Совсем недавно Истерлинг очень и очень настойчиво выведывал, зачем Коста приплыл на «Арабелле» к берегам Коровьего. Этот разговор «по душам», вероятно, превратился бы в допрос с пристрастием, будь у Истерлинга больше времени. После того как корабль перешел вновь под контрольлюдей Блада, Коста вздохнул с облегчением. Но сейчас он испытывал огромное разочарование и гнев, поняв, что Блад решил помочь проклятому ренегату спастись от заслуженного возмездия. Это резко все меняло: два пирата стоили друг друга, раз они нашли общий язык.
Для критянина это означало, что его планы раздобыть средства для борьбы за свободу Крита в лучшем случае отодвигались на неопределенный срок, а в худшем...
Он поступил правильно, лишь приблизительно указав этому пирату, где находится «Оксфорд». Пусть лучше сокровище останется на дне – еще не хватало, чтобы и Рескатор воспользовался его находкой. Не следовало также ждать очередного «душевного разговора»...
***
Бенджамен, все время причитая и сокрушаясь по поводу урона, нанесенного его хозяйству, тем не менее приготовил вполне приличный обед, которому присутствующие отдали должное. И немудрено: едва ли у кого-то в предшествующие сутки кусок лез в горло. Кроме Блада и Рескатора, за столом собрались офицеры с «Арабеллы» – только Ибервиль оставался на «Голдсборо». Два корабля, соединенные буксирными канатами, неторопливо двигались на юг, прочь от негостеприимных берегов Эспаньолы.
Блад рассчитывал оставить «Голдсборо» у ближайшего кораллового островка, а потом, подлатав «Арабеллу» и выждав некоторое время, чтобы французы успокоились, вернуться назад. Он был уверен, что Рескатор не нашел клад.
Его офицеры с любопытством разглядывали своего бывшего врага, оказавшегося остроумным собеседником, сумевшим растопить ледок недоверия и отчуждения. Любопытство вызывал и мавр в восточных одеяниях, стоящий у двери и следящий за каждым их движением.
Обед подошел к концу, и Рескатор, не оправившийся еще от ран и чувствующий потребность в отдыхе, поднялся:
– Позвольте мне откланяться. Обед был превосходным.
– Это ваше общество придало особый вкус нашей грубой пище, – светски ответил Блад, тоже вставая. – Я должен еще раз осмотреть ваши раны, хотя уверен, что все идет хорошо. Думаю, что в крайнем случае завтра мы достигнем подходящего места для ремонта кораблей.
– Мы говорили об Истерлинге.
– Конечно. Нед, где вы заперли его?
– В носовом трюме, – в голосе Волверстона прозвучало удивление.
– Приведите его. Мы передадим Истерлинга монсеньору Рескатору, у него есть ряд вопросов к нашему другу.
– Надеюсь, что беседа будет короткой, как и веревка, – ухмыльнулся Волверстон.
– Пройдемте, монсеньор.
***
Коста притаился в полумраке, ожидая окончания обеда. Один из врагов его родины в двух шагах, и он все-таки сможет внести свой вклад в их дело. Собственная участь больше его не волновала.
Вот дверь кают-компании открылась, и он увидел Рескатора вместе с Бладом, за их спинами маячил бурнус мавра. Критянин выпрямился и прыгнул на Рескатора, окостеневшими пальцами сжимая стилет. Взмахнув им, он крикнул по-арабски:
– Умри, собака!
– Коста, нет, стой! – Блад стремительно шагнул вперед, двумя руками перехватывая руку критянина. В течение нескольких секунд ему удавалось удерживать ее, однако Коста оказался очень силен и сумел высвободиться.
– И ты тоже! – он вновь взмахнул стилетом.
Питер откинулся назад, поворачиваясь на пятках в попытке уйти от узкого длинного клинка, но Коста, предугадав его движение, резко вывернул кисть, изменяя направление удара.
Раздался выстрел, и лезвие лишь чиркнуло по ребрам Питера с левой стороны. Коста уже падал, в устремленном на них гаснущем взгляде критянина все еще была жгучая ненависть.
Абдулла, державший в руках дымящийся мушкет, был доволен: на этот раз он успел вовремя. На шум выскочили все, кто был в кают-компании, сбежались и пираты, услышавшие выстрел. К Бладу, зажимавшему рукой обильно кровоточащий глубокий порез, кинулся Волверстон.
– Питер, ты как?
– Ерунда, он только оцарапал меня, – Блад склонился над лежащим критянином. – Мертв. Он что, совсем обезумел?
– Я должен снова поблагодарить вас, капитан Блад. Если бы не вы... – Рескатор смотрел на тело Косты.
– Не стоит. Думаю, что мы оба должны благодарить вашего мавра, – отозвался Блад. – Вам знаком этот человек, монсеньор?
– Нет. Кто это был? – Рескатор помнил слова убитого, прозвучавшие после боя, и как тот смотрел на него.
– Коста. Костанидос Георгиадис.
– Долог путь с Кандии, – проговорил Рескатор. Он знал это имя. – Теперь все понятно. Георгиадис, один из самых непримиримых и бесстрашных вождей сопротивления Кандии турецкому владычеству... Он считал любого, кто не сражался с турками, врагом и предателем, в том числе и меня. Что он делал на вашем корабле?
– Надо же... Для нас он был обычным ныряльщиком. Вы появились здесь в поисках «Оксфорда» и не нашли его, ведь так?
– Я решил, что взрыв уничтожил корабль.
– Корабль лежит где-то у острова. Коста отыскал его и утверждал, что тот неплохо сохранился. Но его недоверие было настолько сильным, что даже приведя нас к Коровьему, он до последнего не желал открывать точное местонахождение корабля...
– И унес свою тайну в могилу.
– Пройдемте в мою каюту, – повторил Блад. – А ты, Нед, отправляйся за Истерлингом.
– А его люди?
– Меня они не интересуют, – обронил Рескатор, о чем-то размышляя.
– Высадим их при первой же возможности, что еще с ними делать, – решил Питер.
…Кандия... Это название вызвало у Жоффрея де Пейрака непрошеные воспоминания. Там он мог еще спасти Анжелику, если бы успел открыться ей. Увиденный ночью сон завладел его мыслями. Де Пейрака больше не задевало, что он потерпел неудачу в поисках клада, и все насущные проблемы стали как будто меньше занимать его.
Анжелика верила в сны. А что, если она... жива? Но где это побережье из его сна? Он неплохо знал средиземноморский берег Франции и мог с уверенностью сказать, что там не было подобного места. Скорее север или северо-запад. Бретань, Онис? Кажется, Ле Руа из тех мест, надо спросить у него. Он запомнил город вдали и два острова напротив.
Де Пейраку вдруг захотелось отправиться в Европу: ему было чем заполнить трюмы «Голдсборо» и без сокровищ Моргана. Надо поскорее выбираться из этой истории.
Блад только начал осматривать самого необычного из своих пациентов, когда в его каюту ворвался растерянный Волверстон:
– Истерлинг бежал!
– Как это бежал?! Он что, бесплотный дух, чтобы исчезнуть из запертого трюма?
– Я даже поставил часового! Он пропал, как и два матроса, запертые с Истерлингом!
– Истерлинг умеет был убедительным, и мой опыт доказывает это, – Рескатор вышел из своего задумчивого состояния. – Кто знает, что он наплел вашему часовому, месье Волверстон. Наверняка у вас обнаружится пропажа шлюпки и еще чего-нибудь.
– Он воспользовался тем, что мы были заняты другими делами, – сказал, возвращаясь к прерванному занятию, Блад. – Мы не можем сейчас его искать. Будем надеяться, что французы перехватят его – пусть тогда им рассказывает свои небылицы.
Остров Коровий, продолжавший хранить тайну гибели флагмана Моргана, уже был едва различим из окон капитанской каюты.
***
Прошло несколько дней. Оба корабля мирно покачивались бок о бок в бухте с кристально прозрачной бирюзовой водой. Небольшой остров милях в двадцати к югу от Эспаньолы дал им пристанище.
Отношения двух команд не сразу наладились: им было непросто забыть пролившуюся кровь. Не обошлось и без пары инцидентов, однако отеческие увещевания Эриксона и Волверстона и щедро раздаваемые ими затрещины остудили горячие головы.
Как это ни странно, коротышка северянин отлично поладил с одноглазым гигантом, их даже можно было увидеть за мирной беседой. Команда «Голдсборо» зубоскалила, что их боцман просто никогда не встречал человека настолько выше себя – видимо, имея в виду все-таки рост Волверстона.
Ибервиль проводил большую часть времени со своим другом. В конце концов они дали друг другу слово непременно встретиться снова, если небо будет к ним благосклонно.
Ремонт был закончен, и пришло время расставаться. Пожимая на прощание руку Рескатора, Блад, улыбаясь, сказал:
– Будете в Карибском море, заглядывайте к нам, на Тортугу.
Рескатор внимательно посмотрел на него и серьезно ответил:
– Нет уж, лучше вы к нам, на север. Такому человеку, как вы, должно понравиться в Новой Франции.
– Кто знает, возможно, однажды... – беспечно ответил Питер Блад.
С борта «Арабеллы» он долго глядел на «Голдсборо» и на высокую фигуру Рескатора, вскинувшего руку в прощальном жесте.
– Где прятался этот чертов критянин, мы не могли сыскать его, – подошедший Волверстон был недоволен. – Зря ты не позволил мне поболтать с ним сразу после отплытия и выяснить точно, где находится клад. Остались мы ни с чем, вот ведь неудача!
– Неудача? – прошептал Блад. – О нет, не думаю...
– Что? – переспросил Нед.
– Плохо искали. Поболтать, говоришь? Вряд ли тебе бы удалось заставить Косту поделиться своей тайной. Да и как бы мы подняли клад без ныряльщика? – Блад ободряюще хлопнул его по плечу. – Не унывай, старина, нас ждут испанцы, и в их трюмах найдется немало интересного. Думай о них!
