Питер Блад шел по пустынному унылому берегу. Накатывающиеся с тихим шелестом волны впитывались в песок у самых его ног, с моря влажными белесыми щупальцами наползал туман. Где-то в вышине пронзительно и тоскливо закричала невидимая в этом тумане чайка, и в следующий миг Блад понял, что на берегу он не один – впереди сквозь мглу проступил силуэт идущей женщины. Сердце забыло, что должно биться: он узнал жену.
– Арабелла!
Она не обернулась, продолжая неспешно идти, будто плыть, больше похожая на призрак, чем на существо из плоти и крови.
– Дорогая, постой!
Блад побежал, пытаясь догнать ее. Но хотя Арабелла была совсем рядом, ему никак не удавалось коснуться ее. Она ускользала, все время оказываясь чуть дальше, за тонкой туманной пеленой.
– Арабелла! – крикнул он в отчаянии, колоссальным напряжением всех сил и воли рванувшись к ней.
Невесомая опаловая кисея растаяла, Блад дотронулся до руки Арабеллы и с ужасом почувствовал влажный холод, словно его пальцы коснулись сырого песка...
Призрак медленно повернулся и глянул на него пустыми глазами.
– Арабелла... – потрясенно прошептал Блад.
А в следующий миг он с невыразимым облегчением увидел, как ее глаза оживают, становятся зрячими, сияющими. Рука Арабеллы потеплела под его пальцами и он потянулся к жене, желая заключить ее в объятия, прижать к себе...
– Никогда!
Арабелла исчезла, а из тумана выступил дон Мигель де Эспиноса. Его губы кривились в издевательской усмешке:
– Никогда больше тебе не приблизиться к ней!
От ярости и боли у Питера потемнело в глазах. Он бросился к испанцу, одновременно нашаривая клинок. Шпаги не было...
...Блад, задыхаясь, рывком сел на диване, служившем ему в последние недели постелью. Роскошная кровать в их спальне стала слишком пустой и просторной, поэтому он обходился несколькими часами сна на этом узком ложе, стоящем в его кабинете. Близился срок, назначенный доном Мигелем, а решение так и не приходило: он не мог подвергнуть риску жизнь Арабеллы, пытаясь отбить ее силой. Проклятый испанец предусмотрел все, Тень ясно дал понять, что при попытке нарушить выдвинутые условия Арабелла будет убита.
За окнами занимался рассвет. Блад встал с дивана и начал расхаживать по кабинету. Их вражда с доном Мигелем вполне могла завершиться поединком, но он почти не сомневался, что испанец, получив возможность прикончить своего врага безо всякого риска для себя, откажется. Значит, остается распалить его ярость. И это также означает, что он должен сохранять хладнокровие и выдержку... несмотря ни на что.
Возможно, этот кошмар было послан ему как предупреждение свыше? Но дадут ли им уйти после боя? И насколько будет безопасным путь назад? Остров лежит между Эспаньолой и Пуэрто-Рико, а несмотря на то, что король Вильгельм присоединился к Аугсбургской лиге, англичане и испанцы в Вест-Индии пока что не слишком прониклись союзническими настроениями.
Что же, с ним или без него, но Арабелла будет на борту «Феникса» — в это Блад упрямо верил, запрещая себе поддаваться тоскливому ужасу предположений, высказанных Джереми Питтом. Насколько это в его силах, он должен позаботиться и о том, чтобы «Феникс» благополучно вернулся в Порт-Ройял.
Блад вздохнул. Наступило утро, и следует оставить ночи ее кошмары. Впереди напряженный день. Он собирался отправиться в форт, который уже почти восстановили после боя с эскадрой де Ривароля. Однако Блад задумал строительство новых укреплений, и на его взгляд дело двигалось недостаточно быстро. Кроме того, не мешало бы наведаться на «Феникс». Джереми должен быть уже на шлюпе. Адмирал Кроуфорд, успевший оценить опыт и знания молодого штурмана, не очень обрадовался внезапному отпуску Питта, но не отказывать же в просьбе губернатору...
Блад решил оставить вместо себя Мэллэрда – в конце концов, тому и раньше приходилось справляться с обязанностями губернатора Ямайки. Для майора уже был готов пухлый конверт со всевозможными инструкциями. Говоря по правде, Питер еще не придумал, как объяснит свой отъезд. Разве что смертью горячо любимый тетушки, проживавшей на одном из Антильских островов. Он криво усмехнулся: майору придется проглотить версию, какой бы неправдоподобной она ни была. Сейчас это не слишком волновало его.
***
Губернатор Блад, одетый в костюм для верховой езды, быстро спустился по лестнице и прошел по вестибюлю своей резиденции к парадному выходу. Он отдал распоряжение оседлать коня, предпочитая отправиться на инспекцию форта и в гавань верхом, а не в громоздкой карете.
Часовой у дверей вытянулся, завидев его превосходительство. Вытянулся и присутствующий в вестибюле начальник караула сержант Доусон. Блад уже миновал его, как вдруг остановился и внимательно посмотрел на сержанта. Тот выпятил грудь и побагровел. К своему несчастью, Доусон не внял ни словам священника, ни советам штурмана Питта. В это утро, мучимый тяжелым похмельем, он уже отхлебнул рома из злосчастной бутылки, на беду оказавшейся при нем – чтобы облегчить свои страдания. Чуть-чуть. А потом еще чуть-чуть... Теперь он изо всех сил делал вид, что все в порядке, и даже старался не дышать, вернее — не выдыхать. Однако преувеличенно бравый вид, замедленные и осторожные движения, а главное, густой запах перегара совершенно наглым образом свидетельствовали против незадачливого страдальца.
– Сержант! Ко мне в кабинет! – с расстановкой произнес губернатор. – Быстро!
– За пьянство на посту полагается плеть и разжалование в рядовые, – гневно сказал Блад, как только они оказались за дверью кабинета.
– Виноват... ваше... превосходительство, – запинаясь, пробормотал сержант.
– Виноваты, – согласился его превосходительство. – И оправдания вам нет.
– Я.. этого больше не будет... никогда... – Доусон трезвел на глазах. – Сам не знаю, что на меня нашло... преподобный Джозеф считает, что мне надо лечиться... Он помогает в своей богадельне таким, как я...
Блад покачал головой:
– Вам будет не просто избавиться от пагубной привычки. Я говорю вам как врач. Преподобный помогает вашим товарищам по несчастью? Надо будет заглянуть в богадельню. При случае. Ступайте под арест, сержант Доусон. Доложите офицеру охраны, пусть пришлет замену.
– Есть, сэр, – обреченно протянул сержант.
– Скажите вашему лейтенанту, что сразу пришли ко мне и признались в вашей неспособности нести службу. Это облегчит ваше положение. Но! Не забывайте про свое обещание.
– Есть, сэр!
Блад проводил взглядом воспрянувшего духом Доусона. Надо бы приглядывать за ним, а то доведет парень до беды, и если бы только себя.
***
Работа по строительству дополнительной линии укреплений так и кипела. Что же, одной заботой меньше. Убедившись, что все делается согласно его указаниям, Блад отклонил приглашение Мэллэрда отобедать и распрощался с ним. После форта путь губернатора лежал в гавань. Двухмачтовый «Феникс» был пришвартован у дальнего причала. На его борту имелось двенадцать пушек, команда состояла из неболтливых и опытных матросов, который Блад отбирал лично. Потеряв «Арабеллу», он ощущал себя едва ли не голым и приобрел шлюп на личные средства, хотя в его распоряжении была вся ямайская эскадра. Мало ли – билась в голове настойчивая мысль – мало ли...
Хмурый Джереми Питт встретил его на палубе:
– Питер, «Феникс» готов к выходу в море. Ты уже решил, когда... день отплытия?
Блад кивнул:
– Да. Пойдем в кают-компанию, и принеси-ка карту, на которой Эспаньола изображена достаточно подробно.
Штурман отчего-то смутился, затем, что-то неразборчиво пробормотав, отправился к себе.
Блад спустился в кают-компанию и подошел к кормовым окнам. Неподалеку швартовалась ладная, радующая глаз своими пропорциями шхуна, и он узнал «Морскую Звезду». Как, интересно, идут дела у Дайка? Пожалуй, стоит заглянуть и к нему. Услышав за спиной шаги, Блад обернулся.
– Вот, – Джереми развернул на столе тугой рулон и прижал его край стоящим на столе кувшином.
– Исла-де-Мона. Видишь? – склонившись над столом, Блад указал точку между Эспаньолой и Пуэрто-Рико. – Сколько дней нам понадобится, по-твоему?
– В это время года неделя... Дней десять, если еще сделать допущение на непредвиденные обстоятельства.
– И по моим подсчетам выходит то же. Значит, послезавтра, – спокойно сказал Блад.
Питт сглотнул и отвел взгляд в сторону.
– Кстати, Джереми, не угостишь ли ты меня обедом? – И поскольку ответа не последовало, Блад добавил, придав голосу чуть ли ни просящий оттенок: – Что, нет? Неужто я должен тащится восвояси? По такой жаре?
Штурман недоверчиво посмотрел на него и смутился еще больше, увидев насмешку в синих глазах.
– Конечно, Питер. Сейчас скажу Бену.
***
Николас Дайк был крайне доволен жизнью и собой. Вот и в этот раз удача не отвернулась от него, он ускользнул от французского патрульного фрегата и без проблем вернулся в Порт-Ройял с ценным грузом. Он немного удивился, увидев рядом с причалом, где обычно вставала «Морская звезда», шлюп губернатора, но не придал тому особого значения. Дождавшись, когда шхуна пришвартуется, Дайк спустился в капитанскую каюту и, вытащил из ящика стола объемистую тетрадь. Он раскрыл ее на закладке, и углубился в изучение колонки цифр, прикидывая, сколько заработал на этом рейсе. Выходило вполне недурно – даже если чертовы торгаши попытаются урвать свое, разница оправдывала весь риск.
– Эй, на «Морской Звезде»!
Дайк вздрогнул: звучный голос Блада, донесшийся в отрытые окна, он менее всего ожидал услышать. Дайк был искренне опечален, узнав о несчастье, которое обрушилось на Питера, но в отличие от Джереми Питта, он не пришел с соболезнованиями, то ли стесняясь выражать непривычные для себя чувства, то ли считая свой приход в губернаторскую резиденцию неуместным. И вот господин губернатор сам нанес ему визит.
– Как поживаешь, Ник? – войдя в каюту, Блад с любопытством окинул взглядом неброскую, но очень добротную мебель.
– Благодарение небу, хорошо, Питер. А вот ты... Прости, что я не пришел к тебе. Но я правда не знал, чем тут можно помочь...
– Я понял, Ник, не нужно извиняться.
Дайк смотрел виновато. Блад видел, что тот рад встрече, но при этом явно смущен его присутствием. С чего бы это? Он перевел разговор на другое:
– Какая красавица твоя «Морская звезда». И ходовые качества превосходные, не так ли?
– Она замечательная, – с гордостью ответил Ник, который всегда был готов восхвалять свое сокровище.
– Грех гонять такую девочку для глупых торговцев, а, Ник?
Дайк опасливо глянул на него и промолчал. Интересно. Питер еще раз осмотрелся и заметил в углу каюты некий предмет...
– И что же еще перевозит мой бывший лейтенант, кроме обычных рома и кофе? – совершенно невинным тоном осведомился губернатор.
– Что придется: пряности, кожи...
– ...французские вина, – в тон ему добавил Блад, продолжая разглядывать пустую бутылку из-под бордо. – Повезло же кому-то, в самый разгар войны с Францией... 1683 год считался хорошим для виноделия, насколько я помню.
