Модгуд говорила долго. Слейпнир в томительном ожидании пританцовывал на золотом мосту, как на подиуме. Хермуд слушал, понимал, что нужно молчать. Только когда Модгуд закончила, он заговорил, тщательно взвешивая каждое слово. Начал с приветствия, принадлежащего самой богини Хель.
- Хельдрасиль! Я Хермуд, сын Одина.
- Ты знаешь приветствие нашей богини? - удивилась Модгуд и ещё ниже наклонилась к Хермуду. - Ну, да, ты же ас, сын Фригг. Так зачем ещё одному сыну Одина здесь делать? К тому же живому, я бы сказала, живее всех живых. Вон как золотые плиты Гьялларбру грохотали.
- Грохотали, гремели, звенели. Неудивительно! Слейпнир - конь самого Одина! Не просто конь, а восьминогий конь!
Хермуд погладил Слейпнира по холке, тот благодарно заржал.
Модгуд зажала уши ладонями и отвела их только после того, как конь успокоился.
- Так почему ты здесь?
- Нужно мне в Хельхейм, чтобы разыскать Бальдра, - назвал Хермуд причину своего присутствия.
- Ну, да, ну, да! Братская взаимопомощь, - несколько иронично произнесла Модгуд, она удовлетворила своё любопытство и ей стало скучно.
Хермуд сделал вид, что не заметил иронии, не спорить же с великаншей?
- Вы не видели Бальдра на дороге в Хель, милая дева?
Модгуд польстило, что с ней разговаривают так вежливо, да ещё девой назвали. Обычно мертвецы молчали, от страха не могли произнести ни одного вразумительного слова. Проходило время, прежде чем могли назвать себя.
- Кто однажды видел Бальдра, уж никогда его не забудет...Ах, даже мертвый он прекрасен! - вздохнула Модгуд. - Бальдр проезжал по этому мосту девять дней назад. Мы с ним мило побеседовали. Сейчас он в палатах Хель, в её высоком чертоге.
- В палатах Хель? Как мне туда попасть? - в нетерпении спросил Хермуд.
- Следуй дорогой вниз и к северу. Прямо на север и всё время вниз, - уточнила Модгуд. - Так и приедешь к воротам Хельхейма. Ступай...Да увидишь пёсика, Гарм его зовут, не бойся....
Модгуд давно так долго не говорила, выдохнув, она прикрыла глаза.
"Можно отдохнуть до следующей партии мёртвых. Живой ас отнял у меня много времени".
- Благодарствуйте, милая дева! - поблагодарил великаншу Хермуд.
"Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу"
(В.О. Ключевский)
Махнув рукой на прощание, Хермуд поскакал на Слейпнире как было сказано, по дороге, ведущей на север и вниз. Вскоре он добрался до Железного леса Ярнвида, где росли деревья с белыми стволами и железными листьями. От ветра листья звенели как тысяча колокольцев, шум стоял такой, что не слышно было топота конских копыт.
В том лесу белесоватые стволы
Выступали неожиданно из мглы.
Из земли за корнем корень выходил,
Точно руки обитателей могил.
Под покровом ярко-огненной листвы
Великаны жили, карлики и львы,
И следы в песке видали рыбаки
Шестипалой человеческой руки...
Может быть, тот лес - душа твоя,
Может быть, тот лес - любовь моя,
Или, может быть, когда умрём,
Мы в тот лес направимся вдвоём.
(Н. Гумилев "Лес")
Ярнвид или, как его называли асы, Железный лес или " проклятый лес" - был самым странным местом. В его атмосфере было что-то диковинное и зловещее. Весь он был пронизан мощными, тёмными энергиями. В наиболее густой чаще Ярнвида, в самом его сердце, скрывались Топкие Болота, покрытые густым серым туманом. В болотах жили колдуны, ведьмы, тролли и невиданные существа.
Деревья здесь вырастали до огромных размеров, были крепкими, как железо, и стояли так густо, что казалось - это сплошная стена древней крепости, возвышающаяся над окружающим белым безмолвием.(9)
После того, как Модгуд пропустила Хермуда никто не повстречался ему в лесу, будто великанша дала незримую охранную грамоту. А ведь в Железном лесу сама земля источала магию. Слейпнир это чувствовал и мчался галопом. Всё, что рождалось здесь, будь то деревья, цветы, плоды или живые создания, было необычным. Огромные цветы алого цвета источали дурманящий запах. Хермуд прикрыл рот платком, а Слейпнир недовольно, но тихо поводил ноздрями.
Тем не менее, Хермуд проехал лес без приключений. Вдруг он ощутил некое препятствие в воздухе, но что это такое нельзя было разглядеть обычным взором. Хермуд только моргнул, как невидимая сила потянула его вперёд и он оказался перед огромными решётчатыми воротами, которые охранял свирепый, покрытый кровью, пёс.
- Ого! вот это пёсик! - невольно вслух произнёс Хермуд. - Гарм, Гарм!
Слейпнир вздрогнул, остановившись, попятился назад. Хермуд нежно погладил его по холке. Конь еле слышно фыркнул и успокоился. Гарм было открыл пасть, из которой текла кровавая слюна, но не издал ни звука, почувствовав запах Морвуд, и исчез также быстро, как появился.
"Оставь надежду, всяк сюда входящий"
(Данте Алигьери "Божественная комедия")
Все души после смерти попадают в Хельхейм, кроме тех, кто отправляется к Одину в Вальхаллу. Хельхейм - место жизни душ после смерти. Этот мир нельзя назвать адом или местом, где души умерших мучаются и страдают, возможно, для некоторых людей жизнь даже лучше, чем ранее, на земле.
Конечно же, никакого пекла, огня, пыток и мучений в Хельхейме для честных душ не существует. Стоит отметить, что понятие ада, объятого пламенем, характерно для Ближнего Востока, где жара является одной из самых смертельно-опасных напастей, способных уничтожить урожай и навредить людям.
В России, скандинавских странах и некоторых других, где половину года царит зима, Хель, богиню мёртвых и загробного мира приравнивали к владычице холода и зимы, а не жары и огня.
От имени богини смерти произошли такие слова, как Хэллоуин - праздник мёртвых, и английское слово "Hell", означающее ад. Также слово "hel" у скандинавов использовалось для обозначения смерти и могилы. Во всяком случае, мир мёртвых скандинавы называли по имени богини - Хельхейм.
Хель стало именем нарицательным и означает что-либо связанное с болезнями, смертью и опасностью. Такая же участь постигла и славянскую богиню загробного мира Морану, Мару - мор, мрак, смерть...
"Лишь мудрейшие из мудрых без страха почитают Мару- Морену - Смерти Владычицу - как Великую Мать, открывающую Врата Жизни Вечной. Гой, Чёрна Мати! Гой-Ма!" (10)
У Хель в преисподней - большие селения, ведь ей надо вместить всех умерших. Вечный холод мира Хельхейм находился в разительном контрасте с времяпрепровождением павших воинов эйнхериев, пирующих в воинском рае Вальхалле.(11)
"Эйнхерии все рубятся вечно в чертоге у Одина...а после мирно пируют".
("Старшая Эдда")
Но тем не менее, подданные царства мёртвых Хельхейм бессловесно служили Хель, своей повелительнице.
Хель выглядит по-разному. Если посмотришь с одной стороны: она молодая девушка, прекрасная и желанная, только очень бледная, а другая половина лица чёрно-синяя. Королеву Хельхейма часто называют сине-белой Хель.
То Хель - страшная свирепая старуха с перекошенным красно-чёрным лицом цвета гниющего мяса. (12)
Снорри Стурлусон (13) в "Младшей Эдде" так описывает хозяйку царства мёртвых:
"Она сутулится и имеет свирепый вид. Она исполинского роста - ещё ребёнком была на три головы выше своей матери".
Двойственность в описании повелительницы Хельхейм неудивительна. Это символизирует связь с потусторонним миром, нахождение на грани миров.
"Голод - её блюдо,
Истощение - её нож,
...Одр Болезни - постель,
Злая Кручина - полог её.
(Снорри Стурлусон "Младшая Эдда")
Палаты Хель называются Мокрая Морось, двери все на север, стены сплетены из живых змей, их яд капает сквозь дымоход. Дракон Нидхёгг терзает и пьёт кровь грешников - лжецов и убийц. (14) Хельхейм стал домом для них. Это самый тёмный, самый холодный и самый низкий из девяти миров мёртвых.
Хель здесь настолько полновластная хозяйка, что перестала слушать богов, даже Одина, который не смог заставить Хель вернуть ей его умершего сына Бальдра. Таким образом, в царство Хель попадают не только души умерших людей, но даже умершие боги.
"Кто умер, тот ушёл. Воскреси ушедших, и новым поколениям будет труднее пробить свой путь"
(цитаты из аниме "Гуррен Лаганн: Прочь из этого мира")
Сама Хель время от времени покидала свои страшные чертоги и объезжала землю на своём трёхногом белом коне. В тех местах, мимо которых она проезжала, начинались болезни и голод. Люди вымирали целыми деревнями и провинциями, как во времена Чёрной смерти - эпидемии чумы в Европе и Азии в 1346-1353 годах.
"Чума воет и взывает,
чума камни раскидает..."
(с сайта "Жемчужины мысли")
Хель помнит о своей вражде с богами и не зря собирает у себя в преисподней полчища мертвецов. Когда наступит день Гибели богов, они воссядут на корабль Нагльфар, что построен из ногтей мертвецов, и отправятся на бой с дружиной эйнхериев. (15)
"Очевидность обладает чудовищной силой и всегда в конце концов восторжествует"
(Альбер Камю "Чума")
Высокие ограды и крепкие решётки отделяют мир мёртвых от мира живых. Это препятствие нисколько не напугало Хермуда. Он спешился со Слейпнира, затянул подпругу. Слейпнир слегка подрагивал. Чтобы его успокоить, Хермуд достал из потайного кармана кусок сахара и протянул его коню. Слейпнир фыркнул, но благодарно принял угощение, слегка прикоснувшись губами к тыльной стороне ладони.
Проведя рукой по роскошной гриве Слейпнира, Хервуд снова вскочил в седло, пришпорил коня, он и понёсся вперёд. Перед самыми воротами взвился над землей, как на крыльях.
Ни один конь на свете не совершал такого прыжка. Перенёс он всадника через ворота, и вот Хермуд очутился по ту сторону стены, куда нет хода живым.
Во власти Хель принять или выпустить человека из мира мёртвых, она отвечает за выживание.
И вот уже Хермуд у палат Хель. Зайдя внутрь, он увидел брата, сидящего на почётном месте.
"Как же он бледен, - заметил Хермуд, вздыхая. - Да...смерть не красит".
Но Бог и здесь остался богом. За Бальдром заботливо ухаживали, специально для него наварили пиво, приготовили разные угощения.
Нашлось место за столом и для Хермуда. В сумраке он разглядел, что рядом с Бальдром сидела Нанна, его жена, а по другую руку от неё - карлик Лит, с недовольным выражением лица. Не хотелось ему сюда попадать. Да ничего не поделаешь.
"... тяжело жить только тем, что знаешь, и тем, что помнишь, и не иметь впереди надежды"
(Альбер Камю "Чума")
Хермуд ещё раньше обратил внимание, перейдя мост Гьялларбру, что в мире Хель не всходит солнце.
- Ты не думай, брат, жить здесь не так страшно и ужасно, как говорили в Асгарде, - объяснил Бальдр, будто прочитал мысли Хервуда, провожая спать в мрачные палаты. - В мире Хель солнце не восходит никогда: ночь тянется вечно.
Неудивительно, именно так и представляется подземный мир, где
