времени, то сколько мы бродили день или две недели я сказать не могу. Игнат флегматично сносил все что вызывало мою ярость. Вот что, значит, мальчик готов воссоединиться с Высшими. Неужели разница между нами только в этом? В этом... В этом... А в чем это - в этом?
Я решила устроить привал и поговорить с братом. Но он не оправдал моих ожиданий. Парень просто улегся на песок и вперил взор в небо. Желая приобщиться к его небывалой мудрости я тоже плюхнулась рядом и некоторое время пялилась в белое, выжженное местным светилом небо. Дурацкое, скажу я вам, занятие. Если бы не мои биологические часы, я бы наверное уснула. Если честно спать хотелось изрядно. То есть мой организм не нуждался во сне, но я тосковала по тому времени, когда можно было улечься на что-нибудь мягкое, или не мягкое и поспать.
- О чем ты думаешь? - не придумав ничего лучше, спросила я.
- Что?
- О чем ты думаешь? Игнат, почему бы нам просто не поболтать? Если ты вот так будешь молчать и дальше, я сойду с ума.
- Сходи, - как-то невпопад согласился он. Мне это не понравилось и я решила набросать ему схемку того, как все будет выглядеть.
- Мы же одни в этом дурацком мире. А в безумии я страшна, буду бегать вокруг тебя завывать, пускать слюну, возможно рвать волосы, не исключено что твои.
Брат смотрел на меня с недоумением.
- Лика, что ты имеешь ввиду, говоря что мы в этом мире одни?
Я села, огляделась, затем, на всякий случай, огляделась еще раз. Мы были одни, совершенно. Я с подозрением уставилась на брата.
- Ты их не видишь? - растерялся он. - Посмотри внимательно вокруг. Ты их действительно не видишь?
Он обвел рукой окрестности и я невольно проследила за его рукой. Словно шоры спали с глаз. Разинув рот я вылупилась на скопище людей, среди которых мы находились. Люди медленно, как-то лениво бродили по окрестностям и сколько я не старалась не смогла определить наиболее популярное направление.
- И чего они тут столпились? - я решила проявить законный интерес, потому что Игнат вообще перестал реагировать на меня и кажется сам стал наполовину невидимым. Он вздрогнул и несколько минут смотрел на меня так, словно не узнавал, затем вздохнул и ответил:
- Понимаешь, мы, наверное, в чистилище. Души ждут, когда придет их час встретиться с Высшей Силой, которая решит их дальнейшую судьбу.
- Ждут! Но кто закрепил за Высшей Силой это право? Решать свою судьбу все должны сами.
- Ты не права. Никто сам не в состоянии адекватно оценивать себя. К себе человек относится не объективно. Вот ты, например, жаждешь попасть к Высшим, а, между прочим, это невозможно. Ты яркий пример человека неверно оценивающего свои способности.
Я разозлилась, потому что мне уже надоели Игнатовы инсинуации по поводу моего желания найти Выход.
- Почему ты, мой мальчик, напрочь исключаешь возможность того, что я добьюсь своего? - завопила я. Окружающие души с неприязнью посмотрели на меня - нарушительницу спокойствия. А Игнат даже не ответил. Никто кроме меня не имел желания общаться, все, включая Игната, выглядели погруженными в себя, а меня обуревала жажда действия. Я вскочила и бросилась бежать, проскакивая сквозь бесплотные тела, я надеялась выбраться из одуряющей толпы флегматиков. Я все бежала, а они все не кончались...
Все закончилось вдруг. Вокруг был молочно-белый туман, и я ничего не видела. Я подозревала, что флегматичные души находятся где-то поблизости, но ничего не слышала. А что услышишь, если вокруг бесплотные создания не желающие общаться. А потом выяснилось самое страшное - меня не было. То есть у меня не оказалось тела. Совсем, я являлась частью тумана и постепенно в нем растворялась. Мысли мои становились все более сонными, безразличными.... И это приводило меня в ужас.
Я не хотела становиться частью пустоты, но ничего не могла сделать, остатки моего сознания трепыхались не в силах справиться с поглощающим меня молоком. Я чувствовала себя крупинкой сахара, чем больше я дергалась, тем быстрее растворялась. Но и бездействовать я не могла. Это был крах всего, я погибала...
В стабильном белом тумане, лишь один сгусток не желал рассасываться и бессильно шевелился, приводя в беспокойство всю систему. Впрочем, сгусток, несмотря на сопротивление, постепенно рассасывался, пока не исчез вовсе. Система, наконец, обрела стабильность.
Лика попала туда, куда рвалась столько времени.
На меня смотрели совершенно безумные глаза. Но в них не было флегмы. Я улыбнулась и с удивлением отметила, что мне есть, чем улыбаться. Я попробовала встать, и мне это удалось. Обладательница безумных глаз, бритоголовая девчонка лет семнадцати испуганно взвизгнула и прытко заползла под кровать, откуда сверкала глазами и подвывала. Позади меня кто-то заскулил, подражая девчонке. Я обернулась. Еще одна сумасшедшая, сидела на кровати и подобно метроному раскачивалась.
Я легла на кровать и облегченно вздохнула. Слава Богу, я в сумасшедшем доме. Когда меня выпустят, а когда-нибудь меня обязательно выпустят, я буду жить. Я буду крайне осторожно относиться к своему телу, потому что не понаслышке знаю каково остаться без него.
Я буду жить.
Слава Богу.
