А зох ун вей, бояре! (или истории брата Изи)

Изя, мой двоюродный брат по матери, старше меня больше чем на двадцать лет. Я был поздним ребенком, и моему отцу иногда сильно не хватало взрослого сына, с которым он мог бы поговорить не только об игрушках и успеваемости в школе. Но об этом чуть позже.
Изя уже много лет живет в Германии, сидит на «социале*» и изображает из себя жертву холокоста. Почему «изображает»? Да Изе этот социал нужен ровно, как собаке пятая нога.
Когда Изя решил поменять постоянное место жительства, он уже давно был преуспевающим кандидатом наук, доцентом одного из ведущих московских ВУЗов и к тому же неплохо подрабатывал на экспорте хлопка в одной преуспевающей фирме. В общем, к моменту принятия столь ответственного решения, у Изи было две квартиры практически в центре Москвы, двухэтажная дача в Валентиновке** и приятно гревшая душу сумма на счету в одном из банков Лихтенштейна.
Продав квартиры и дачу почти на пике роста цен на недвижимость, Изя отправил выручку на все тот же счет и благополучно переехал в Германию, особо не распространяясь там о своих возможностях жить безбедно без помощи немецкого правительства.
А правительство помогало как могло. Изе с семьей дали трехкомнатную квартиру и назначили небольшое пособие. Казалось бы, живи Изя и радуйся. Жилье есть, пособие платят – ну полный цимес.
Вся фигня, однако, заключалась в том, что если бы Изю уличили в расходах, которые он явно не мог себе позволить на свое пособие, то Изя мигом бы слетел с социала, и к тому же ему пришлось бы покупать собственную квартиру, тратиться на которую ему явно не хотелось.
Так что жить Изя вынужден был скромно. Во многом себе отказывать. Ну, например, не мог Изя купить машину. То есть физически он конечно мог её купить на раз-два, причем не самый хилый мерседес. Но если бы соседи увидели его подъезжающим к дому на автомобиле, то донос в «инстанцию» от соседей Изе был бы обеспечен. Поэтому, нервно сжимая в кармане портмоне с золотыми кредитками, Изя ездил на такси и выходил из него за три квартала от дома.
Дом, кстати, это была отдельная песня. Как известно, жертвы холокоста живут не только в России. И даже те, кто обитает в Эфиопии, например, имеют полное право на возмещение морального и материального ущерба от процветающей побежденной Германии.
В доме, куда поселили Изю, почти половина жильцов была как раз выходцами из Эфиопии. Причем из той её части, где про коммунальные «удобства» не то что не читали, но даже и не слышали. Внешне приезжие из этой благословенной страны не сильно отличались от тех, кто в Эфиопии жертвой холокоста не считался, а у себя на родине они никогда не слышали такие слова, как «ванна» и «унитаз».  Одна из таких семей жила в квартире строго над Изей.
С ванной женская половина эфиопской семьи разобралась быстро. Не трудно было догадаться, что это хитрое приспособление предназначено для стирки белья. Непонятно было только, каким образом вода из заткнутой пробки ванной попадает к соседям снизу, и почему эти странные люди на ломанном немецком языке называют их нехорошими словами.
А вот унитаз оказался вещью совершенно загадочной. Понять его истинное предназначение члены эфиопской семьи не могли никак. Как они обходились без его использования по прямому назначению, остается загадкой, но то, что в нем очень удобно чистить и мыть свежую рыбу, они поняли быстро.
Однажды воскресным утром Изю разбудил громкий стук в дверь:
- Оффнен зи тур! Оффнен зи тур!***
Открыв дверь, Изя обнаружил за ней соседку сверху, женщину лет пятидесяти весом центнера полтора, в переднике, усыпанном рыбьей чешуей, и с большим ножом в руках. Одной левой соседка отодвинула Изю в сторону и кинулась в туалет. Ничего не понимающий Изя двинулся за ней.
- Во ист майн фиш?**** – Осмотрев унитаз, соседка повернулась к Изе  и грозно уставилась ему в глаза, зловеще помахивая ножом.
- Вас фюр айн фиш?***** – Изя напряг все свои познания в немецком, но понять, почему соседка ищет свою рыбу у него в унитазе, так и не мог.
А соседка уже начинала нервничать. С ломанного немецкого она перешла на свой родной, видимо решив, что её лучше поймут, если она будет орать на всю улицу. В оставшуюся приоткрытой дверь уже начали заглядывать другие соседи, не привыкшие к звукам пожарной сирены у себя на лестничной клетке.  Мозг приближавшегося к катарсису Изи отказывался воспринимать окружающую действительность.
Положение спас заглянувший на шум Семен Ефимович. Старый одессит, привыкший мыслить неординарно, он посмотрел на жесты соседки сверху, потом с умным видом заглянул в унитаз и многозначительно произнес:
- Изя, слушайте меня ушами! Вы что не понимаете, что эта женщина хочет спросить за свою рыбу? Вы только посмотрите на её руки! Разве рыба могла из таких рук не провалиться в унитаз?
И тут до Изи дошло. Простая логика жителя пустыни: если что-то упало в трубу на третьем этаже, то оно должно обязательно всплыть на втором.
Достав из кармана смятую бумажку в пять евро, он сунул её в свободную руку соседки и без дальнейших дискуссий вытолкал её за дверь.
В другой раз у Изи сломался холодильник. В стране развитого капитализма эта проблема решается на раз-два-три, даже не выходя из дома. Зашел в интернет, нашел подходящую модель, там же оплатил с банковской карты, и завтра тебе его привезут домой, а старый увезут на свалку.
Ха! Вот этого как раз Изя и не мог. Откуда у бедного эмигранта, живущего на социале, компьютер, интернет и кредитная карта? А откуда у него деньги на холодильник?
Целый вечер Изя ломал голову, как купить холодильник, чтобы соседи не настучали. Не придумав ничего дельного, он пошел советоваться к всезнающему Семену Ефимовичу.
- Изя! – Семен Ефимович искренне посочувствовал, - Наши соседи сдадут вас сто пудов. Чтоб им вырвали все зубы, и оставили только один, – для зубной боли! Но я знаю, как вам поступить, чтоб у вас таки был холодильник, а они имели лимонную морду!
И мудрый Семен Ефимович рассказал Изе, что на другом конце их городка, в богатом районе существовал обычай: один раз в году жители богатых домов выставляли на улицу ненужные, хотя и вполне приличные вещи, чтобы бедные могли их забрать просто даром. И такой день наступал послезавтра, в субботу.
- Я вас уверяю, Изя, - напутствовал Семен Ефимович, -  что если вы не будете сидеть тут, как потная мышь, а пойдете туда ногами, вы обязательно найдете там себе холодильник.
В субботу Изя прихватил своего зятя Борю и пошел ногами за три квартала от дома. Там они взяли такси и отправились в район, подсказанный Семеном Ефимовичем.
Попросив таксиста покатать их по улицам района, буквально через десять минут они увидели предмет своих вожделений. Большой белый двухкамерный холодильник, на вид совсем новый, стоял на лужайке возле одного из домов.
Отпустив такси, Изя с Борей стремглав метнулись к холодильнику, чтобы, не дай Бог, их никто не опередил. Поглаживая холодильник по боку, Изя довольно улыбался, предвкушая, как этот действительно оказавшийся почти новым агрегат будет стоять у него на кухне. Минуту радости напрочь изгадил Боря:
- А как мы его повезем домой? Вызовем грузовое такси?
Изя вздрогнул.  Откуда у бедной жертвы холокоста могут быть деньги на грузовое такси? Нет, надо искать другой выход.
- Постой здесь, а я пойду осмотрюсь. Может, чего и придумаю.
Оставив Борю сторожить холодильник, Изя в глубокой задумчивости отправился осматривать окрестности. И вдруг, буквально в двухстах метрах от дома, где остался Боря с холодильником, Изя увидел решение проблемы. На такой же точно лужайке стояла детская коляска. Большая, двухместная. Видимо, близнецы уже выросли, и хозяева выставили её для тех, кому нужней. Изя схватил коляску и радостно покатил её к холодильнику.
- Боря! Берем холодильник и ставим его в коляску!
Ошарашенный Боря с сомнением посмотрел на совсем не внушавшее доверия транспортное средство:
- А выдержит? Это же не пара близнецов…
Изя задумался. Как-никак он все же был кандидатом технических наук и в недалеком прошлом конструировал довольно сложные механизмы.  
- Шасси должно выдержать, немецкий все же продукт. А вот корпус… - Изя с сомнением рассматривал ложе для малышей, на которое он только что хотел водрузить холодильник.
- Так, Боря, давай дуй в ближайший магазин и купи мне ключ 10х12, пассатижи и моток стальной проволоки. Сейчас мы сделаем конверсию этого механизма в наших мирных целях.
Когда Боря вернулся с ключом и пассатижами, Изя, успевший за это время просчитать в уме все нагрузки на конструкцию, резво приступил к делу. Через десять минут он с гордостью демонстрировал Боре колясочное шасси, освобожденное от корпуса, и усиленное несколькими ребрами жесткости, извлеченными из каркаса «ложа».
Расчет кандидата наук оказался правильным: конструкция не подвела. Так же как и расчет Семена Ефимовича. Когда на глазах у чуть не выпавших из окон соседей Изя с Борей подкатывали к дому коляску с холодильником, морды у них действительно были лимонными…
Недавно Изя приезжал в гости. Видимо, за двадцать лет он смог «накопить» достаточную для поездки сумму, не вызывая подозрений у соседей и местных властей.
- Знаешь, - заявил он мне – ты мне должен галоши.
Прочитав немой вопрос в моих глазах Изя расхохотался и продолжал:
- Ну, ты же знаешь, что твой отец был хохмач еще тот. Ты еще был совсем сопливый пацан, а во мне он видел твоего старшего брата, с которым можно и выпить, когда надо, и о жизни поговорить.
Представь себе, купил я однажды новые галоши. По тем временам вещь модная и дефицитная. Для молодого инженера, прямо скажем, не дешевая покупка. И вот, однажды, сижу я на работе, как вдруг звонит дядя Миша. И строгим таким тоном говорит:
- Срочно приезжай. Ты мне нужен.
Ну, думаю, беда какая то у дядьки случилась. Надо бежать выручать. Хватаю галоши, натягиваю их на бегу, и – стрелой к трамвайной остановке. А трамвай уже отходит. Недолго думая, я сзади на него прыгнул, руками в лестницу, что на крышу вела, вцепился, а ногами нащупываю, на что бы встать. А трамвай в это время возьми да поверни. Ты физику в школе учил, значит представляешь. Руками я за лестницу держусь, а ноги у меня по инерции – в сторону, противоположную повороту. И как об фонарный столб хрясь! Боль адская, а главное – обе галоши слетели. Как будто и не было их совсем.
Делать нечего - дядька в беде, галоши искать некогда. Так и приехал я на лестнице трамвайной. Захожу к нему в кабинет, сидит такой грустный и сосредоточенный.
- Что случилось, дядь Миш?
- Да понимаешь, Изь, хочется пообедать, а не с кем. Поехали, я столик в ресторане заказал…

- Так что, галоши ты мне должен! Не мог же я тогда дядьке сказать, что из-за его шуток без галош остался! – Изя посмотрел на меня так строго, как будто действительно собирался послать меня в магазин за галошами…

А зох ун вей******, бояре…

*Валентиновка – престижный дачный поселок в ближнем Подмосковье.
**Социальная помощь по возрасту или «базовое обеспечение» (Grundsicherung im Alter) для жертв Холокоста и их супругов существенно ограничивает их права и свободы, ставит их в жесткую финансовую зависимость от чиновников. В отличие от пенсии эти выплаты нужно ежегодно выпрашивать, доказывая чиновникам социального ведомства,