Виктор Петрович Окунев преподавал географию в средней школе номер сто шестнадцать большого города, стоящего на большой реке.
Ученики любили Окунева за его удивительные рассказы о природе и населении разных стран, об экономике и развитии их  и особенно — о России. Любили за необычный способ опрашивать их и  за   справедливость  оценки знаний.
***
Но была еще одна причина их симпатии: Виктор Петрович участвовал в их концертах, он пел. И голос его, густой баритон, был гордостью художественной самодеятельности школы.
Особенностью его было также явное отвращение к неудовлетворительным оценкам, он их предпочитал не ставить, он ставил в журнале точку, и ученик был вправе пересдать тему.
***
Расписывался в дневнике Виктор Петрович двумя буквами - «В» и «О». Они при беглом написании давали эффект числа 180 , почему и дали кличку Окуневу - «Сто восемьдесят».
Шестиклассник Саша Волков, как и другие учащиеся, рассказывал дома об удивительном преподавателе, поэтому его мать, Татьяна Сергеевна, была удивлена, когда сын сказал ей, что географ просит ее прийти в школу.
- Что ты там натворил, сынок? - встревожилась женщина.
- Ничего я не натворил.
- Почему же меня вызывают?
- Не знаю.
***
Она пришла в школу рано, взяв на работе отгул. Посидела на математике. Здесь, а затем на уроке русского языка, на физике — везде ее сына специально вызывали к  доске, и везде он получал отличные оценки. Что же с географией могло случиться?
И вот урок географии. Окунев вошел в класс и сразу увидел Волкову.
Он кивнул ей, и урок начался. Татьяна Сергеевна была потрясена.  Это было совсем не то, что она помнила по своим школьным урокам.
- Итак, начнем, как всегда, с зарядки, - улыбнулся преподаватель.
***
Волкова ожидала, что дети выйдут из-за парт и начнут делать упражнения, но вместо этого, посыпались вопросы учителя и ответы учеников, один из которых был вызван к столу, чтобы вести протокол ответов.
- Главные озера Северной Америки?
- Верхнее, Мичиган, Гурон, Онтарио, - был ответ одного из учеников.
- Он забыл озеро Эри, - добавил другой ученик.
- Великие реки России?
- Амур, Лена, Енисей, Обь, Иртыш, Урал, Дон, великая русская река Волга, - скороговоркой перечислила одна девочка.
- Осмелюсь добавить, - встал мальчик в очках, - есть еще Нижняя Тунгуска, почти три тысячи километров. Есть Вилюй, Колыма,  Оленек, Алдан, Витим, Индигирка,  а также река Подкаменная Тунгуска. Россия вообще богата реками.
- Во дает! - прошептал кто-то.
***
«Зарядка» продолжалась. Озера и реки,  вулканы, горные цепи, низменности и возвышенности, крупнейшие города …
Затем секретарь огласил достижения, оказалось, что восьмерым ученикам можно поставить отличные оценки, трем — хорошие. Класс не возражал, никто не требовал оценки и себе.
Дважды за это время ловила женщина на себе тревожный взгляд Окунева и в ответ поощрительно ему улыбалась, после чего он  как бы мрачнел и тихо вздыхал.
- Неужели его так беспокоит мое мнение об этом прекрасном уроке? - поразилась она.
***
Ей в голову не могло прийти, что причина  сдерживаемых вздохов  — иная.
Преподаватель перешел к изложению новой темы. Это было так интересно, что Волкова увлеклась не меньше, чем ученики. Особенно интересны были короткие фильмы, заснятые им самим во время путешествий.  От сына она знала, что  автоматические шторы на окнах, слайды, фильмы и вообще вся техника географического кабинета — дело рук самого преподавателя. Здесь все это  Волкова сама   увидела в действии.
Звонок на перемену не вызвал радости у детей, скорее — наоборот.
***
- Мне мой сын сказал, что вы меня пригласили. Что он натворил?
- О, да, он натворил. Я  дал ребятам задание — написать о строении Земли. Он выдвинул интереснейшую гипотезу о составе земного ядра и соответственно о происхождении Луны и Земли. Мальчик необычайно одарен. Его надо бы представить ученым мужам высокого ранга. Я вас  поэтому сюда и пригласил. Ему не надо пока об этом говорить, конечно. Но задуматься об этом уже пора. Я приглашал  обоих родителей. Почему отец не пришел?
- У него нет отца. Мой муж погиб при испытании нового самолета,  когда Саше было три годика. Я любила его, сильно любила. А теперь все перенесла на Сашу.
У нее на глазах выступили слезы.
***
- Простите. Я не знал.
Возникла пауза. Татьяна Сергеевна разволновалась, вспомнив единственного мужчину своей жизни, а Окунев побледнел и как бы сдерживал какую-то фразу.
Все же сказал.
- Послушайте, сегодня у нас будет концерт, - осипшим голосом выдавил он из себя. - Там  ваш сын будет читать стихи. И вести концерт — тоже. И я …
- Почему вы запнулись?
- Понимаете, я  тоже участвую, буду петь. Но вряд ли вам это интересно. Простите.
***
- Я приду, - сжалилась она над ним. - Мне интересно, как Саша выглядит в роли конферансье. И … и как вы поете — тоже.
Она сдержала слово.
Окунев обрадовался, увидев ее, пересадил ее из дальнего ряда в четвертый и ушел за кулисы. Здесь она обнаружила, что сидит рядом с известным актером, засмущалась.
Начался концерт.
К ее изумлению и радости сын вел программу превосходно. Вел очень строго и в то же время красиво. Несколько раз удачно пошутил. Она была горда. Хотела сказать соседу, что это ее Саша, но сдержалась.
***
Но вот он объявил самого себя. Она заволновалась, покраснела, побледнела. Юный Волков читал монолог из поэмы Михаила Лермонтова «Мцыри».
- Хорошо юнец декламирует, - сказал актер. - Логично, эмоционально. Вот только паузами не умеет еще пользоваться.
Она запомнила: передать Саше.
- Николай Листов, «Я помню вальса звук прелестный». Исполняет Виктор Петрович Окунев, - объявил Саша.
***
Татьяна Сергеевна не ожидала ничего особенного, но ей пришлось поразиться: пел Окунев отлично.
- Дивный баритон, - обратился сосед к Волковой. - Как легко дает крещендо и филирует! Какая сила голоса! Какое мощное дыхание!
- Рахманинов, «В молчаньи ночи тайной», слова Фета, - провозгласил Саша.
- О долго буду я, - запел Окунев, глядя на Волкову.
- Соседка, он поет для вас, - прошептал актер Татьяне Сергеевне. - Я вас поздравляю.
- Ну что вы, - смутилась она.
- Точно. Поверьте старому актеру.
***
Еще несколько романсов спел «Сто восемьдесят», получил в награду бурю аплодисментов. Теперь уже и Татьяна Сергеевна убедилась в том, что поет он как бы ей одной. Ей стало не по себе. Она захотела уйти.
Но тут Саша объявил, что концерт окончен. Публика стала расходиться, а Волкова пошла встречать сына у входа, как договорились.
К ее удивлению рядом с Сашей стоял Окунев.
- Пойдемте, - сказал он, - нам по пути. Я живу немного дальше, чем вы.
***
Она хотела резко возразить, но тон его голоса сдержал ее: это была робкая просьба. Снова вспомнилось его пение, адресованное ей. Слова актера-соседа …
Некоторое время шли молча. И к величайшему удивлению и даже к ужасу женщины общее молчание прервал ее сын фразой, равной взрыву бомбы:
- Мама, Виктор Петрович просил у меня твоей руки,  я сказал, что решение — за тобой, но я не возражаю.
- Саша, это только твоя шутка или вы шутите вдвоем с … с педагогом?
***
Последнее слово она подчеркнула силой и замедленным темпом голоса.
- Я не шучу, Татьяна Сергеевна, - сказал Окунев  - я не посмел бы. Я и в самом деле просил у Саши вашей руки, потому что его решение так же важно, как и ваше. Хотя ваше — это решение моего счастья. Я полюбил вас. Едва увидел вас. Я никогда ни одну женщину не любил за мои сорок два года, хотя … хотя были … увлечения. Я не думал, что такое возможно вообще,  я не верил в любовь. Тем более — в любовь с первого взгляда. И вот я наказан за свое неверие. Вернее, не наказан, а … забыл это слово …
***
- Осчастливлен? - участливо хихикнул Саша.
- Еще нет, - хмурым голосом возразил педагог. - Мою судьбу решит ответ твоей мамы. Я могу подождать. Не обязательно отвечайте сейчас. Подумайте. Я  обещаю вам, что память о вашем покойном супруге будет для меня священна. Понимаю, что не смогу заменить его. Только знайте, что ваш отказ сделает меня самым несчастным человеком на Земле. А вот и ваш дом. До свидания.
Он быстро зашагал прочь. Мать и сын стояли молча какое-то время.
- Мама, если он тебе не противен, ты можешь согласиться. Не обязательно прямо сейчас … Просто дай ему надежду.
***
- Ты сможешь называть его папой?
- Нет. Не смогу. Но тебе надо строить свою жизнь. Я ведь скоро вылечу из гнезда.
Она заплакала. Он нежно обнял мать и сказал горячо:
- Мама, я вылечу не насовсем, я все равно буду рядом, моя семья будет нашей семьей! Мама! Ты мне дороже всех на свете! И если «Сто восемьдесят» тебя обидит …
Она засмеялась сквозь слезы, кличка Окунева действительно ее веселила. Вспомнила его пение, его урок … Хороший человек, талантливый, но это не все, даже не то, что нужно для любви …
***
- Ты говоришь так, будто я ответила ему положительно. А я и вправду не знаю, смогу ли быть ему женой. Понимаешь? Ты уже взрослый почти, ты знаешь, что муж и жена так близки, как больше никто … Эта интимная близость, именно она меня смущает и останавливает.
- Мама, тебя никто не торопит. На тебя никто не давит. Успокойся, мамочка.
Они молчали, и им показалось одно и то же: будто давно ушедший человек рядом. Будто он ласково обнимает их обоих.