К тому времени и у меня оказались другие заботы помимо воспоминаний о свадьбе дочери.
— Роза Сергеевна заболела, — сообщила я покровительнице Димочки, — соседи передали. Я вчера была у неё. Женщина едва ползает по комнате: у неё отнялась правая рука и перекосило лицо. Может, Дима…
Выражение лица мадам Петровой неузнаваемо переменилось: вот только что было напоено слащавой дружелюбностью и вдруг как будто окаменело в негодовании.
— Что вы такое говорите, Людочка? Разве мальчик может ухаживать за старой, да ещё и неопрятной женщиной? Это может произвести на него очень негативное впечатление.
Я рассердилась. Смотрите-ка, какой нежный!
— Но ведь он жил у неё, и тогда его не смущала неопрятность. Да и вообще, не такой он уже и мальчик.
Клара Федоровна даже подпрыгнула от возмущения:
— Если на то пошло, Дима работает и не может таскать за Розой горшки. Она получает пенсию, вот пусть и нанимает себе сиделку.
Какая сиделка! Розе не хватало пенсии даже на самое необходимое.
Расстались мы с мадам Петровой очень недовольные друг другом.
Делать нечего. Мы посовещались с бабой Клавой и решили, что нам не остается ничего другого как взять уход за несчастной старухой на себя.
— Ладно, Людмила, — пророкотала баба Клава, — днем я буду к ней заходить. А вечером у меня коровы приходят из стада, поэтому придется ухаживать тебе. А этот племянник хренов пусть за своей Кларой хвост носит, если у них нет ни стыда, ни совести.
Надо сказать, что взвалили мы на себя ношу не из легких. Памперсов для взрослых тогда в аптеках Емска не было, а Роза Сергеевна вскоре перешла в категорию лежачих больных. Бесконечная стирка и просушка пеленок, растапливание печки, варка кашек стали для нас с бабой Клавой изнурительным бременем, и на работе тогда я отдыхала.
Поначалу было очень страшно оставаться в домике Широковой по вечерам, но после того как моими стараниями восстановилось снабжение электричеством, стало легче.
Роза Сергеевна с большим смущением принимала нашу помощь.
— Ой, Людочка, — вначале стеснительно бормотала она, — вы так меня балуете. Да я как-нибудь сама управлюсь.
А когда женщина уже окончательно слегла, то только виновато улыбалась да с трогательной беспомощностью заглядывала нам в глаза. Бедняга.
Но это я забегаю вперед, а в момент описываемых событий Роза Сергеевна ещё более-менее, но ходила. И я как раз была у неё, когда в дом забежала соседка заполошная Раиса Максимовна - бывшая учительница младших классов. Не знаю, каким она была педагогом, но голосом владела такой силы и мощности, что не удивлюсь, если детишки писались прямо в штанишки, едва заслышав эту канонаду у себя над головой. Гаубица, а не человек.
— Слышали новость-то, — загрохотала она, — у Петровых дочь за границей сгинула.
— Катюша? — ахнула я. — Как, почему? Что случилось?
— Откуда я знаю? — даже обиделась Раиса Максимовна. — Говорят, им позвонили ночью, и Петровы выехали в Москву.
— А Димочка? — слабым голосом полюбопытствовала Роза Сергеевна.
— Да ему-то что? Ходит по городу гоголем, рожа наглая!
Вернувшись домой, я плотно засела за телефон и вот что узнала.
Оказывается, Катюша выбыла из числа конкурсанток уже в отборочном туре, но осталась дожидаться более талантливых девочек из своей группы. Сопровождающие команду кураторы разрешили ей и таким же невезучим товаркам присутствовать на дальнейших выступлениях в роли зрителей. Конечно, всё внимание уделялось более перспективным вокалисткам, и девчонки оказались практически предоставлены сами себе.
Утром она была на завтраке, и когда не явиась на обед, никто особо не встревожился: мало ли, задержалась девочка в городе, рассматривая достопримечательности. Но вот когда Катюшу не обнаружили в гостинице и вечером, обеспокоенный руководитель группы обратился в полицию.
Власти принялись за поиск со всей серьезностью. В такой маленькой стране как Люксембург редки настолько необъяснимые исчезновения. Дело осложнялось тем, что на конкурсе присутствовали конкурсанты из многих стран, и допросы приходилось проводить не только по-английски, но и на других языках мира. Специалистов не сразу смогли найти, время шло, а вместе с ним таяли и надежды на благоприятный результат поисков, пока из канала не выловили тело какой-то неизвестной бедолаги. Клара Федоровна и Николай Викторович отбыли на опознание, а если им не удастся узнать в останках дочь, то на сдачу анализа на ДНК.
Мы все любили Катюшу и, несмотря на все фортели последнего времени, я все-таки неплохо относилась к Кларе Федоровне, никогда не забывая, как она выручала меня в особо тяжелые времена.
Весь город гудел, теряясь в догадках, и подобно смогу накрыл его удушливым одеялом самых невероятных сплетен. Допустим, вот одно из обсуждений.
Мои соседки стояли у подъезда с сумками. Льющий всю ночь дождь только что закончился. На лавочку сесть было нельзя, а душу распирало желанием помолоть языками на столь животрепещущую тему.
— Похитили её торговцы рабами, — довольно, чуть ли не облизываясь, вещала баба Нюра, — она теперь в гареме будет двенадцатой женой торговца верблюдами. Ислам примет и морду закроет чадрой, по ногам-то её и мать родная не узнает. Всё: пропала девка! Я таких немало повидала, когда в 30-х с басмачами в Туркестане боролась. Сидят бабенки как болтливые попугаи в клетках всегда под платками.
Силы Небесные, неужели наша Анна Никаноровна и в Средней Азии побывала? Да есть ли на земле место, куда не ступала её изуродованная артритом нога?
— Катьку на органы похитили, — возражала тетя Соня, — у нас в пивной только об этом и разговору. Извлекут сердце, почки…
— Тьфу! — плюнула ей под ноги баба Нюра. — Вечно ты какую-нибудь пакость скажешь. Зачем такую красивую девку расчленять? Она и целиком дорого стоит.
— Тогда в публичный дом продали в Африку.
— Катю поймал маньяк и держит в погребе, — предположила Раечка, катающая коляску с ребенком. — Мой Дружинин как-то рассказывал, что в Карповке отчим спрятал приемную дочь в погреб и месяц насиловал, пока воротившаяся из дурки жена её там не нашла. Баба как увидела, что это поганец сделал, его топором по кумполу и огрела. Её опять в дурку забрали.
Да, ещё та история. Ничуть не хуже «расчлененки». Так вот каким образом развлекает прокурор свою молодую жену!
— Катьку сбила машина и она, потеряв память, где-нибудь в больнице лежит, бедолага.
— Мне женщина на рынке рассказывала, что гуру, который живет в подвале Реабилитационного центра для инвалидов детства, считает, что она в плену у инопланетян. Он выходил в астрал, и ему сказали, что Катю похитили зеленые гуманоиды с Альфы-центавры.
— Что, Люда, молчишь? – в конце концов, утомившись перебирать версии, обратились они ко мне. — Ты-то что думаешь?
— Ничего, — нервно улыбнулась я, — ничего не думаю. Боюсь думать.
И у меня были причины так говорить. Ведь мы несколько месяцев назад тоже прошлись по тонкой нитке судьбы. Только концовка оказалась другой.
Я прекрасно представляла, как всё было. Парень и девушка в переполненном людьми зале заинтересовались друг другом, а потом гостиница. Только Алка из этой гостиницы отправилась замуж, а Катька… одному Богу известно, что с ней сталось. А что могло произойти с моей глупышкой, если бы вместо Вита её охмурил какой-нибудь негодяй?
Прежде чем окончательно разойтись, мои соседки дружно высказались:
— Если бы Клара на конкурсе не надавила на жюри, её девка живая и здоровая сидела бы дома.
— Это её Бог наказал за шельмовство.
— Я слышала, что мать Ольги Звягинцевой ездила к колдунье, чтобы извести всех Петровых.
— Столько добра накопили, да и Катька была девка видная: вот и сглазили.
А как бы вы хотели? На свой лад, это тоже были требующие внимания версии.
Наутро перед работой я шустро сбегала в церковь и прикрепила ко всем подсвечникам свечки, точно не зная, кого из многочисленных святых благодарить за чудесное спасение дочки. И чтобы случайно не промахнуться, поставила уж всем.
Петровы вернулись ни с чем. Они никому не рассказывали подробностей поездки, но в город всё равно просочилась информация, что анализ ДНК дал отрицательный результат.
В те дни Клару Федоровну можно было увидеть только в церкви. Она вместе с Димой часами простаивала на службах, молясь о без вести пропавшей Катюше.
Честно говоря, я была поражена, увидев паренька в нашем храме. Втайне я его считала чем-то вроде нечистой силы, ловко охмурившей не только безобидную чудачку Розу, но и обычно здравомыслящих Петровых. Мало того, мне казалось, что после появления этого молодого человека Клара Федоровна резко изменилась в худшую сторону, но в те страшные для Петровых дни даже со стороны было заметно, насколько этот парень поддерживает свою покровительницу и нежно заботится о ней.
Замкнулся в себе и запил безумно любящий младшую дочь Николай Викторович. Он не нашёл в себе то ли мужества, то ли веры, чтобы посетить церковь, и поэтому безвылазно засел дома в окружении бутылок.
Приехала из Приморья Инна, но пробыв дома всего лишь три дня, уехала.
— А что мне здесь делать? — рассказывают, раздраженно высказала она своей школьной подруге при случайной встрече. — Мне никто не рад. Я попыталась пояснить родителям, что рано посыпать голову пеплом, и неизвестно как ещё повернется дело, но меня обвинили в бессердечии и эгоизме. Смотрят волком, чуть ли не обвиняют открыто в том, что это Катька пропала, а не я. Надоело!
И только Димочка проявлял недюжинное терпение по отношению к потерявшим силу духа Петровым. Он бегал по магазинам и рынкам, полностью взяв на себя снабжение семьи продуктами и лекарствами. В те дни его газетный ларек часто оставался закрытым, потому что парень самоотверженно ухаживал за впавшими в отчаяние людьми.
Побушевав, волна сплетен улеглась, хотя о семье стоматолога часто вспоминали кумушки на посиделках да самозабвенно трепались дамы из нашего клуба.
В тот день я получила из Венгрии пачку фотографий от приехавшей из свадебного путешествия дочери. И куда, вы думаете, поехали наши новобрачные в медовый месяц? Решили погулять по бульварам Парижа, захотели полюбоваться каналами Венеции или площадями Флоренции?
Да не угадали! Эта чокнутая парочка провела медовый месяц, посещая игры знаменитых клубов НБА – американской национальной баскетбольной ассоциации. Все прилагаемое к фотографиям письмо было испещрено такими названиями как «Лос-Анджелес Лейкерс», «Нью-Йорк никс», «Чикаго Булз» и «Портленд Трэйл Блэйзерз».
С фотографий мне счастливо улыбались дочь и зять в обязательной компании громадных страхолюдных негров в форме баскетболистов. Вит и Алка тоже позировали исключительно в спортивных костюмах и бейсболках с названиями клубов.
И только получив это несомненное доказательство того, что дети нашли друг друга на почве общего маниакального увлечения баскетболом, я наконец-то слегка успокоилась. Пожалуй, этот брак имеет все шансы на счастливое долголетие. Не хочу сказать, что баскетбол вечен, но на их жизнь вполне хватит и клубов, и игроков.
И вот когда я нежно поглаживала на фотографиях детей, ко мне в библиотеку ворвался энергичный молодой человек в строгом
