Монс осмелился позвонить в Леор среди ночи из дома Господина Дэ. Минут пять Купертино орал в трубку на начальника жандармов, который слушал его, не осмеливаясь ничего возразить. Сказать, что Купертино был совершенно взбешён, значит ничего не сказать, ведь произошедшее в его доме выходило за все возможные рамки.
- Я дал своим подчинённым два дня, - говорил начальник, когда гнев Купертино наконец выкипел.
- Два дня?
- Да, и я сделаю всё возможное, чтобы привлечь к поискам дополнительные силы. У нас есть свидетель. Вы можете быть уверены, что он никуда не уйдёт от нас.
- А что, если он уже ушёл? – медленно проговорил Купертино, еле сдерживая вновь нахлынувшую и готовую прорваться наружу ярость. – Что, я вас спрашиваю?
Монс попытался было что-то возразить, но его мысль, едва начавшая преобразовываться в звуки, была прервана.
- Вы уже прозевали, чёрт бы побрал вас, дураков. И за что мне это всё, а? – сокрушался Купертино.
- Не сомневайтесь, что он будет взят… живым! Вы можете на нас положиться. И я делаю всё от меня зависящее.
- Да как же я, чёрт возьми, могу положиться на таких баранов?
Монс был весьма обижен сравнением с баранами, но возразить не смел.
- Что же вы молчите, а, господин Монс? Как же мне это надоело! Если через два дня вы не приведёте его ко мне – пеняйте на себя, чёрт бы вас всех взял!
С этими словами Купертино с треском бросил трубку, чуть не сломав телефонный аппарат, в котором что-то отчётливо звякнуло. Спать он уже не мог, поэтому вышел на балкон и, как он обычно делал, задымил сигарой. Самым пугающим во всей этой истории было то, что мотивы злоумышленника были совершенно непонятны. Из дома, как сообщили в полиции, ничего похищено не было. Что, если приходили за ним и лишь по счастливой случайности не застали его дома? Мысль об этом сверкнула в голове Купертино, как молния, за которой, как стук судьбы в дверь, грянул рокочущий громовой раскат. Господин Дэ решил срочно ехать в Тремонт первым же поездом.
