Женская месть
Тихий деревенский вечер. В домах постепенно гаснут огни, все ложатся спать.
На окраине, в доме местной знахарке дети уже легли, молоко подоено, сложено в холодильник. Уже закончился ужин, постепенно наступает ночь.
Из окна, наискосок, на улице стояла кузнеца, свет фонаря освещал чугунный замок, висевший на воротах. Три дня уже было закрыто.
Сорок пять лет было знахарке, небольшого роста, слегка сгорбленная, не красивая, она была женой местного кузнеца Александра и слыла очень сильной колдуньей, знавшей много. Как раз место работы мужа и было закрыто три дня.
Загулял. Нет, он не употреблял спиртного и даже никогда не курил. Саша завел отношения с местной деревенской красавицей и уже третий день, как там определился.
Маша (так звали знахарку) была в ярости. Упускать работящего мужика (что важно в любом месте) она не хотела. Достаток, скотина, дом – полная чаша, любовь – все было.
- Да, красотой я не по конкурирую. А она в одной деревне живет, стерва! – думала она в тот вечер, метавшись по комнате.
На следующий день вернулся Саша как не в чем не бывало, открыл кузню, развел огонь, стал ковать. Это был первоклассный кузнец, работящий, но крутого нрава, с «заворотами» и с очень переменчивым настроением.
Мария, как и ничего не произошло, вечером сготовила ужин, придя с фермы. Трое детей, самих двое – чугунок картошки с бараниной в один миг разошелся.
На следующий день – все как обычно. Он – в кузнецу. У нее – выходной.
Надо стирать, на баню воды из колодца принести.
Маша отправилась за водой в деревенский общий колодец – место «тусовки местных кумушек».
И этот день не стал исключением, все деревенские сплетни можно было собрать у колодца.
Набрав воды, Маша, уходя, услышала:
- Сашка – то, кузнец у Таньки три дня гулял. Уйдет от Машки – то!
- Конечно. Вон красавица – то какая, не то что наша ворожея!
- Не чешите языки. Просто так от Маши не уйдешь. Она легко, чего-то наговорив, мне ребенка вылечила. Врачи в городе не справились, а она смогла! – сказала Груня, подойдя с ведрами.
Половину это разговора Мария слышала, что привело ее еще в большую ярость.
Да, она была колдуньей и к ней обращались люди с разными, очень разными проблемами. Полечить, дать настой, снять сглаз, приворожить, отворотить – то был средний уровень. Маша могла чуть больше, чем выше перечисленное.
- Завтра Сашка в город к брату уедет и продуктов завезет. Детей – к свекрови, а я займусь. Ну, змея, ты у меня узнаешь, как с моим мужем гулять!
Глаза черной колдуньи блеснули лютой злобой.
Пришли выходные. Александр уехал, получив деньги и список продуктов от жены. Детей забрала свекровь. Мария осталась одна.
- Пора, - сказала она, закрыв за свекровью дверь.
Порывшись в чулане, отыскала икону Богородицы, пакет церковных крестов, зажгла по кругу свечи и начала обряд.
Смысл был в том, чтобы жестоко покарать соперницу, но, чтобы ничего не произошло с Александром. Маша любила мужа и в глубине души простила измену. Но, простила только его.
Прочитав наговор, погасив свечи, как лютый волк в ночи, она огородами пробралась к дому соперницы, положила на крыльцо икону и рядом рассыпала крестики, тем самым завершив черный обряд.
Уже была глубокая ночь, когда Мария оказалась дома. Удовлетворившись местью, легла спать.
Наутро, Татьяна, спросонья, не поняв до конца, в чем дело, вышла на крыльцо и дотронулась до иконы, потом до крестов.
Убрав икону с крестами, она ушла домой, не думая о подвохе. Это была местная ветряная красотка.
Прошло две недели с момента описываемых событий. Саша вернулся и больше не гулял. Пошла обычная жизнь с деревенскими заботами.
Таня заболела, начала сначала болеть голова, потом постепенно отказали ноги, она перестала ходить.
В течении полгода Татьяна «сгорела как свечка», умерла от того, что кожа отгнила от костей и начала отваливаться.
Таковой стала ее расплата за отношения с мужем местной знахарке Марии.
Жители деревни догадывались, но вслух говорить боялись.
Хоронили Таню тихо, незаметно, в закрытом гробу. Врачи ей не помогли.
Как – то за ужином Маша, как бы, между прочим, сказала мужу:
- Еще раз загуляешь и ты следующий.
- Понял, - прогремел он и пошел спать.
Александр понимал, что хотя у него жена ему и подчинялась, не возражала, но в не которых вопросах ее лучше слушать.
Тихий деревенский вечер. В домах постепенно гаснут огни, все ложатся спать.
Одно отличие. Из трубы наискосок стоящей кузни идет легкий дымок, а кузнец уже спит дома после работы.
- Опять не затушил угли, - думает Маша, смотря из окна дома на трубу.
«Старые» знанья
«Старые» знанье по многим вопросам в настоящее время утеряны. Некоторые частично утеряны. В далекие времена были люди, которые умели многое, знали (ведали) большое количество тайн.
Сейчас, в век прогресса и технологии некоторые знания частично утеряны, некоторые утеряны безвозвратно окончательно.
Только, честь, совесть и доблесть остались в наше время, как и остались потомки тех людей, которые могли многое.
Нельзя забывать об этом, чтобы проблем не иметь, никому не рекомендуется.
Корни
Мороз трещал под ногами. Солнце сверкало в каждой снежинки. Снег хрустел и переливался. Как все было красиво!
Деревня. Как она прекрасна! Дома, деревья, сараи, бани, огороды.
Самое не обычное в самом обычном разглядеть не всегда получается.
От нашей деревни – русской, мокшанской, эрзянской, чувашской веет чем – то не обычным и старославянским, но, одновременно родным и притягательным.
Солнце, мороз или летняя жара, трава на лугу, стада в поле, рожь колосится. Как это все безумно красиво!
Кто, хотя бы раз видел, ощутил в себе красоту этой жизни – тот истинно русский, мордвин, чуваш – патриот своей великой Родины.
Я недавно смотрел фильм «Женский батальон» о батальоне смерти, которые существовал в годы Первой мировой войны и состоял полностью из женщин. Вот где был истинный патриотизм со стороны солдат и офицеров.
В России всегда будет место геройству и героизму. Так есть и будет всегда.
Деревня – там наши корни, русские, мокшанские, эрзянские, чувашские, марийские. Всех и не перечислить сразу.
Жизнь – он как дорога, куда выведет? Не известно. Хорошо на сердце, когда есть к кому и куда прийти, вспомнить прошлое и подумать о будущем.
В городе такого никогда не сделаешь, как не пытайся, как не старайся.
Только там, в деревне, на берегу речки, в снежном лесу или возле русской печи, где пахнет пирогами или хлебом, это получится.
Здесь и только здесь получается обо всем подумать, где нет фальши, где черное всегда черное, а белое всегда белое.
Настоящее счастье
Настоящее счастье не в «прожигании» жизни с дружками – «шалопаями» и не в праздности. Настоящее счастье - быть человеком. Это очень трудно – настоящим – то быть. Им еще стать нужно. Только тогда будет радость, достоинство и все остальное, что к этому положено.
Все человеческие зачатки можно развить и приспособить на благо обществу, себе, людям.
Царь Николай II слишком любил Россию, народ, за что и поплатился в Ганиной яме.
Трудно говорить, однозначно судить обо всем происходящим. Нелегко это.
В произведении Салтыкова – Щедрина «Господа Головлевы» есть такой эпизод, когда девицы Погорельские уезжают и переезжают из одного города в другой, то «хваты» - купцы «актерок» чуть не плетьми заставляют работать.
В жестокой российской реальности на одном искусстве далеко не продвинешься, не уедешь.
Даже очень знаменитые артисты и те имеют бизнес, работы и не опираются на одно искусство, не надеясь на постоянную славу.
Радость от оваций – конечно, это не плохо, даже очень хорошо, но она проходящая и не вечна. Эта радость не приносит стабильности.
