решила улыбнуться мне. Энтони вытащит ее оттуда. Придет за волосами, а уйдет с девушкой. Потом пускай некоторое время побудет в моей цирюльне. Сомневаюсь, что она узнает родной дом…
Иногда я просто не представляю, чем думала миссис Ловетт. Как можно было запереть мальчишку В ПОДВАЛЕ?! Конечно, он куда-то пропал.
После безуспешных поисков я поднялся к себе в цирюльню. Там стояла женщина в потрепанном платье. «Нищенка… Наверное забрела сюда от голода…»: пронеслось у меня в голове.
— Вы кто? Что Вам здесь нужно? — спросил я, но мой вопрос остался без ответа.
— Сэр, здесь всюду зло, — начала говорить она с видом сумасшедшей, — она прислужница дьявола. Берегитесь ее — ту, чье сердце не ведает сострадания!
Я понимал, что речь идет о Нелли, но чем она не угодила той женщине?
Вдруг нищенка подняла на меня голову и дрожащим голосом сказала:
— А я Вас знаю, мистер.
Тут меня кто-то окликнул. Это был судья. Я не мог упустить этот шанс, и холодное лезвие в один миг прошлось по шее бродяжки. Для нее путь из цирюльни был более коротким, чем для остальных, поскольку женщина стояла прямо на дверце люка.
— Где она? — на бегу выпалил Торпин.
— Внизу, сэр. С соседкой, — с самым гостеприимным видом ответил я, — Слава Богу, моряк не посмел надругаться. И, Слава Богу, что она осознала свой грех.
— Осознала? — судья показывал изумление, но в действительности уже «предвидел» такой поворот событий.
Естественно это было неправдой. Мне пришлось солгать.
— О, да. Ваш урок пошел ей в прок, — улыбнулся я, — Лишь о Вас и говорит. Мечтает испросить прощения.
— И я ее прощу — на лице Торпина читалось снисхождение, — Сейчас подойдет?
— Да.
— Превосходно, друг мой!
Я понял, что пришел подходящий момент:
— Как на счет побриться?
Торпин колебался, но мне удалось его усадить в кресло — мне удалось расположить его к себе.
— Не часто приходиться встретить того, кто тебя понимает, — наконец сказал судья
— И разделяет твои вкусы, — добавил я, — Относительно женщин.
— Что-что? — Торпин не понял меня. Или не захотел понять.
— Время изменило мои черты, — я понял, что настал тот самый момент, — Впрочем, лицо брадобрея, приговоренного к мраку не больно врезается в память.
На пару секунд в цирюльне повисла тишина, словно давая Торпину переварить услышанное, после чего тот повернул ко мне голову:
— Б-Бенджамин Баркер?
— Бенджамин Баркер!!! — крикнул я, и брызги крови разлетелись по всей цирюльне. Все, что накопилось в моей душе за последние пятнадцать лет, я вымещал на том, из-за кого произошли все несчастья… На том, из-за кого погибло столько невинных людей, чья жизнь не стоила ни гроша.
Я перестал махать бритвой и обошел кресло. Торпин еще хватал ртом воздух, пытаясь выжить. Последний раз перед его глазами сверкнуло лезвие и я сбросил тело в подвал, где уже поджидала начинку для пирогов миссис Ловетт.
Теперь мой друг мог отдохнуть. Навечно. Месть свершилась и больше я не собирался брать в руки бритву. Я сильно ошибался.
Крышка сундука скрипнула, и я повернулся. Все это время за мной кто-то подглядывал. Это был мальчишка.
— Что, зашел побриться?
— Нет, я… — начал лепетать он.
— Все должны бриться, — сказал я занося бритву, но тут головной убор моего «клиента» упал и золотистые волосы упали на его плечи.
— Джоанна? — я не верил своим глазам, а девушка не могла пошевелиться от всего произошедшего.
Наконец она тихо произнесла:
— Вы… Ты мой отец? Я думала, у меня не осталось родных!
— Ты разочаровалась во мне, — это было утверждение — задавать вопросы было бессмысленно.
Снизу раздался крик. Я торопливо побежал к выходу успев лишь бросить что-то вроде «Сиди тихо. Я скоро вернусь.»
Как оказалось, миссис Ловетт кричала из-за того, что не до конца мертвый Торпин схватил ее за подол платья. Кроме того, что после стольких ударов бритвой судья не умер, меня удивило то, что Нелли не справилась с ним сама. А может просто хотела привлечь мое внимание?
— Открой печь, — сказал я.
Ловетт хотела что-то возразить, но я повторил громче:
— Открой печь!
Кухарка начала нехотя двигать дверцу… Пламя осветило темный подвал, и оранжевые лучи упали на бродяжку, которая начала мне кого-то напоминать. Я подошел к ней и сбросил с ее лица спутанные волосы.
— Она сказала «Я вас знаю», — я узнал в бродяжке Люси, — Так ты мне солгала.
— Для твоего же блага, — начала оправдываться Нелли.
— Ты солгала, — повторил я.
— Нет-нет, я не лгала. Я вовсе не лгала. Сказала, что она выпила яд, но что умерла — не говорила. Она повредилась умом, месяцами лежала в постели. Ее упекли в богадельню. Бедняжка… — Ловетт пыталась подобрать подходящие слова, но вдруг сказала, — Да, я солгала. Потому что люблю тебя! Она бы не заботилась о тебе так, как я!
— Миссис Ловетт, я Вам поражаюсь. Какая практичность и присущее вам здравомыслее! Как вы сами ни раз говорили, что ворошить прошлое? Что прошло, то прошло! — я начал медленно идти на нее, а Нелли что-то лепетала отступая. Уже подойдя практически в плотную, я закружил её в вальсе. Эх, наивная Ловетт подумала, что я её простил, но нет. Когда мы уже были у печи, я бросил кухарку в самое жерло, но не заметил, что огонь погас, а угли лишь сверкали красными огоньками, оставляя память о прежнем пламени.
Ловетт с криками выскочила из окутавшей её сажи и начала ругаться, поскольку ожоги всё-таки получила. Я уже потянулся за бритвой, но что-то меня остановило. Я понял, что больше не смогу поднять руку на женщину — предыдущих двух раз хватило.
— Ладно, живи, — наконец сказал я, — радуйся, что Судьба подарила тебе второй шанс. Это выглядело бы более трагично, если бы Нелли с самым спокойным видом не пошла искать Тоби. И вскоре он нашёлся, но мальчишка, вероятно, не смотрел под ноги и споткнувшись сильно ударился головой о холодный камень. Он мог выжить…но так даже лучше.
.
Сейчас мы живём на берегу моря в небольшом домике: я, миссис Ловетт, Энтони и Джоанна. Почти как в мечтах Нелли. Вот только некое чувство отвращения к ней у меня есть, ведь все могло бы быть куда лучше.
