Глоток лунного света

Сегодня полнолуние. Я стою на балконе в номере небольшого греческого отеля и любуюсь отблесками лунного света на тёмной морской глади. В безветренную ночь море настороженно дремлет, подобно сытому зверю, готовому пробудиться от первого тревожного звука. На горизонте уже виднеется светлая полоса, предвестница рассвета. Я пью маленькими глотками красное вино из толстого стеклянного бокала и думаю о НЁМ.

Последний раз мы виделись пять лет назад. Три полных страсти ночи в гостинице польского провинциального городка. Потом он ушёл и не вернулся. Я ждала его два дня, но Ян, не простившись, уехал, и наши дороги вновь разошлись. Нынче ночью я встретила его на набережной в толпе отдыхающих с красивой молоденькой блондинкой. Ян с уверенностью собственника обнимал талию новой подружки. Лицо девицы выглядело довольным и беспечным. Похоже, она пока не поняла, кто её спутник, и, скорее всего, не поймёт. Спустя несколько дней они расстанутся навсегда, неделю другую девчонка будет страдать от необъяснимой слабости и головной боли, а по ночам просыпаться от жутких и одновременно упоительно-сладостных кошмаров.  Ощутив мой взгляд, Ян остановился и повернул голову. Я заметила, как загорелись его глаза, потом он улыбнулся и кивнул. В его улыбке промелькнуло нечто хищное и непреодолимо соблазнительное. Моё сердце на миг замерло. Предвкушение любви зачастую волнует сильнее, чем сама любовь в её физическом воплощении. Но в нашем случае наоборот. Когда мы вдвоём, то на некоторое время забываем обо всём. Я знаю, что Ян меня найдёт, и мы снова проведём две или три ночи вместе. А далее неизбежно последует расставание.

Перед глазами, словно наяву встало его улыбающееся лицо. Брови вразлёт, светло-серые внимательные глаза, немного ассиметричный, чётко очерченный рот. Незнакомым поначалу его сухощавая нескладная фигура представляется медлительной и неуклюжей. Однако это совсем не так. Ян двигается с грацией лесного кота, столь же стремительно и точно.

После завтрака я улеглась в постель и проспала до семи вечера. Около шести меня разбудил лязг колёсиков чемодана по вымощенному плиткой полу. Затем хлопнула дверь соседнего номера. У меня появился сосед. Я перевернулась на спину и потянулась. Нарастающий голод заставил меня подняться с кровати.

Наскоро перекусив телячьей отбивной в маленьком ресторанчике возле отеля, я отправилась купаться. К тому времени солнце наполовину скрылось в море. Волны с нежным мелодичным шелестом скользили по влажному песку. За столиком в пляжном баре сидели два последних клиента и о чём-то громко спорили. Сбросив тунику, я медленно вошла в воду. Кто придумал, что вампиры боятся соли? Лично мне очень нравится купаться в море.

Заплыв за буйки, я развернулась на спину, раскинув в стороны руки, закрыла глаза и задремала. В отель вернулась только через два часа. На рецепции два грека обсуждали футбольный матч. Завидев меня, оба, будто по команде прекратили разговор и заулыбались. От них отчётливо пахло мускусом и вожделением.      

Ян пришёл после полуночи. Я услышала его шаги, когда он подходил к отелю. Затем скрипнула незапертая дверь. Не сказав ни слова, будто и не было тех пяти лет, промелькнувших, словно один день в бесцветной пустой суете, Ян приблизился ко мне и уверенно притянул к себе. Я коротко вздохнула, прижалась к нему всем телом, плавно погружаясь в глубокое, тихое блаженство, от которого кружится голова и сладко замирает в груди. Сказать, что я соскучилась? Сложный вопрос. Сейчас мне казалось, будто мы не расставались вовсе. Он и я – половины одного целого. Его руки и губы чутко ласкали моё тело.

Обхватив ладонями его лицо, я заглянула в глубину светлых глаз с мерцающими на дне зрачков красными огоньками, погладила тонкий шрам над верхней губой, тёплую упругую кожу и зарылась пальцами в длинные русые пряди на затылке. От губ Яна едва уловимо пахло кровью и морем. Эти неописуемо приятное сочетание сладковато-пряного аромата пищи, соли и ветра будоражило воображение и возбуждало. Ян приподнял мои бёдра и вошёл в меня. Я подавила вздох и обхватила руками его шею. Из открытого окна потянуло предрассветным холодком. Мы лежали рядом, усталые и расслабленные.

Ян ласково коснулся моих губ, провёл пальцами по груди. Я рассмеялась и соскользнула с постели. Нам обоим захотелось есть. Позднее, когда голод усилился, мы покинули отель и вышли на набережную. Фонари ещё горели в призрачном полумраке наконец угомонившегося курортного городка.

С остывшего за ночь побережья дул свежий лёгкий бриз, море покрылось лёгкой рябью и ожило. Сегодня нам было мало обычной еды. Жестокий неумолимый голод накалил нервы до предела. Звуки просыпающегося городка резали обострившийся слух, манящие запахи человеческих тел гнали нас вперёд.

Мы прошли по набережной до старинной крепости и свернули на улицу, что вела к центру городка. Столики возле ресторанов опустели. В портовом баре всё ещё играла музыка. Оттуда, качаясь, вышел высокий плотный турист-англичанин с красным от выпитого спиртного лицом. Греки пьют мало, они способны просидеть целый вечер в большой компании за коктейлем или одним бокалом вина. Вдогонку англичанину послышались ругательства на греческом и грубый хохот.

Захмелевший турист повернулся к бару и сделал рукой неприличный жест, а затем, качаясь, поплёлся мимо крепости к морю. Мы, молча, последовали за ним. Англичанин миновал каменную арку и остановился на вымощенной булыжниками небольшой площадке. Гнусаво напевая, он уселся на уступ. Мужчина не успел толком сообразить, что с ним произошло.

Кровь англичанина отдавала неплохим шотландским виски со своеобразным дымным привкусом и лёгким оттенком ванили. Спустя полчаса мы сбросили обмякшее обескровленное тело в море. Обычно мы оставляем жертвы в живых, затуманив им разум. Несколько минут в нашем обществе бесследно исчезают из их памяти. Но сейчас голод оказался настолько сильным, что мы не смогли остановиться. Когда солнце встало над морем, сытые и умиротворённые мы направились в отель. Каждый к себе.

– Кайя! – негромко окликнул меня Ян. – Сегодня в полночь? – В его низком, мягком с лёгкой хрипотцой голосе по-прежнему ощущалась сдержанная страсть.

Мои острые белые клыки аккуратно втянулись в дёсны. Я слизнула с губ кровь и кивнула. Сокращённое прозвище, которое он мне дал, раздражало, в «Кайя», имени вечно молодой богини сиддхов, имелось нечто роковое и пугающее. И он это прекрасно знал. Ему нравилось меня дразнить. Когда-то при крещении меня назвали Анной-Катариной. Теперь я предпочитала короткое «Кэт».

Подсобный рабочий поливал из шланга кусты роз у входа в отель, горничная старательно мыла широкую белую лестницу. В ресторане я оказалась единственной, кто появился к началу завтрака.  Есть не хотелось. Выпила две чашки крепкого кофе со сливками и отправилась в номер.

В ванной я сбросила платье и принялась изучать в зеркале своё отражение. На меня глядела стройная, синеглазая девушка лет двадцати с большими, в пол лица синими глазами, нежным овалом загорелого под южным солнцем лицом и тонкой гибкой шеей. Вопреки книжным и киношным вымыслам вампиры нисколько не боятся солнца, святой воды и чеснока. Просто у нас, как и у прочих хищников любимое время суток – ночь.

В комнате достала из сейфа шкатулку с украшениями и взяла в руки массивное ожерелье с тремя крупными сапфирами в россыпи бриллиантов. Колье подарил мне Ян много-много лет назад. Самый любимый мною его подарок.

Я зажмурила глаза и вспомнила мой первый бал в его дворце, себя в платье из серебряной парчи и сапфировом ожерелье, любопытные, изучающие взгляды гостей за спиной. «Кто такая? Новая каханка ясновельможного пана Яна…» Тогда меня ещё смущал завистливый шепоток дам и бесила наглая, высказанная в голос оценка мужчинами моих достоинств.

Когда-то, много лет назад одинокая жизнь вдовы заможного шляхтича изменилась за считанные дни. Пятнадцати лет отец выдал меня замуж без приданного «за красоту», возможность сбыть с рук ещё одну девку без ущерба хозяйству он посчитал неслыханной удачей. Внешне я, темноволосая и смуглая, мало походила на белокурых румяных девушек-литвинок, но местные шляхтичи считали меня красавицей. Всё дело в вампирском обаянии. Смуглый цвет кожи и тонкая гибкая фигура достались мне от прабабки, знатной пленницы-персиянки, которую взял в жёны вопреки традиции мой прадед.

Муж любил меня без памяти, а я не могла забыть отцовского гостя в шитом золотом жупане, появившегося на пороге нашего дома в мартовскую вьюжную ночь, хотя видела его всего один раз. Почему-то я всегда знала, что он меня найдёт. Так и случилось.

К сорока годам я нисколько не изменилась. Мои ровесницы постарели, поседели и расплылись от частых родов. Мне судьба детей не дала, но муж меня этим не попрекал, у него от первой жены родились трое сыновей и две дочери.

Шло время, всё чаще и чаще до меня доходили недобрые слухи, из-за противоестественно долгой молодости люди за глаза называли меня «ведьмой». Пусть я ходила в костёл не реже других, исповедовалась, когда положено и, как следует доброй католичке, регулярно посещала мессу. Но несмотря на мою набожность и щедрые пожертвования на костёл люди смотрели на меня косо. Если бы не муж, от которого зависело благосостояние многих в нашем краю, гореть бы мне на костре!

Муж умер, когда мне исполнилось сорок пять. Засуха, неурожаи и королевские военные налоги обозлили холопов до крайности. А дальше пришёл мор. Вымирали целыми семьями.  Шальная старуха-знахарка обвинила меня в колдовстве, мол, я причина всех бед! Вооружённые саблями, вилами и топорами бедные шляхтичи и холопы осадили фольварк, доставшийся мне от мужа, как вдовья доля.

Страшная осенняя ночь! Помню загоревшиеся хозяйственные постройки, плач и громкие вопли женщин из челяди, отчаянные крики мужчин, лязг скрестившихся сабель и стоны умирающих. Тогда я верила в нашего Господа и, запершись в крохотной каплице, молилась в ожидании неминуемой смерти…

Голод, настоящий вампирский голод напоминал о себе лишь иногда в дни поста. В то время я ещё не знала, кто я есть. Наверно та жуткая ночь стала бы последней в моей жизни, если бы не Ян. Отряд панцирной кавалерии ворвался в горящий фольварк и разогнал взбунтовавшуюся чернь.

Рыцарь в покрытой грязью кирасе стремительно вошёл в каплицу и встал передо мной. От него крепко пахло кровью и копотью. Наши глаза встретились, и бурная волна радости затопила мою душу, кровь жарко прилила к щекам, сердце забилось гулко и часто. Почему-то я всегда верила, что он вернётся и ждала. Что я чувствовала? Благодарность? Почтение? Любопытство? Да, поначалу. Позднее пришло понимание. Я и он созданы друг для друга. Мы одно целое…

Мы мчались верхом по лесной дороге впереди отряда панцирных гусарах моего возлюбленного. Вязкая рыжая глина сыто хлюпала под копытами лошадей. После долгой, утомительной езды лес закончился, и к рассвету мы выехали на запорошенное первым снегом поле. Отряд остановился. Мой спаситель замер в седле. Настороженно прищурив веки, он медленно вдохнул сырой влажный воздух с едва ощутимой примесью