За окном в вечерние сумерки укутывается морозная тишина. Лишь изредка с улицы в комнату врываются веселые возгласы детишек и лай собак, заглушая монотонный шум компьютера. На столе рядом с монитором лежит открытая пачка сигарет, какие-то листочки со старыми записями, сморщенные по окружностям от жидкости бурого цвета. Откинувшись на спинку стула, писатель вглядывается сквозь пожелтевший тюль в пейзаж за окном.
- Ну и чего ты сегодня в таком мрачном настроении? – подливая в стакан дешевое вино, интересуется Дед Мороз.
- Не знаю. Не правильно всё это, - морщится писатель, скидывая с плеч на пол помятую шубу.
- Брось дурное! Давай ещё по одному за удачу! Ведь всё хорошо складывается, - не унимается гость, плечом подталкивая в спину и протягивая Ивану полный стакан.
Писатель выпивает залпом, ладонью обтирает влажные губы. Достает из пачки сигарету и вдруг начинает плакать:
- Не можу. Ничего я не можу…Тяжело мне. За что, Господи, такие испытания? Я больной человек. Нормальным людям ко мне даже близко приближаться нельзя! Страдать будут.
- Да ладно, не ссы, - блаженно затягивается табачным дымом Дед Мороз, - у тебя шестая книга вышла. Моё любимое число. И ты постарался на славу. Угодил. Это же надо было умудриться состряпать из наивного дневника целую повесть о падшей нимфоманке! Добавить туда красок, интимных подробностей, которые дурочка по секрету тебе выложила, развить сюжет до вульгарной пошлости. Начать и закончить мерзостью. Ода проститутке! Герой. Уважаю! Пусть героиня рыдает. Сама виновата. Впредь мозгами будет думать, что делает и кому доверяет. А мы с тобою на этом денежек подзаработаем. Усёк? В прошлом году на ридере один писака на грубом подражании «оттенкам серого» сделал себе целое состояние. Чем ты его хуже? Тебе деньги нужны или нет?
- Я стих у друга стащил. У лучшего своего друга. Это – омерзительно! – продолжает сокрушаться человек за столом.
- Ну и что? – почёсывает под шапкой небольшие рожки дедуля, - Ты же благую цель преследовал. Нужно было порадовать женщину, которая в тебя так много денег вложила. Не мог же ты её лишить этого удовольствия? Она переживала, что переметнёшься на свежее мясо. Должен был её успокоить. Доказать ей, что тебе другой не надо. Ну не смог сам сочинить. Что теперь? А твой друг стерпит и простит. Идею для рассказа, который на конкурсы выставлял, ты тоже у приятеля свистнул. Но ведь не мучился же совестью? Что сейчас пошло не так? А я тобою полностью доволен. Книга получилась отличная! Столько людей расстроилось из-за неё! Прекрасный подарок им к новому году!
- Было в соцсети несколько комментариев от одной женщины из Москвы, где она пишет, что повесть отвратительная. Но она не права! Ведь так? Я хотел…
- Не грузись. Она просто не дочитала её до конца. Удали уродливый комментарий и забудь. Книга принесет тебе хороший доход. Видел, сколько шуму наделали твои публикации? Сколько одобрительных лайков собрал? Тема нимфоманки – золотая жила! Ты это понял? Давай лучше выпьем ещё по одному! За то, чтобы ты хорошо подзаработал на этой книге.
- Нимфоманка прокляла эту повесть. Но я ведь ни в чем не виноват? Она сама мне отдала свой текст. Я часами корпел, стучал по клавишам, редактируя её запятые, многоточия и выкидывая лишние местоимения! Я вложил свой труд в её текст! А она потом написала, что я всё испортил.
- Ааааа… как тебе приятнее думать? Что она переживает за испорченный текст? Что другие прочитают эту мерзость? Аааа? Испугалась за свою репутацию? Или позавидовала твоему успеху? А может она хочет оспорить твои авторские права, поняв, что оплошала? – протягивает слова разморенный алкоголем Дед Мороз, развалившись в кресле.
- Да! Ты прав, - ухватывается за спасительную мысль Иван, - кто автор спичек, кто их придумал? Или кому принадлежат авторские права на табурет? Кто придумал кресло-стул? Это соавторство или что?
- Опубликуй запись, что ты великодушно прощаешь все проклятия. Пусть подавится. Людям нравится. А её мнения никто не спрашивает.
- Она мстит мне. Рассказывает всем, что это был её дневник. Но ведь я одарён благодатью Божией. Она мне ничего плохого не сможет сделать! Все отвернутся от неё. Она не сможет мне отомстить! Мне никто не может ничего плохого сделать! Я под защитой высших сил! Все, кто меня ненавидел, все умирали в муках. И её ждет та же участь! Ведь так? – ищет в собеседнике точку опоры писатель.
- Хмм…польщен. Весьма польщен, что меня выбрал в защитники, - бормочет в расслабленной дремоте Дед Мороз, почёсывая одним копытом другое, - а кто тебе сказал, что она мстит? Она уже недели две, как исповедовала в церкви свой грех проклятия. Аккурат за три дня до Святителя Николая. Видел её там. И причастилась даже, тварь. Наверно из-за этого ты сегодня так тяжело страдаешь. Возьми себя в руки. Забей на неё!
- А как же понимать её высеры на ридере и в социалках? Если это не месть, то тогда что? – все больше распаляется Иван, - все люди слабы, трусливы и ненадёжны! Она сначала отдала текст, а потом пожалела! Один только Бог постоянен в своей любви!
- Смотри, как много лайков набирают твои публикации. Ты просишь друзей - и они не отказывают. О тебе не забывают. Отличные друзья. В лицо никогда не выскажут каких-либо нелицеприятных слов. Всегда найдут неизбежное оправдание твоим грязным текстам и поступкам. Поддержат положительными оценками, комментариями, лайками. Пожалеют тебя немощного. Раз ты в душевной болезни, значит и ответственности за содеянное в общем-то не можешь нести. Кто-то из этих друзей ищет в отношениях с тобой свою выгоду. А кто-то и вовсе боится на душу взять грех осуждения, по глупости, не понимая, что можно осуждать сам грех беззаконного поступка. Они стремятся жить в комфортности везде и во всем. Зачем им с тобою явно ссориться? Нам это только на руку! Ты же не собираешься терпеть от них нравоучения и помереть святым мучеником? А этих двух надоедливых малахольных гони прочь! Ты – свободная творческая личность. Господь тебя создал для жизни в радости, а не для страданий! Я всё ещё никак в толк не возьму, как у тебя духу хватило меня послушать и покинуть монастырь?
- Я монах! Я всё равно монах! Хоть и предал своего Господа. Перед Ним одним я в ответе! Ему одному меня судить! Не смог устоять перед похотью. Неверием заражен. Дилемма у меня. Хочу секса и стыдно за свой грех перед Всевышним.
- Дилемма говоришь? Так тут и нет никакой дилеммы. Разве похоть и совесть равноценны между собой, чтобы в твоём сердце возникла дилемма? Ответ ясен. Слушай свою совесть. Оставь все и ступай за Господом твоим. Возвращайся в монастырь. Выкинь все свои опубликованные работы. Сам знаешь, что в этих грязных писульках ты с самим Богом споришь. В высокоумии своем пытаешься оправдать оставление тобою однажды избранного пути. Я же подбираю для тебя специально всяких разных индусов и самочинных гуру. Чтобы ты у них нашёл поддержку в падшем своеволии, отвратившись от своего духовного Отца и Наставника. Я знаю, что ты боишься уязвленного тщеславия больше, чем греха. Самоубийца ты. И тех, кто тебя любит, тащишь за собою в ад. Зачем тебе жертвенность? Не вынесешь публичного раскаяния. Ты и прощения толком просить у Бога не умеешь. Что уж тут про простых людей говорить? Поэтому ты не вернешься в монастырь. Не сделаешь этого! А мне ты уже и так много чего должен, и в том числе свою душу. Люблю я твою душу. Ох, как люблю! – заботливо протягивает Ивану последний стакан бурой жижи Дед Мороз.
- Ну и чего ты сегодня в таком мрачном настроении? – подливая в стакан дешевое вино, интересуется Дед Мороз.
- Не знаю. Не правильно всё это, - морщится писатель, скидывая с плеч на пол помятую шубу.
- Брось дурное! Давай ещё по одному за удачу! Ведь всё хорошо складывается, - не унимается гость, плечом подталкивая в спину и протягивая Ивану полный стакан.
Писатель выпивает залпом, ладонью обтирает влажные губы. Достает из пачки сигарету и вдруг начинает плакать:
- Не можу. Ничего я не можу…Тяжело мне. За что, Господи, такие испытания? Я больной человек. Нормальным людям ко мне даже близко приближаться нельзя! Страдать будут.
- Да ладно, не ссы, - блаженно затягивается табачным дымом Дед Мороз, - у тебя шестая книга вышла. Моё любимое число. И ты постарался на славу. Угодил. Это же надо было умудриться состряпать из наивного дневника целую повесть о падшей нимфоманке! Добавить туда красок, интимных подробностей, которые дурочка по секрету тебе выложила, развить сюжет до вульгарной пошлости. Начать и закончить мерзостью. Ода проститутке! Герой. Уважаю! Пусть героиня рыдает. Сама виновата. Впредь мозгами будет думать, что делает и кому доверяет. А мы с тобою на этом денежек подзаработаем. Усёк? В прошлом году на ридере один писака на грубом подражании «оттенкам серого» сделал себе целое состояние. Чем ты его хуже? Тебе деньги нужны или нет?
- Я стих у друга стащил. У лучшего своего друга. Это – омерзительно! – продолжает сокрушаться человек за столом.
- Ну и что? – почёсывает под шапкой небольшие рожки дедуля, - Ты же благую цель преследовал. Нужно было порадовать женщину, которая в тебя так много денег вложила. Не мог же ты её лишить этого удовольствия? Она переживала, что переметнёшься на свежее мясо. Должен был её успокоить. Доказать ей, что тебе другой не надо. Ну не смог сам сочинить. Что теперь? А твой друг стерпит и простит. Идею для рассказа, который на конкурсы выставлял, ты тоже у приятеля свистнул. Но ведь не мучился же совестью? Что сейчас пошло не так? А я тобою полностью доволен. Книга получилась отличная! Столько людей расстроилось из-за неё! Прекрасный подарок им к новому году!
- Было в соцсети несколько комментариев от одной женщины из Москвы, где она пишет, что повесть отвратительная. Но она не права! Ведь так? Я хотел…
- Не грузись. Она просто не дочитала её до конца. Удали уродливый комментарий и забудь. Книга принесет тебе хороший доход. Видел, сколько шуму наделали твои публикации? Сколько одобрительных лайков собрал? Тема нимфоманки – золотая жила! Ты это понял? Давай лучше выпьем ещё по одному! За то, чтобы ты хорошо подзаработал на этой книге.
- Нимфоманка прокляла эту повесть. Но я ведь ни в чем не виноват? Она сама мне отдала свой текст. Я часами корпел, стучал по клавишам, редактируя её запятые, многоточия и выкидывая лишние местоимения! Я вложил свой труд в её текст! А она потом написала, что я всё испортил.
- Ааааа… как тебе приятнее думать? Что она переживает за испорченный текст? Что другие прочитают эту мерзость? Аааа? Испугалась за свою репутацию? Или позавидовала твоему успеху? А может она хочет оспорить твои авторские права, поняв, что оплошала? – протягивает слова разморенный алкоголем Дед Мороз, развалившись в кресле.
- Да! Ты прав, - ухватывается за спасительную мысль Иван, - кто автор спичек, кто их придумал? Или кому принадлежат авторские права на табурет? Кто придумал кресло-стул? Это соавторство или что?
- Опубликуй запись, что ты великодушно прощаешь все проклятия. Пусть подавится. Людям нравится. А её мнения никто не спрашивает.
- Она мстит мне. Рассказывает всем, что это был её дневник. Но ведь я одарён благодатью Божией. Она мне ничего плохого не сможет сделать! Все отвернутся от неё. Она не сможет мне отомстить! Мне никто не может ничего плохого сделать! Я под защитой высших сил! Все, кто меня ненавидел, все умирали в муках. И её ждет та же участь! Ведь так? – ищет в собеседнике точку опоры писатель.
- Хмм…польщен. Весьма польщен, что меня выбрал в защитники, - бормочет в расслабленной дремоте Дед Мороз, почёсывая одним копытом другое, - а кто тебе сказал, что она мстит? Она уже недели две, как исповедовала в церкви свой грех проклятия. Аккурат за три дня до Святителя Николая. Видел её там. И причастилась даже, тварь. Наверно из-за этого ты сегодня так тяжело страдаешь. Возьми себя в руки. Забей на неё!
- А как же понимать её высеры на ридере и в социалках? Если это не месть, то тогда что? – все больше распаляется Иван, - все люди слабы, трусливы и ненадёжны! Она сначала отдала текст, а потом пожалела! Один только Бог постоянен в своей любви!
- Смотри, как много лайков набирают твои публикации. Ты просишь друзей - и они не отказывают. О тебе не забывают. Отличные друзья. В лицо никогда не выскажут каких-либо нелицеприятных слов. Всегда найдут неизбежное оправдание твоим грязным текстам и поступкам. Поддержат положительными оценками, комментариями, лайками. Пожалеют тебя немощного. Раз ты в душевной болезни, значит и ответственности за содеянное в общем-то не можешь нести. Кто-то из этих друзей ищет в отношениях с тобой свою выгоду. А кто-то и вовсе боится на душу взять грех осуждения, по глупости, не понимая, что можно осуждать сам грех беззаконного поступка. Они стремятся жить в комфортности везде и во всем. Зачем им с тобою явно ссориться? Нам это только на руку! Ты же не собираешься терпеть от них нравоучения и помереть святым мучеником? А этих двух надоедливых малахольных гони прочь! Ты – свободная творческая личность. Господь тебя создал для жизни в радости, а не для страданий! Я всё ещё никак в толк не возьму, как у тебя духу хватило меня послушать и покинуть монастырь?
- Я монах! Я всё равно монах! Хоть и предал своего Господа. Перед Ним одним я в ответе! Ему одному меня судить! Не смог устоять перед похотью. Неверием заражен. Дилемма у меня. Хочу секса и стыдно за свой грех перед Всевышним.
- Дилемма говоришь? Так тут и нет никакой дилеммы. Разве похоть и совесть равноценны между собой, чтобы в твоём сердце возникла дилемма? Ответ ясен. Слушай свою совесть. Оставь все и ступай за Господом твоим. Возвращайся в монастырь. Выкинь все свои опубликованные работы. Сам знаешь, что в этих грязных писульках ты с самим Богом споришь. В высокоумии своем пытаешься оправдать оставление тобою однажды избранного пути. Я же подбираю для тебя специально всяких разных индусов и самочинных гуру. Чтобы ты у них нашёл поддержку в падшем своеволии, отвратившись от своего духовного Отца и Наставника. Я знаю, что ты боишься уязвленного тщеславия больше, чем греха. Самоубийца ты. И тех, кто тебя любит, тащишь за собою в ад. Зачем тебе жертвенность? Не вынесешь публичного раскаяния. Ты и прощения толком просить у Бога не умеешь. Что уж тут про простых людей говорить? Поэтому ты не вернешься в монастырь. Не сделаешь этого! А мне ты уже и так много чего должен, и в том числе свою душу. Люблю я твою душу. Ох, как люблю! – заботливо протягивает Ивану последний стакан бурой жижи Дед Мороз.
