Наваждение

ты жив и обязательно вернешься. Надо же, как в воду глядел, недаром же вы близнецы. А я вот тут прибираюсь, как всегда. Идите к морю, отдохни с дороги, а я вам что-нибудь приготовлю. Потом все обязательно подробно расскажешь. Главное вернулся.
- Не надо что-нибудь, напеки нам блинов или пышных оладушек. Мы медом чайку попьем, как в детстве бывало. А Иваныч, муженёк твой, как?
- Как, как? Как всегда на пасеке.
- А о Лизе, что-нибудь слышали?
- Нет, ничего о ней не знаю, сынок, она вскоре после твоего отъезда уехали с матерью в неизвестном направлении, даже не попрощалась с нами.
- Ну и ладненько, мы скоро придем, ждите, - задумчиво ответил Алекс.
- Конечно, буду ждать, столько лет ждала, слава Богу, дождалась, - сказала радостно тетя Лида и перекрестила в дорогу молодых людей.
Через десять минут послышался шум моря, подул соленый ветерок.
На пляже не было не души. Солнце стояло в зените. Раскаленный песок ожигал ноги. Ник шел вприпрыжку, Алекс  быстро разделся и побежал к морю. Волны приятно окутывали его ноги. Он раздвинул руки по сторонам и громко крикнул:
- Море, скажи, где Лиза, верни хоть ее, не убивай меня до конца. Ведь зачем-то я выжил. Я хочу понять, ведь для чего я живу?
Но море продолжало наступать волнами, перебирая камушки на берегу. Ответ он так и не услышал. Только шум прибоя и откуда не возьмись, появилась чайка. Она настолько низко пролетела над Алексом, что чуть не задела его.
- Спасибо. Я люблю тебя море, мне так тебя не хватало, - в ответ крикнул он, - я понял, я обязательно найду ее.
Он упал лицом в песок и долго так лежал. Волны омывали его ноги, а Ник стоял и не знал чем ему помочь.
Стало смеркаться, солнце уходило за горизонт, зачирикали шумные цикады, одна из них свалилась с дерева. Алекс подошел, поднял ее и положил на ближайшую ветку.
- Сиди со своими родными, муха, а то погибнешь в одиночку.
Пойдем Ник, а то тетя Лида, решит, что я опять пропал. Нам надо торопиться, я должен найти Лиз.
Дома их ждал целый пир, пришли все соседи, обнимали и целовали Сашу, вспоминали все его проделки, а на утро поезд вез их в обратно в Москву.

Встреча

Они почти подъезжали к Москве, Алекс сидел все время у окна, в особенности на станциях, неотрывно смотрел, что происходит снаружи, по-видимому, ждал, вдруг за окном поезда всплывет та картинка, которая приходила к нему во сне.
-Я должен найти тебя, Лиз, - все время говорил он про себя. Он встал и вышел в тамбур, за ним пошел и Ник, хотя и не курил.
Проводница вышла и попросила не курить через три минуты остановка, там и покурите. Поезд плавно останавливался. Они спрыгнули на перрон, выкурив сигарету, возвратились в купе. Алекс сел на своё место, поезд тронулся, стал набирать скорость и вдруг он, да и Ник тоже, увидели ту картину, что приходила во сне к нему ни раз. Перрон. Рельсы. Торгующие бабки и девушка с роскошными золотыми волосами, в цветастом платье и с букетом ромашек.
Алекс схватил барсенку, кинулся в коридор и спустил стоп кран.
- Ник,- спрыгивая, крикнул он на ходу, - жди меня в гостинице, я завтра приеду.
Поезд после короткой остановке застучал сцеплениями,  двинулся и стал постепенно набирать скорость. Алекс осторожно спустился с перрона, перешел рельсы и через минуту стоял возле девушки. Ей было лет шестнадцать - семнадцать, не больше. Она была хороша собой, словно, те ромашки, которые протянула ему:
- Купите ромашки, дядя, они свежие, только что в саду сорваны.
- Да, это ромашки, а я все это время и не знал, что там были за цветы, оказывается - ромашки, - задумчиво произнес он.
- Где там? - улыбнулась девушка.
- Во сне.
Девушка рассмеялась и полностью обескуражила Алекса.
- Этого не может быть?
- Чего не может быть, так вы купите цветы, дяденька?
- Да, да, конечно, скажи, милая, твою маму зовут Ли-зой, Ли-зой Смирновой?
- Ну, да. А вы ее знаете?
- Конечно, отведи меня к ней, - он подхватил девушку, а она как-то обмякла и стала опускаться на землю.
Тут бабки подскочили к ней и стали брызгать на нее воду.
- Надо бы ее в тень, опять сердечный приступ, - загалдели они хором.
- Скажите, а где она живет, - подхватив девушку, спросил Алекс.
- Да тут недалеко: прямо по улице от станции, по левой стороне третий дом.
Через минуту, девушка пришла в себя, встала на ноги, извинилась, сказав, что с ней такое иногда бывает.
Калитка скрипнула, они вошли во двор, рядом с домом стояла женщина, она повернулась, в руках ее был кувшин с водой.
- Наденька, ты вернулась? Да я вижу и - не од - на.
И чем ближе они становились, тем бледнее становилась женщина, она уронила кувшин, который в дребезги разбился, облив ее ноги водой.
Алекс подбежал к ней, прижал ее к себе и они оба присели на крылечко.
Тишину нарушила Надежда:
- Ма, это кто?
- Это, - она затихла, глубоко вздохнула и продолжила - это, это твой отец.
- Так ведь он погиб, в Афганистане, - недоумевая, спросила девушка.
- Нет, милая, как видишь, - Лиза повернула к Алексу своё красивое еще не тронутое временем лицо, нежно поцеловала его в щечку, прижалась к нему и жадно, вдохнула аромат его тела.
- Прости, но я был в плену, собственной головы, я долгое время не мог понять, кто я, откуда, а последнее время мне стали снится сны, причем одни и те же. Ты и я, наше море и вяз. И еще станция, перрон, рельсы и девушка с букетом цветов. Я жил далеко, в Америке, я все тебе объясню.
Он подошел к Надюше, обнял и долго не мог отпустить. Потом они повернулись к Лиз и он задал вопрос, который в последнее время крутился в его голове:
- Но, любимая, ведь я никогда не обещал тебе сада из роз, или звезду с неба, а ты меня все это время ждала?
- Конечно, я люблю тебя, и любила всегда, да и Надюша все это время, не зная того, мне помогала помнить.
- Она похожа на тебя, особенно ее улыбка, а когда она засмеялась, я сразу понял, что она твоя дочь, только вот не знал, что и моя. В ней ты, мне показалось, будто время остановилось и ты та же, что и была много лет назад.
- Да, Саша, в тот день, когда ты уезжал, я хотела тебе сказать об этом, но твой отец мне запретил приходить на станцию.
- Да, я знаю, прости его, он давно погиб вместе с мамой.
- Не знала, прости, ведь мы тогда уехали из Каспийска, чтоб не пошли слухи о моей беременности. Мама там была спустя несколько месяцев, ей и сказали, что ты погиб, вернее пропал без вести. Я дочь назвала Надеждой не просто так. Надежда в твою честь, Надежда на то, что вернешься,  Надежда на то, что мы будем вместе.
- Лиз, а что с Надей, она упала в обморок на станции?
- Да у нее как у твоей бабушки, маме и Дениса, врачи говорят надо срочно делать операцию. Часть денег я нашла, продала папин дом, а еще часть не знаем откуда взять, вот она бедненькая и бегает на вокзал продает цветы, да разве мы сможем собрать таким образом.
Эта теперь моя проблема. Не откладывая, он позвонил Нику и попросил срочно оформить визу на Наденьку и Лизу. Обещал, что послезавтра все будут в Москве, только вот в местной клинике возьмут историю болезни дочери.
Жизнь ворвалась во всё его существо, во все уголки его тела. Чувства захлестывали его нутро, он боялся все вновь потерять. Шагая вдоль тропинки сада, он вдруг четко вспомнил слова странного человека в аэропорту, что, когда его найдут, он найдет своё семя. И это свершилось, он был горд, что рядом с ним не только его жена, но и его семя - красавица дочь. Торопливо достав мобильный, нажал на кнопку.
- Даниель, привет, - взволновано произнес он.
- Привет, Алекс. Как дела и что ты теперь намерен делать?
- Даниель, ты должна мне все рассказать по приезду, все не скрывая?
- А что я могу сказать, тебе сынок, не знаю, разрешишь ли ты мне, так тебя называть, ведь у меня никого нет кроме тебя. А может ты нашел своих родителей? Моя вина лишь в том, что когда мне притащили тебя раненного, я поняла, что только я смогу тебе помочь, что только я смогу сделать тебе эту сложную операцию. Мне было интересно провести эту операцию, ты был у меня экспериментом, наверно, первым с таким ранением, оставшийся в живых. Потом всё пошло по накатанной. Поскольку ты остался без памяти, тебе дали имя Алекс, вместо Александра. Тобой заинтересовались в ЦРУ. Ты, наверное, помнишь полковника, который не раз посещал тебя в госпитале. По его отчетам ты был не пригоден к их подготовке в роли агента и тебя оставили в покое. За долгое время ухаживания я тебя полюбила, как сына, но мне было запрещено, о чем-либо рассказывать тебе, прости.
- А как я попал в американский госпиталь, ведь вас поблизости не было, были только талибы.
- Наши инструкторы нашли тебе в плену у талибов, которые бросили тебя приняв за убитого, но ты подал признак жизни, вот тебя и притащили в военно-полевой госпиталь.
- Понятно, Даниэль,  что-то такое я и предполагал, знаешь, родителей у меня нет, они погибли, а вот семью, дочь и жену, я нашел. А по поводу меня не знаю, что и сказать, наверное, надо спасибо, пусть Бог решит. Но ты должна была мне всё рассказать.
Даниэль молчала.
- Слышишь меня, Даниель.
- Да, - печально ответила она.
- Мне нужна твоя помощь, вернее моей дочери Надюше, у нее больное сердце и ей срочно нужна операция.
- Алекс, дорогой, твой ребенок это и мой ребенок, я все выясню, прилетай в Нью-Йорк. Пока вы приедете, я все подготовлю, - повеселев, Даниэль дала отбой.
Она все в голове прокручивала, что было ею сделана не так. Через какое-то время поняла, что иначе не могло быть. Поставила точку и принялась, свойственной ее натуре, спасать девушку, которую она уже любила.
Через месяц Наденьке была удачно сделана операция. А еще через три месяца Алекс и Лиз сыграли пышную свадьбу в пиццерии, завсегдатаи которой лихо отплясывали под русские мелодии. Денис, был рад, что брат наконец-то обрел счастье, тоже прилетел с семьей и подарил картину, местного каспийского художника, море, песок и чайки, вручая он сказал:
- Чтоб родину не забывали.
А мы и не собирались, - обнимая Лиз, сказал Алекс, - наверное, через год уедим, но только после того, как Надя примет полностью лечение и научиться правит американским хозяйством вместе с Ником, который теперь и дня не проводит без неё. Ведь Даниели все это в обузу, вот тогда мы переедем в Каспийск, нас там ждет, тетя Лида, море, солнце, песок и певчие цикады. Да и я должен, наконец-то, дописать на вязе: Саша+Лиза=Любовь + Навсегда.