После инцидента на Мандариновой улице полиция Тремонта вдруг заработала в три раза усерднее обычного (так, по крайней мере, стремился преподнести дело Монс). Но Фабриан находился в госпитале и пока не приходил в сознание, а он был единственным, кто мог видеть лицо стрелявшего, и это сильно затрудняло дело. И пока полиция на месте выясняла обстоятельства происшествия, Рэй был уже за пределами города.
Рассвет нового дня застал его в маленькой бухте, окружённой скалами, скрывавшими её от глаз. Местные жители называли эту бухту Крабьей, потому что крабы водились в этих местах в изобилии. Вдали на мысе светился маяк, но ночь отступала в заоблачные дали, и свет маяка становился всё более тусклым. Солнце, огненное и сияющее, возвращалось в этот мир из подземного царства, как и тысячи тысяч дней до этого, попирая своим воскрешением смерть и ад.
Крабья бухта была хорошо знакома Рэю. В прибрежных скалах было несколько пещер, где всегда было темно и сыро, где можно было укрыться от ветра и дождя. Сидя на берегу, Рэй слушал шум ветра и высоких волн, пенные брызги которых падали у его ног. Но серый день тянулся бесконечно долго, долго, долго, и медленно тащились по небу раннего лета серые облачные стада.
Рэй погружался в воспоминания о прошлом, но это прошлое странным образом ускользало от его внутреннего взора, всё рассыпалось, и он опять возвращался из мира снов и воспоминаний на берег. В том мире, куда он возвращался, над серыми водами моря носился и выл ветер. В мире, где ещё не так давно боролись армии Листэра и Миррании, где люди под пулемётным огнём пробирались сквозь леса и тонули в болотах, по-прежнему шумело море, и солнце всходило над горами, скрытое серой облачной пеленой. В горах по-прежнему цвела лаванда и волнами перекатывалось звонкое эхо голосов, когда по узкой горной тропинке в час оглушительной предгрозовой тишины шли дети. И по-прежнему за островерхими хребтами гор, ещё неслышно для детей, расправлял чёрные, похожие на тучи крылья демон грозы.
Рэй думал о том, что его жизнь, как и всякая жизнь в этом мире, когда-нибудь превратится в ничто, в песок на морском берегу. Но игра была ещё не окончена, и именно для того, чтобы завершить её, ещё стоило жить. Поднявшись на ноги, молодой человек подошёл к воде и, размахнувшись, забросил пистолет далеко в море - туда, где его не найдут. Больше оставаться здесь не было толка. Надо было возвращаться.
Рэй медленно и долго брёл вдоль пустынного берега, слушая шум разбивавшихся о прибрежные камни волн. Иногда он останавливался, вглядываясь в морскую даль. Свинцово-серым и пустынным было море, такими же свинцовыми, тяжёлыми были нависавшие над ним облака. Глядя назад, Рэй видел красно-белый далёкий маяк на высоком мысе. Сколько столетий он здесь стоял, сколько бурь он перенёс, скольким кораблекрушениям был свидетелем? А этот седой смотритель маяка? Сколько лет и зим уже поднимается он изо дня в день по этой винтовой лестнице и смотрит на мир с этой одинокой высоты? Сердце Рэя сжималось от всех этих мыслей.
Путь Рэя лежал мимо дома Аники. Когда он оказался рядом с местом, где жила когда-то девушка, сердце его забилось стремительно. Ещё немного - и он снова увидит голубые стены и ржавую жестяную крышу... Но, к своему огромному изумлению, ничего этого перед его глазами не оказалось. Вместо дома у моря он увидел чёрное пепелище, рядом с которым спиной к морю стоял какой-то человек в плаще. Не в силах произнести ни слова, Рэй приблизился. Тогда человек в плаще обернулся.
- Кто вы? – спросил Рэй. Он по привычке потянулся рукой за пистолетом, но тут же вспомнил, что он ведь сам выбросил пистолет в море.
Человек в плаще показался ему знакомым.
- Не стоит беспокоиться, - произнёс незнакомец. – Я тоже безоружен, как и вы, - улыбнулся он странной полуулыбкой, а затем подбросил часы и быстро убрал их обратно в карман – его излюбленный театральный жест.
В этот момент Рэй вдруг вспомнил – да, перед ним был тот, кого он тогда видел во дворе среди беспризорных.
- Узнаёте меня?
- Вы…
- Называйте меня Хейз. Вы были в доме на Мандариновой улице...
- Неужели вы за мной следили?
- Можно сказать и так.
- Каким образом?
- С помощью часов.
Невозмутимо встретив полный недоумения взгляд Рэя, гость продолжил.
- Вот эти часы… они оказались в моих руках, можно сказать, случайно. Когда я их нашёл, они показывали неправильное время – спешили на несколько часов. Я перевёл стрелки назад и…
На этом Хейз замолчал. Затем, откашлявшись, он заговорил снова.
- Я хорошо вижу людей. Когда я вас только увидел, то сразу подумал: у него душа воина. Да и выглядит он, как воин. Более того, у меня сильно развита интуиция.
Рэй молчал.
- Я тоже был там, где были вы, ушёл добровольцем. Потом был простым рядовым пехотных войск. Это наш отряд почти неделю удерживал здание ратуши, не давая захватить его, когда армия Миррании плотно пошла в атаку на город, а жители в панике бежали. Из моих десяти товарищей в живых осталось лишь трое.
- Я слышал об этом.
- Вы были у Господина Дэ. Я чувствовал, я знал, что вы туда придёте. И я вас видел...
- Что вам нужно? – резко, но негромко спросил Рэй.
- Понять… всего лишь понять, что двигало вами.
- Какое отношение вы имеете к Господину Дэ?
- Никакого. Но я знал о его занятиях. И многие другие знали. И кто-нибудь скажет, что мой долг был отомстить за всех тех малых и беззащитных, на кого он поднял руку. Но я не хочу мести. Только торжества справедливости.
- И как, по-вашему? Справедливость восторжествовала?
- Вы стреляли в человека…
- И это вы тоже видели?
- Я слышал сообщение по радио. Но - с моей стороны вам ничто не угрожает.
- Но что здесь произошло?
- Я хочу вам кое-что показать.
- Что?
- Вы всё увидите.
Непонятное предчувствие возникло в душе Рэя. На мгновение ему показалось, что в сердце ему вонзили иглу. Хейз молча достал из кармана круглые золотые часы и нажал на кнопочку. Затем он стал быстро крутить маленькое колёсико, переводя стрелки назад, и всё вокруг вдруг начало меняться, на море поднялся шторм, и ветер стал обрушивать на берег огромные валы высоких волн. Сквозь ветер и шум волн Рэй слышал какую-то чарующую музыку, но не мог понять, откуда она исходит. Потом он догадался, что странная музыка исходит из часов в руках Хейза. И всё же Рэю казалось, что это звучит не механизм искусно сделанных знаменитым мастером часов, а какие-то глубинные морские струны, приведённые в движение несущимся над водами ветром.
- Смотрите! – крикнул Хейз, перестав крутить.
В свете луны Рэй вдруг увидел появившуюся со стороны леса девушку. Она шла мимо песчаных дюн, из которых торчали жёсткие стебли осоки. Он видел, что девушка была одета в светлое платье и что на ногах у неё не было обуви. Дикий солёный ветер трепал её светлые волосы, но она продолжала двигаться к воде. Когда девушка приблизилась настолько, что Рэй смог разглядеть её лицо, он понял, что сердце не обманывало его. Тёмное предчувствие, значение которого он не мог истолковать, раскрылось. Сомнений быть не могло – навстречу ему и Хейзу двигалась Аника, которую Рэй до этого видел всего раз в жизни, но бесчисленное число раз – в своих снах.
Аника шла и не видела Рэя и Хейза. Всё это время из часов на ладони Хейза продолжала звучать музыка, которая, начавшись как обычная, производимая механическим способом мелодия, так быстро стала какой-то странной и нездешней, как будто это пело море, скалы и звёзды.
- Аника! – закричал Рэй, но девушка ничего не ответила. В пустом взгляде девушки отражалось лишь волнующееся море.
- Аника!
Рэй бросился ей навстречу, но девушка внезапно исчезла прямо у него перед глазами. Всё вокруг стало стремительно меняться, и что-то зловещее послышалось ему в затихающем ветре, будто кто-то смеялся и над Рэем и над Аникой. Скоро всё снова стало по-прежнему, словно кто-то вдруг повернул колесо времени обратно вперёд. Одно лишь было не по-прежнему: исчез куда-то Хейз, стоявший до этого рядом с Рэем. Оглянувшись, Рэй увидел на песке круглые карманные часы из золота. Крышка часов была снова закрыта.
Сердце Рэя колотилось, и зыбкая муть застилала глаза. Дома у моря больше не было. Её больше не было.
Постепенно муть стала проходить, а сердце успокаиваться. Сидя на берегу, Рэй какое-то время ещё слышал доносившиеся с пепелища всхлипывания, но потом и они затихли, оставив его наедине с сумерками, переходящими в беззвёздную ночь. Затем он достал из кармана оставленные Хейзом часы и, нажав на кнопку, открыл крышку. Рэй стал крутить назад колёсико часов, он крутил долго, надеясь увидеть, что же происходило здесь раньше. Он крутил маленькое колёсико, но… ничего не происходило. Ничего не изменилось и когда он перестал крутить. Музыки, которую он слышал в прошлый раз, уже не было. Вероятнее всего, часы были сломаны. Спустившись к воде, Рэй размахнулся и со всей силы бросил их в море. Через несколько секунд они исчезли в волнах и погрузились на дно морское.
Рэй вспоминал далёкое детство, проходившее на том же самом берегу, где, должно быть, проходило детство Аники. Это было целый век назад. Он вспоминал далёкие и тёплые вечера августа, когда солнце золотило вершины деревьев, а море дышало свежим солёным ветром, и заманчиво-близкие острова тонули в желтоватой дымке. Рэй шёл по мокрому песку, и холодные стеклянно-прозрачные волны накатывали на берег, и ногам от этих волн становилось зябко. Мир – огромный, прекрасный и сияющий – был вокруг, удивительный мир, летящий сквозь холодные пространства в бесконечность вселенной. На горизонте в прозрачной дымке едва различимы синие горы, почти сливающиеся с небом, но вдали, за горами, уже начинает вздыматься над миром ночная тьма, которая скоро будет наползать на морской залив, где ещё резвятся в солёных брызгах дети дня… «Механизм мировых часов незримо вращается, только ты ничего об этом не знаешь. Ты живёшь только сегодняшним днём, не считая уходящих в глухую даль дней и лет, потому что ты думаешь, что будешь жить на этом свете вечно».
Всю жизнь Рэй и Аника прожили словно в разных мирах, не зная друг друга. Как странно было думать, что и она, наверное, ходила когда-то по этому берегу и, может быть, сидела вечерами на выступавших из песка плоских камнях, глядя куда-то вдаль. Думала ли она о том же, о чём думал Рэй, когда сбегал августовской звёздной ночью на морской берег? Загадывала ли она желание, когда в небесном саду начинался звездопад, и огненные метеоры проносились в вышине над загадочной башней маяка, в которой с незапамятных времён – может быть два века, а может быть уже и тысячу лет – обитал некто древний и таинственный?
Да, они жили в разных мирах, и это казалось Рэю ужасной ошибкой, но чьей? Кто мог так трагически и чудовищно ошибаться? Мог ли ошибаться мир? Могла ли ошибаться сама жизнь? Или это просто кто-то безжалостный и неведомый им смеялся над ними?
Рэй не понимал, зачем судьба оставила его в живых. Зачем он вернулся оттуда, где погибло столько людей? Время, когда на улицах среди развалин лежали погибшие, которых никто не хоронил, он помнил так, как будто всё это было вчера. Такими же ясными были в его памяти образы погибавших под огнём артиллерии и завалами
