А я всё твержу себе: «Перестань, не думай, не надо, не переживай!» А как не думать? Вчера были похороны, провожали мужчину тридцати двух лет, очень хорошо знакомого мне. Он с семьёй у меня после мамы квартиру снимали, а сами в это время строили себе дом на окраине посёлка. Строили, вот построили. Уже года четыре там прожили. И такая смерть, внезапная, неожиданная. В майские праздники ничего не предвещало. Поел, как обычно , шашлыка. А потом воспалилась поджелудочная железа, боли, госпитализация, операция. А двадцатого июня его не стало. Осталась залитая для забора опалубка, смонтированный гараж, пока ещё без дверей, множество планов, семья. Как будут жить? Сегодня весь день мысли возвращаются к ним. Что вот они сейчас делают? Как они? Второклассница старшая дочка Ульяна уж очень плакала на кладбище. Да и как не плакать! Рушится весь привычный уклад жизни, рушится мир! Как маленькому человечку это пережить, примириться с несправедливостью бытия, зарубцевать впоследствии душевную рану? А Оле – жене, родителей у неё нет, одной поднимать двоих несмышлёнышей, в наше-то время. Такого мужа и отца для детей уже не найти. Я Николая в последний раз видела в конце мая. Весёлый, как всегда энергичный, доброжелательный. И вот – пожалуйста! Подёрнутое синевой лицо, подложенный под подбородок марлевый валик, закрытые глаза. Да, конечно, простились, и по три горсти земли кинули, как положено. Упокойся с миром! Только ведь это несправедливо, не должно этого быть! Да, христианская мораль учит принимать всё посланное небесами. Как необходимость и благо. На земле не должны предаваться безудержной скорби об ушедших в вечности. Но… В неомрачённом небосводе светит жаркое июньское солнышко, разливаются трелями радостные птахи, всё растёт, цветёт, радуется. И только неприкаянно ходит из угла в угол потерянная девочка, кружится голова и давно выплаканы все слёзы у жены, а у Николая сегодня первая ночь, проведённая на новом месте. Почему?
