Свечи делают из слёз любящих женщин

Из всех материй, которые существуют, Время – единственная, придуманная людьми. Материя, которой нет. Да, да, мой маленький паж, её нет. Но самое забавное заключается в том, что эта материя имеет на них влияние большее, чем все другие, существующие.

Я так рада, что вы пришли! Но что же вы стоите в дверях? Проходите, скорее проходите! И – вот сюда, к камину! Ваше кресло уже заждалось... И плед. А ваша порция оранжевого тепла ждёт вас с утра. Ужасная погода эти дни!

Не обращайте на меня внимания, я должна сделать макияж. Сегодня опять, наверное, придёт та странная женщина. Мне надо быть готовой.

... а знаете, кто мне сказал про Время? Зеркало. Вот это зеркало. Когда я утром посмотрела в него. Это так грустно. Ни у кого нет Времени. Ни у зверей, ни у птиц. Цветам, к слову, на него вообще плевать. Только мы сидим и с утра до вечера смотрим на стрелки циферблата. И считаем минуты, часы, месяцы, годы.... От этого и появляются эти ужасные морщины. Вы когда-нибудь видели живую розу с морщинами? Или с мешками под глазами? Вы улыбаетесь... Значит, нет. Конечно, вы правы! Роза просто умирает и всё. А не бегает по парфюмерным лавкам и не умоляет всяких шарлатанов продать ей эликсир молодости.

Какие у вас красивые банты на туфлях! Жаль, что туфли вы одели не по погоде. Снимите их, прошу. Пусть высохнут. А пока я налью вам чай.
А знаете, что ещё сказало мне зеркало? Что оно не одно смотрит на меня. Вместе с ним один человек. Оно не сказало, кто, но у меня есть подозрение.
Что? Нет, вы не можете этого знать, мой милый. Я никогда вам не рассказывала о нём. Хотя, это, наверное, так глупо. Ведь вы находитесь в его доме, вы сидите в его кресле, у его камина. Даже чай, который вы сейчас пьёте, ещё тот, который купил он. У того бакалейщика. Посмотрите в окно, вы отсюда увидите бакалейщика.

Да. Это мой муж ходил в лавку, чтобы купить чай. Это он построил дом, и невесть откуда в нём появилось это кресло. Конечно, вы не знали. Не знали потому, что каждая история появляется на свет, когда сама сочтёт это нужным.

Вы мне не верите? Напрасно. Неужели вы думаете, что сейчас кто-нибудь обратил внимание на «Братьев Карамазовых»? Или на «Анну Каренину»? Ни за что. Этот мир делают уже другие истории, другие сюжеты... Быстрые, сумасшедшие, плоские. Но пейте, пейте чай. Вам надо согреться.

Я уверена, именно о нём говорило зеркало. Я чувствую. Он – единственный, кто не смог объясниться со мной. Ему не хватило для этого жизни. Представляете, ему не хватило жизни, чтобы объяснить свою историю любви! Объяснить мне. Не рассказать, а объяснить. Чувствуете разницу? Он хочет, чтобы я поняла, простила его, наконец-то. В этом есть смысл. Глубокий смысл. И поэтому зеркало просит за него. Просит на правах моей самой старой подруги.

Но как же мир полон иронии! Невероятно. Когда думаешь об этом, можно сойти с ума. Может быть, это уже случилось со мной? Почему вы смеётесь и качаете головой? Вы говорите, что не верите в это? Спасибо, я благодарна вам.

Вы знаете, я не уверена, что зеркало считает так же. Но это его дело, не правда ли? Пусть думает, что угодно. В конце концов, именно зеркало стало для меня самым дорогим подарком. Его первым и самым дорогим. Можете себе представить? Ужасная война, всё разрушено, везде пожары, горе, боль.... И вдруг он появляется на пороге нашего дома с цветами и подарком. В эполетах и с этими... Я всё время забываю, как они называются... Как? Да, вы правы, конечно, аксельбанты! И с цветами! Где он достал их!? Как это вообще было возможно? Маленькие нежные фиалки... Я до сих пор помню их запах. Даже не смотря на ужасный лосьон, которым он, наверное, всё утро душился в казарме. Моя сестра прыснула, когда увидела его на пороге. А он? Покраснел от смущения, как рак, и развернул подарок. Вот его, это зеркало. Восхитительно! А знаете, если посмотреть повнимательнее, то, наверняка, вы найдёте в нём мой первый взгляд. Оно обязательно хранит его. Зеркала всё хранят и всё помнят.

Потом мы пили чай, а он рассказывал про какие-то кавалерийские атаки. И всё сыпал, сыпал разными словами. Половина на русском, половина на французском... Позже мы вышли на улицу погулять. Вы не поверите, но по какой-то неизвестной причине уголок сада в конце нашей улицы сохранился. И там даже осталась скамейка, на которую мы присели. Совсем одни... Страх в те дни раздавил в людях чувства. И весь вечер мы провели вдвоём. В незабываемом, дурманящем одиночестве.... А ещё фотография. Скамейка и фотографическая мастерская – всё, что осталось на нашей улице. Он взял её себе на память....

-Вы сегодня чуть раньше.
- Да, какое-то предчувствие было с утра.
- Вы беспокоились?
- Не знаю. Наверное. Она одна?
- Вы сейчас поймёте.

Господи, я влюбилась в него с первого взгляда! Вы можете себе представить? Я раньше думала, что так бывает только в романах. А со мной? Никогда! Ну вот, вы опять улыбаетесь. Правда-правда, я так раньше думала... Вы уже допили чай? Ну что же вы тогда молчите! Я налью вам ещё чашку.

Чтобы вы там себе не воображали, мой дорогой паж, так оно и случилось. Я влюбилась. А он уехал. Представляете? Следующим же утром. Их полк отправили на какую-то кампанию, или, как там у них называется... Я это узнала из письма. Он мне написал. Он постоянно писал мне письма. С признаниями. А я ему. Не знаю, доходили мои слова, или нет? Ведь полк постоянно куда-то перемещался. Да-да, именно перемещался. Какое странное слово! Перемещают шкаф от окна к двери. Но не людей же! Вообще, у них так много дурацких слов... Каждое из них я подчеркивала карандашом в письмах, чтобы потом составить словарь. Этот словарь я решила подарить ему на день рождения. Он так и назывался бы – «Словарь дурацких слов влюблённого офицера». Вам нравится название? Уверена, его бы напечатали огромным тиражом!

Я смешу вас всё утро. Мне это по душе. День зря прожит, если ты никому не смогла доставить радости, хоть малую толику. Не правда ли?... Так длилось три года. Письма, ожидания, письма, надежда... Надежда умирает последней. Какая чушь! Это сказал какой-то недалёкий человек. Она никогда не умирает. Мне жаль, что люди не приравняли Надежду ко Времени. А лучше бы – вообще заменили одну другой. Это была бы куда более прочная материя!

- Но она с кем-то разговаривает! Вы слышите?
- Да. Каждый день. Это её маленький паж.
- Вы мне не говорили о нём раньше.
- Мы тоже о нём не знали... Она его очень любит.

А однажды он появился. Весной, двадцать четвёртого... Он появился ниоткуда. Просто шёл на меня по Неглинной. И улыбался. Всё такой же красивый, подтянутый и опять с голубыми фиалками. Но немного другой, чуть постаревший. Нет, нет, никчёмное слово! Он не постарел. Ни в коем случае! Просто, у него появился какой-то налёт, какая-то маленькая тень... То ли времени, то ли переживаний. Но знаете, что? Мне было плевать! Он вернулся! Что может быть лучше после тревог и ожиданий!

И мы повенчались. Тайно и быстро. Это был какой-то порыв. Неведомый, необъяснимый, слово вихрь, которого ждёшь после изнурительной тихой жары. Я бы назвала те дни лучшими в моей жизни, но.... Если вы будете терпеливы, то, уверена, поймёте причину.... Не знаю... Ну что вы! Не надо смотреть на меня с таким разочарованием. Разочарование, мой маленький друг, – это крышка от шкатулки, где хранится недостаток опыта. Помните об этом. И тем ярче крышка, чем богаче содержимое.

Дни скоротечны. Один миг. Это всё, что осталось в памяти, и он опять уехал. Но я не могу не улыбаться при этом! Вы понимаете, почему? Вы понимаете наверное, не лукавьте! Да, конечно, вы опять правы! Как тонко вы чувствуете моё настроение... Во мне начало биться ещё одно сердце. Крохотное сердечко, самое любимое. Оно билось каждую секунду в такт моему.

Дни, недели, месяцы... Я родила Вареньку в январе, в сочельник. Было солнечно, очень солнечно. Я чуть не ослепла, потому что у них накануне упал карниз, и, естественно, без штор солнце било мне прямо в глаза. Оно стало чёрным в какой-то миг. Но всё обошлось.

А потом... Позже, много позже он прислал письмо. Боже мой! Он возвращался! Навсегда. Варенька, он и я. Навсегда! Это слово я повторяла с утра до вечера по тысяче раз.

Дни скоротечны. Я так сказала? Да что там дни! Жизнь скоротечна. Морщинки, морщинки.... Как бы хотелось увидеть в зеркале мой первый взгляд... Увы, оно умеет не только хранить, но и прятать. Каждая морщинка – это маленький успех в жизни. У него их было очень много. Особенно вокруг глаз, потому что он всегда улыбался.

Всегда. Кроме последнего дня.

Я не понимаю, откуда взялась эта коробка? Десятки раз я перекладывала вещи в шкафу, и её там никогда не было. Но ведь надо же так! Она свалилась мне прямо на голову, и всё высыпалось на пол веером. Фотографии, фотографии, фотографии... Я хотела найти среди них ту, в наш первый день, после скамейки в саду. Но не нашла. Зато была другая. Вы спрашиваете, какая? Та, которая погубила его. Двое очень красивых мужчин. Как две капли воды похожих друг на друга. Один из них был мой муж... Кто был второй?

Простите мне мои слёзы.... Уже вечер, но давайте не будем зажигать свечи. Прошу вас.... Неужели вы не догадываетесь?... Второй был отец Вареньки.

- Она вас о чём-то просила? Что она любит, что ей дорого?
- Как мне известно, нет, не просила. Кроме того, чтобы не убирали кресло от камина.
- А свечи?
- Она всё также просит их не зажигать.

Это было первый раз в моей жизни. Первый раз он смотрел на меня и не улыбался. Первый и последний... Мы долго сидели на диване и разговаривали. Он хотел объяснить мне свою историю любви. Он объяснял, но всё было не со мной. Не я слушала, как он, вернувшись в полк, рассказал брату обо мне, показал нашу фотографию. Не мне он говорил о том, как война разлучила их. Как все думали, что он погиб в ужасной баталии. Как отправили письмо его единственному живому родственнику – брату. Как он почти год был прикован к постели. И как случайно они опять встретились. И как брат валялся у него в ногах, вымаливая прощение. За то, что полюбил меня. За то, что не знал, что он выжил. За то, что.... За всё.

Его голос слабел с каждой минутой. А потом стал совсем тихим. А я? Я понемногу начала приходить в себя, осознавать, что всё происходило со мной. Всё, о чём говорил мой муж, было не выдумкой, правдой, было моей жизнью. Слова становились всё тише. И последнее, что я расслышала, было какое-то место, кажется, под Смоленском... Где он выстрелил брату в спину.

Потом он встал и вышел в гостиную. И сел в это кресло. Где сейчас сидите вы. И больше он мне ничего не рассказал.... Я осталась одна. Я и зеркало. И ещё эти свечи. Я их очень люблю.

Вы уже уходите? Пожалуй. Стемнело. Ваши туфли высохли. Ко мне скоро придёт та странная женщина... Спасибо, что навещаете меня. Я буду рада новой встрече!

- Думаю, что сейчас уже можно зайти. Но прошу вас, постарайтесь не волновать её.
- Спасибо вам за всё, доктор! Вы столько делаете для моей мамы...
- Не стоит. И знаете что, Варя? Вы скоро сможете забрать её домой. Но прежней она уже не станет...

Здравствуйте. Вы снова пришли. Но зачем? Впрочем, я рада. Располагайтесь у камина, кресло уже свободно. Что? Да, уже вечер, стемнело. Нет, пожалуйста, мы не будем зажигать свечи, милая барышня. Вы спрашиваете, почему? Я скажу вам. Вы слишком молоды, чтобы знать, из чего делают свечи. Их делают из слёз любящих женщин. Поэтому свечи