Ягодка
Андрей Ланкинен
(по мотивам песни испанской певицы Лолы Флорес "Ежевика")
Жила-была девчонка в скучном пыльном поселке.
Что там было? Ничего интересного, ничего запоминающегося, ничего необычного.
Одним словом, деревня-матушка-тишайшая старушка!
Белые домики, площадь, церковь, обшарпанная гостиница, ухабистая дорога, ведущая на рынок в городке поблизости.
Божья благодать! Свят! Свят! Свят!
Тишину прерывали только колокольные перезвоны, созывавшие жителей на службу, скрежет флюгеров на рыжих черепичных крышах да монотонный треск цикад по вечерам среди кустов одичавшего жасмина и высокой пожухлой травы. Жечужные закаты-алые рассветы.
Говорили, правда, что на старом кладбище, среди перекошенных подгнивших крестов и заброшенных могил бродит приведение умершего много лет назад кузнеца, который превратился в вампира о двух копытцах и караулит там молодых девиц, чтобы выскочить из полуразрушенного мраморного склепа, схватить зазевавшуюся рассеянную молодуху лохматыми рыжими руками и всласть насосаться ее молодой крови.
Обычно унылые и скучающие девицы оживлялись, крестились и обходили на всякий случай кладбище стороной.
На площади за столом сидел дед-инвалид с костылем под мышкой и сутки напролет играл в кости с кем-нибудь из поселян. Два раза на день скрежетал повозкой, груженой липким инжиром, ослик по дороге на рынок. Над закрытой рогожкой поклажей кружились полчища мух и пчел.
Вот и все приключения! Вот и все события!
Девушка красавица была такая, что парни ей никак прохода не давали. Преследовали еще малыми пацанами, когда еще их "бесштанной командой" называли, а они обстреливали ее от бесконечной любви наслюнявленными бумажными пульками, потом угреватыми юношами-оглоблями, когда уж курили украдкой и вот и взрослыми стали-все одно!
Всех она отвергала - всех их любови и всяческие ухаживания мелко видела, даже глаз своих ежевичных не поднимала-только на развалы сирени или бушующий яблоневый цвет обращала внимание и, только тогда и теплело ее холодное сердце.
И было это не от гордыни, а скорее всего потому, что была она несколько близорука и виделось ей все вокруг, будто бы в размытом тумане, и не люди и дома вовсе, а какие-то не ясные серые наброски.
А звали все ее Ягодкой за яркий цвет лица и сладкие-влажные сочные губы, черные глаза, которые местных парняг привлекали до невозможности и доводили до изнеможения, до паники...чуть ли не до безумства.
Но никто и подойти не мог!
Ни на пол шага! Все-на расстоянии метра! Не ближе!
В деревне ее считали высокомерной гордячкой, но это только потому, что она не ходила на танцы, не переживала за судьбы соседок, а внутри себя горько признавалась:" Какое же преступление я совершила против вас, родившись?"
Она брала гитару, ласкала струны тонкими прозрачными пальцами, смотрела на перистые облака, размазанные по небу, как манная каши со сливками по синей тарелке или куда-то в даль и пела какие-то не понятные длинные заунывные песни, которые приводили местных парней в полное оцепенение и напоминали о бесполезности существования в этом мире и чувствовали они себя, точно листья невзрачного чахлого подорожника, растущего вдоль дороги, по которой им никогда не суждено будет отправиться в даль-далекую, в синеву-синеокую.
Они немели с папиросками в руках, пепел падал на штаны и жирные челки скатывались вниз от пренебрежения и нелюбви сельской красавицы.
"Хочешь поехать со мною, девица?
Дай для начала воды мне напиться!
Не обману и не брошу в дороге.
Песню свою посвящал я немногим!"
«Выпей воды ключевой, дорогой,
Мне ведь не важно, что будет со мной!
Может быть, холод в пути или зной
Песню сложи для меня лишь одной!»
- пела девушка, а все слушали, затаив дыхание, и ожидали, чем дело в песне, в конце концов, закончится.
Но однажды приехал миловидный молодой человек в дорогом и модном костюме английской шерсти, галстуке с золотой булавкой, с перстнем-печаткой в виде черепа, приятно постриженный и чисто выбритый. У него были нежные завораживающие тени под глазами, в руках - небольшой чемоданчик крокодиловой кожи.Коммивояжер известной фирмы из столицы. От него пахло заморскими растениями, сандалом, пачули, розмарином и всякими пряностями.
Он увидел Ягодку в баре, которая что-то там пела тихим голосом. То ли от безделия, то ли уже от скуки, то ли из любопытства он попросил Ягодку навестить его в местной гостинице, где остановился. Как он сказал, ласково улыбаясь и сжимая ее руку чуть повыше локтя: " Без обязательств..."
Хорошенькое дело-"без обязательств"!
Все парни видели Ягодку, как она заходила в гостиницу, ошалели от ревности и злости, и яростно, по-боевому, блестя фиксами, нащупывали в рваных карманах острые блестящие белой сталью ножички и самодельные заточки, чтобы отомстить нежеланному пришельцу за свое унижение.
На следующее утро Ягодка сидела и плакала на скамейке у входа в гостиницу на виду у всего поселка. Медного пятачка не стоили ее слезы.
Молодой человек уехал утром, растворился в предрассветной дымке.Взметнулась столпом едкая пыль из-под колес коляски да смерчем закрутил подорожный ветер вдогонку и прижал к земле помпоны бархатной лиловой-белой-синей сирени.
И все смеялись!
Деловитые хозяйки забыли про свои сумки с продуктами, торчащей оттуда кудрявой зеленью и востроносой морковкой и творогом, принесенными с рынка. Даже кошки вытягивали шеи, чтобы полюбопытствовать о подробностях столь необычного происшествия!
Хихикали ехидно, обнажая щербатые рты и понимающе подмигивали друг-другу парни в черных пиджаках и белых рубашках, по-праздничному одетые и гордые.
Вот вам и Ягодка-самая лучшая девушка деревни!
Молодой человек только и сказал перед отъездом:
- Какая-то проблема?
Я готов о вас заботиться!
Он достал и потряс перед ее лицом черным толстым портмоне, откуда торчали кончики жирных засаленных банковских билетов.
Не думала она и не гадала, что придет к ней горе-горькое, неутолимая печаль, черная-причерная, не из леса, полного дьявольских топей и ловушек, не от маньяка с острым ножем на окраине, не от болезни, а проскользнет по-предательски из облупившейся двери сельской гостиницы.
И вот уже все селенье обсуждало эту новость.
Пошла приливом черной воды волна сплетен, домыслов, обвинений.
«Она что не видела у него обручального кольца на пальце?»
Поселение судачило:
«Дурная ягода у нас завелась!
Нельзя в рот взять!А возьмешь-сплюнь три раза! Иначе дурного дьявола обрящете!
Надо бы обсудить всем народом это безобразие!"
Жужжали, как потревоженные злобные осы, вращая своими маленькими головками и шевеля круглыми телами.
Ягодка прошла сквозь ряды выстроившихся в осуждении сограждан в звенящем молчании промеж жестоких глаз и ледяных сердец. Болотной грязно бутылочного цвета черепахой зависло над ними время.
Впервые - самую красивую из всех рвануло-перевернуло.
Яркое лицо из розового стало белым, ежевичные глаза стали черными как смоль от ненависти и пошлости, которая окружает, торжествует и злорадствует!
«Я его все-равно люблю!
А вас-ненавижу!"
И за свою любовь я готова сражаться до крови, до темноты в глазах! Темнее, чем у меня не бывает! Знаете?"
Дальше было оцепенение и тишина!
Все поселение замолчало и лед хрустнул, раскололся и раскрылась между ними полынья отчуждения...
Больше Ягодку никто не видел-никто не знал, что с ней произошло и какова судьба ее.
Видели, что она, одетая во все белое, безмолвная и статичная, как манекен в витрине модного магазина, шла по дороге из деревни в сторону реки и леса.
Только вот как-то долго и тревожно ухал в лесу филин, чавкала и пузырилась жижа ближайшего омута и кружились, нарезая черные круги стаи воронья, не давая долго заснуть деревенским ребятишкам.
Весной все ожидали, когда же придет лето и можно будет взять корзинки и пойти за ягодой про запас, на зиму, сварить прозрачное тугое варенье и наесться досыта.
Ягода выросла весной!
Среди вереска и осоки...
Над нею жужжали пчелы и затиликали кузнечики, приступили к труду благонадежные муравьи, зашуршали в старой листве быстрые сморщенные ножки ежей, лиса вышла на охоту, а в ближайшей речке выпучивали круглые глаза любопытные рыбы. Жуки-плавунцы изо всех сил совершали свой судорожный бег на месте на поверхности теплеющих на солнце водоемов.
И зацвела ягода ежевичным ежевичным цветом, в который окрасились и площадь, и церковь, и кладбище, и гостиница, и дорога - весь поселок и даже его обитатели-все вокруг!
|