Пришлось мне однажды жить и работать в одном закрытом городке из тех, которых в народе называли «почтовыми ящиками».
По тем меркам, которые существовали тогда, с квартирами там было, конечно, гораздо лучше, чем во многих городах Союза. Но всё же их сразу по приезду получить было нельзя. Нужно было подождать несколько месяцев, а то и год. При строительстве городка и соответствующих предприятий нельзя было обойтись без того, чтобы один существовавший там ранее посёлок не включить в охраняемую зону. Вот в этом посёлке и искали временное жильё такие же, как мы, приезжие бедолаги.
В посёлке нам посоветовали пройти к бабе Тасе.
- Она живёт одна и часто берёт квартирантов, - сказали нам добрые люди.
- Ой, даже не знаю. Я бы взяла, да боюсь, опять попадутся такие же люди, которые жили у меня раньше. Намучилась я с ними, что даже и не охота больше никого брать, - завздыхала баба Тася после нашего вопроса.
И далее баба Тася стала рассказывать, как какие-то недобрые квартиранты буквально издевались над нею, и как она обрадовалась, когда они ушли. Слушали мы и возмущались человеческой подлости. Ну что же, думали мы, повезло бабушке, что подошли мы. С нами хоть отдохнёт старушка.
В конце концов, нам всё же удалось уговорить бабу Тасю.
И началось то, о чём мы не могли даже подумать. Бабе Таси не нравилось все, что и как мы делаем. В первую очередь она запретила нам смотреть свой телевизор.
- Зачем вам второй телевизор, - возмущалась она. – Он же мне мешает. Ведь я же смотрю свой в соседней с вашей комнате. Смотрите вместе со мной.
Но смотреть с бабой Тасей вместе телевизор было невозможно по той причине, что она комментировала всё, что видела. Примерно так:
- Солдатик бежит… Ой, убили… Убили солдатика… Жалко.… Нет, живой… Живой, слава богу. Ранили, наверное…
…И так далее.
Баба Тася вставала рано утром и топила печку. Нам же на службу нужно было к девяти часам. Поэтому мы вставали попозже и готовили на электрической плитке себе лёгкий завтрак.
- Я же ведь печку топлю в шесть часов утра, - возмущалась баба Тася. – Вы бы тоже вставали и готовили. Зачем же электричество зря жечь?
- Баба Тася, ведь за всю электроэнергию плачу я сам. Как договорились, - оправдывался я.
- Дак, за электричество то ты платишь. А проводка то портится. Проводка то моя, - возражала баба Тася.
На такой аргумент я не мог найти ответа.
На наше счастье, один наш молодой сотрудник ушёл жить к своей молодой женщине, а нам временно оставил свою комнату в коммунальной квартире. Поскольку прописаться мы в ней не могли, то я попросил бабу Тасю временно не выписываться из её домовой книги. На моё счастье и удивление, она согласилась со словами:
- Да ладно уж. Я всё равно никого пускать не буду. Намучилась я с вами.
Недели через две ко мне в курилке, улыбаясь во весь рот, подошёл ещё один наш молодой сотрудник, с которым мы постоянно общались по работе. Я знал, что живёт он временно в общежитии и ищет квартиру, чтобы привести свою молодую жену.
- Значит это ты бедную старушку замучил, - смеясь, обратился он ко мне.
Я сразу догадался, что побывал он у бабы Таси.
- Да я, может быть, и взяла бы вас, но боюсь. Не везёт мне на квартирантов, - говорила она ему.
Затем она рассказала ему, как мы мучили её своим поведением. Пожалел мой сослуживец бедную старушку и был возмущён наглыми квартирантами. Но поскольку он в отличие от них был порядочным человеком, то был рад, что сейчас наконец-то старушке повезло.
- К тому же, - продолжала баба Тася, - они ещё и не выписались.
- А Вы дайте-ка мне Вашу домовую книгу. Городок то у нас маленький. Может быть, я их знаю и потороплю с выпиской.
- Когда я раскрыл домовую книжку и увидел в ней твою фамилию, - рассказывает он мне, - то стало ясно, что и с моей семьёй в качестве квартирантов старушке опять "не повезло".
