«Белая Звезда» агонизировала. Датчики истошно верещали о неполадках, но корпус пока держался, даже гравитация сохранялась. Однако Маркус не обольщался: двигатели могли взорваться в любой момент.
Шатаясь, он брел по затянутому едким дымом коридору, ведущему к спасательным шлюпкам. Сьюзан безвольно висела у него на руках. В полутьме, озаряемой всполохами аварийного освещения и снопами искр, сыплющихся из оборванных кабелей, невозможно было понять, насколько серьезно ее зацепило. Маркус знал лишь одно: она была жива, когда он вытащил ее из-под упавшего перекрытия.
Им везло — двери шлюза не заклинило. Он устроил Сьюзан в кресле-ложементе, прижал пальцы к ее шее. Пульс был, но, милостивый Вален, какой же слабый!
Маркус рухнул в соседнее кресло и хрипло велел, пристегиваясь:
— Компьютер, начать тестирование.
— Все системы функционируют в пределах нормы.
Безлично-доброжелательный голос бортового компьютера прозвучал резким диссонансом с тем адом, что творился в душе, и Маркус сорвался на крик:
— Запуск!
— Выполняю, — с неизменной доброжелательностью ответил компьютер.
Перегрузка вдавила Маркуса в ложемент. А как же Сьюзан? Его очень тревожило, что она до сих пор без сознания, но, возможно, так для нее лучше.
Сражение уже завершилось. Наверное. Потому что на экране сканера не было земных эсминцев, как, впрочем, и «Белых Звезд». Только обломки. Много обломков. Оставалось надеяться, что помощь придет быстро, ведь если беззащитную шлюпку обнаружит какой-нибудь из уцелевших вражеских истребителей, то хватит и одного залпа.
Перегрузка сменилась невесомостью. Маркус выбрался из кресла и скользнул к Сьюзан. Осторожно расстегнул ее мундир и обмер: жуткие багровые кровоподтеки проступали на шее, разливались по груди, по животу.
«Господи... Господи!»
А рассудок отстранено и беспощадно отмечал: ребра, ключица. Внутреннее кровотечение. Вероятно — позвоночник. Вероятно — смещение сломанных костей.
Сьюзан судорожно дернулась, ее лицо исказилось.
— Сьюзан! — позвал он.
Ее глаза открылись, но, похоже, она не узнавала его.
— Потерпи... — пробормотал Маркус, усилием воли подавляя панику.
Он дотянулся до закрепленной на стене аптечки и из груды медикаментов выбрал ампулу с красной полоской. Самое сильнодействующее из тех обезболивающих, что годятся для людей. Он вставил ампулу в пневмошприц и заколебался, глядя на Сьюзан: не навредит ли он ей еще больше?
Она всхлипнула, в груди у нее заклокотало. Легкие. И бог весть, что еще. Маркус стиснул зубы и, уняв дрожь в пальцах, вколол ей обезболивающее. Ему показалось, что дышать она стала ровнее. Или ему хотелось в это верить?
... Им вновь повезло — вскоре из гиперпространства вынырнула «Белая Звезда». На этом везение закончилось. Оцепенев от горя, он сидел возле Сьюзан. Вслушивался в ее дыхание. Время от времени в поле его зрения возникали минбарцы, в чем-то убеждали, хотели увести от нее. Затем Деленн сказала ему, что командора Иванову переправят на «Вавилон».
Маркус вынужден был согласиться, что Сьюзан будет спокойнее на станции, чем на идущем в бой корабле. Даже если она больше не приходила в сознание. И вдруг устыдился. И затребовал из базы данных компьютера «Вавилона» все сведения о безнадежных больных и чудесных выздоровлениях.
«...И мы с капитаном Шериданом смогли оживить мистера Гарибальди...»
Стоп!
«... Даже столь кратковременное воздействие показало, что этот инопланетный исцелитель крайне опасен. Его нельзя больше использовать, поскольку в тяжелых случаях он отнимет жизнь у донора...»
Франклин говорил что-то еще, а Маркус уже знал, что сделает.
Поэты древности воспевали своих возлюбленных в сонетах и обещали им луну и звезды с неба. Сьюзан воспринимала его подарки как досадное недоразумение. Впрочем, его это не останавливало. В глубине души он желал однажды разразиться поэмой в ее честь и посмеивался над собой, представляя выражение ее лица в тот момент. Или увезти ее хотя бы на несколько дней на щедрую и абсолютно необитаемую планету — буде такая отыщется, и буде всецело посвятившая себя службе командор Иванова согласится и сможет выкроить эти самые дни. Но у него все-таки был для нее еще один подарок. А взамен он возьмет ее боль. Капля за каплей.
Охранник попытался помешать ему и был мгновенно уложен на пол, хватило пяти минут, чтобы взломать электронный замок на двери хранилища.
Но сам процесс оказался не простым и не быстрым, и от дикой боли из горла рвался вой. Однако рейнджеру не пристало выть от боли. И он успел сказать Сьюзан то, что не отваживался прежде. Затем в затылке взорвалась сверхновая...
***
Маркус открыл глаза. Темнота. В висках гулко стучала кровь, а сердце готово было выскочить из груди. В первый, страшный в своей бесконечности миг он не помнил, не понимал, где находится и почему жив. Затем он ощутил присутствие Сьюзан рядом с собой и обмяк. Все хорошо, его спасли, а Франклин ошибался. Это был лишь кошмарный сон. События последних недель не желают отпускать его. Неудивительно. Что там Стивен говорил про дальнейшее существование вытащенных с того света? А не попробовать ли водить народы по воде, аки по суху? Не самый удачный вариант, с водой в космосе напряженно, так что стоит поискать другие способы обретения святости. Он хмыкнул. Однако сарказм не очень-то помогал ему справиться с собой. Кошмар оставался с ним, стискивал холодными щупальцами, подобно призрачному спруту.
— Свет, слабый, — прошептал Маркус, садясь на кровати.
Возле изголовья тускло замерцал светильник. Маркус бросил взгляд на табло — до начала дневного цикла час. Самое глухое время, даже в «Зокало» посетители угомонились, а вахтенные в рубке позевывают в ожидании смены.
Сьюзан лежала на боку, спиной к нему, разметавшиеся по подушке волосы отливали бронзой. Он провел рукой над ее головой, над обнаженным плечом, ощущая ладонью тепло. И вдруг волна ужаса вновь накрыла его, и он застыл, отгоняя от себя видения ее тела — изломанного, искалеченного...
Сьюзан проснулась резко, как от толчка или окрика. Вскинувшись, она огляделась, ища взглядом коммуникатор и предполагая что угодно — вплоть до внезапного нападения на станцию неведомого врага. Однако в каюте было тихо — ни зуммера, ни каких-то иных признаков тревоги. Только неярко горела лампа.
— Маркус, — недовольно пробормотала Сьюзан, поворачиваясь к нему, — какого черта... — она осеклась и вгляделась в него.
С тех пор, как Маркус вышел из комы, она обнаружила, что необыкновенно отчетливо — и против своей воли! — слышит его. Поначалу она испытала шок, затем нашла для себя объяснение: восприятие могло обостриться как следствие его поступка. К тому же, она слышала, хотя скорее — видела, только эмоции, разрозненные образы и... это влекло ее к нему. В итоге она свыклась и научилась блокировать их поток. Но сейчас словно порыв ледяного ветра ударил ей в лицо.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила она. — Ты заболел?
— Нет. Снилось всякое.
— Например?
Маркус неопределенно пожал плечами.
Поняв, что другого ответа не добьется, Сьюзан проворчала:
— Будить меня вот так — плохая идея. Есть риск, что я тебя когда-нибудь пристрелю. Нечаянно.
— Ты тоже мне очень нравишься, — он невесело усмехнулся.
— Все-таки днем загляни в медлаб.
— Сьюзан, я в порядке.
— Уверен? Франклин сказал, что могут быть отдаленные последствия в виде кошмаров и велел сообщить ему...
— Да нечего сообщать. Ерунда. Прости, что разбудил.
Но Сьюзан вовсе не была уверена в том, что слова Маркуса соответствовали действительности. Внутренним зрением она видела его будто опутанным обрывками грязно-серой паутины, и ей стало не по себе. Борясь с тягостным чувством, она объявила подчеркнуто деловито:
— Через час мне надо быть в рубке. Заснуть вряд ли уже удастся. А раз так... предлагаю провести время с пользой.
— Твоя практичность иногда приводит меня в замешательство.
Маркус рассмеялся почти беззаботно, и Сьюзан, встретившись с ним взглядом, с облегчением убедилась, что стылый мрак понемногу уходит из его глаз. Она придвинулась к нему и мягко толкнула на подушки:
— Да ну? Маркус Коул, уж не хочешь ли ты увильнуть?
— Не то, чтобы я возражал, но...
— Пристрелю, — ласково пообещала Сьюзан, закидывая ногу на его бедро.
Маркус не отказал бы себе в удовольствии и дальше дразнить ее, но она была в его объятиях, а щелковая сорочка вряд ли могла считаться сколько-нибудь серьезной преградой для полноты ощущений.
Сьюзан провела кончиком языка по его шее и внезапно чувствительно прикусила мочку уха.
— Ай!
— Наш стойкий рейнджер, — промурлыкала она.
— Рейнджеры не сдаются.
— Разумеется.
Она перевернулась на спину. Маркус окинул ее взглядом, чувствуя, как внизу живота закручивается горячий пульсирующий ком. Руки легли на ее бедра, поползли вверх, сминая тонкий шелк. Он прильнул к ее губам, затем спустился к впадинке меж ключиц, еще ниже - к груди.
— Меня... продолжаюст терзать подозрения. Наверняка ты мне соврал, что у тебя нет... то есть, не было опыта.
— Я никогда... не вру!
— В самом деле?
Лучезарно улыбнувшись, Сьюзан принялась выписывать кончиками пальцев замысловатые узоры на его животе.
— Вален... — Маркус втянул воздух сквозь зубы: реакции собственного тела до сих пор смущали его.
— Только Валена нам не хватало, — фыркнула она. — Если ты еще раз призовешь его...
— Это был великий человек и Учитель. И...
— Я бы на твоем месте не рассчитывала на его помощь. В данном случае, — ладонь Сьюзан скользнула к его паху.
— О-о-о!
— Посмей сказать, что тебе не нравится!
— Боюсь, что...
— Что?!
— Слишком нравится. Но послушай...
— Я вся внимание.
— Если ты немедленно не позволишь мне...
Вместо ответа она потянула его на себя.
— Боже, — пробормотал он погружаясь в восхитительную узость ее лона.
— Уже лучше, — согласилась Сьюзан, приподнимая навстречу ему бедра.
Почувствовав его внутри, она на мгновение напряглась, закусив губу. И вдруг решилась на то, что никогда не делала раньше. Даже с Талией: полностью открыться. Впустить в свое сознание неистовый вихрь его эмоций. Ощущения были настолько сильны, что дыхание перехватило, по телу пробежала дрожь.
Сьюзан глубоко вздохнула и опустила веки. Она вбирала в себя переливающуюся радугу, которая исходила от Маркуса. И что-то в ней самой разжималось. Отпускало на свободу. Она будто плыла — над их сплетенными телами, над станцией, еще выше — к холодным звездам, бросая им вызов...
...На розовый песок пустынного пляжа накатывались прозрачные зеленоватые волны.
— Море шумит, — едва слышно прошептала Сьюзан.
— Песок белый? — быстро спросил Маркус, поднимаясь на локте.
— Розовый, — машинально ответила она и, спохватившись, поставила мысленный блок.
— Точно, розовый, — в глазах Маркуса вспыхнуло любопытство: — Я нашел эту планету в базе. Райское место, но до сих пор не колонизирована.
Сьюзан скептически свела брови, и он пояснил:
— Удаленность от основных