Первая самостоятельная поездка

Раскопала у себя давно написанную историю про первую самостоятельную поездку, это, так сказать одна из первых "проб пера".  Показалась забавной, хотя и не очень умело написанной. Не судите строго.



          В самостоятельное путешествие  без родителей мы  с братом  впервые отправились в Питер на зимние каникулы. В Ленинграде мы ещё никогда не бывали, но у нас там жило много родственников. Остановиться решили у папиной  тетушки, бывшей блокадницы.  Жила она в самом центре города, что позволяло без проблем посетить много исторических мест. Наш папа, студенческая юность которого  прошла в Ленинграде, подробно наставлял нас о предстоящей поездке.

Ехали популярным тогда международным поездом Ленинград-Варшава-Берлин, который отправлялся из Вильнюса под вечер, а на следующий день, часам к 10-11 уже был в Питере. Ехали беспроблемно, запомнилось только, что ночью в купе было душновато.
Поезд тогда прибывал на Варшавский вокзал. Я, как сейчас, помню это холодное, застывшее  инеем утро, как бы висящий в морозном воздухе дым, тупиковый, такой непривычный вокзал для нас, привыкших только к проходным железнодорожным станциям.  Вокзал этот был страшно неухоженный, как и большинство вокзалов того времени.

          Храм Воскресения около Варшавского вокзала показался  очень интересным, и мы загляделись на его купола. Трамвайное кольцо находилось тут же, рядом, мы последовали папиному указанию сесть на двойку или тройку, проехать столько-то остановок, и довольно быстро добрались и нашли нужную улицу, подворотню и дом в четвертом дворе - типичном ленинградском "колодце".

    Разумеется,  путешествовать в те годы было не так удобно, как теперь, легкие сумки и  чемоданы на колесиках были только у иностранцев, вот и мы пёрли допотопный чемодан, который и пустой  сам по себе весил, потому и «отрывал»  руки. Наша тетя жила на четвертом этаже старинного дома, в котором лестница была не крутая, но на удивление  длинная, таких мы ещё никогда не видели. Предупрежденные о нашем приезде хозяева уже нас ждали.

          Мы перекусили с дороги. С собой у нас была палка колбасы "сервелат", которая в Вильнюсе ещё была в свободной продаже. Колбаска оказалась очень кстати, потому что в Питере уже  не было возможности такую свободно купить.

          В общем, попили мы чаю с бутербродами и тетушкиным печеньем и отправились знакомиться с городом. Хозяева нам выдали здоровенный ключ от входной двери. С  ключом этим брат забавлялся - стучал им  по чугунным решеткам мостов , приговаривая :"Железо!"

        Прежде всего, мы хотели посетить ЛИИЖТ - папину Alma Mater. Здание ЛИИЖТа находится в начале Московского проспекта, от тетушкиного дома  сравнительно недалеко, поэтому мы решили пройтись  пешком, несмотря на жуткий мороз. Но увидеть ЛИИЖТ надо было обязательно - а как же! Мы даже зашли вовнутрь и немного прошли по коридорам, насколько я помню, расхаживать свободно  там возможности не было. Тем не менее, свою почётную миссию мы выполнили и отправились  на станцию метро пл. Мира (теперь Сенная), откуда поехали на Невский.

          Главный питерский проспект, конечно,  произвел на нас должное впечатление, нам всё было ново и интересно. По Невскому мы добрались к Исаакиевскому собору, где купили экскурсию. Собор тогда функционировал только, как музей, мы с большим интересом осмотрели здание и экспозицию, особенно запомнился знаменитый маятник Фуко и прекрасные работы  Монферрана. Затем мы погуляли в скверике у Адмиралтейства,побегали и погоняли ледышки по дорожкам. Мы  хотели непременно увидеть Медного всадника, но совершенно не поняли, куда идти – стоял  такой густой туман, что мы не сориентировались. Так и не повидали Петра , хотя, видимо, ходили где-то рядом.  За это наш папа потом над нами потешался – надо же, ходили около Петра и умудрились его не увидеть!

        Где мы еще гуляли, не помню, но помню, что вечером мы решили  съездить к одним нашим родственникам, жившим где-то в Московском районе. Родственники эти  не так давно гостили у нас в Вильнюсе,  тогда мы и подружились с их девочкой, нашей сверстницей, и теперь очень хотели повидаться с ней, вот и пустились в путь. Но зимний вечер был жутко  морозным. Из  метро мы вышли, кажется, на Электросиле. Нужная нам улица  была вроде бы близко  – один или два квартала от метро, и мы скоро до неё добрались. Правда, когда мы увидели номера домов , у нас руки опустились - до нужного нам  дома следовало еще столько пилить и неизвестно как, что мы отказались от этой затеи и повернули назад к метро.

            К тетушке вернулись подзамерзшие и ужасно голодные. Следует сказать, что в те годы было очень непросто попасть в кафе или ресторан в каком  бы то ни было городе. А если учесть, что приехали мы во  время зимних  каникул, когда по городу ходили огромные толпы приезжих из всех концов страны, возле каждой общепитовской точки висела огромная борода очереди, и точек таких маловато было, то нормально поесть в незнакомом городе оказалось  действительно большой проблемой.

              У тетушки не было заведено готовить обеды даже себе, поэтому  мы опять пополоскали желудки чаем, опять поели нашу колбасу с кисловатым, таким непривычным для нас, любителей чёрного ржаного хлеба,  светлым питерским хлебом. Правда, тетушка испекла какой-то пирог с капустой, но он не очень нам понравился. Хотелось настоящей еды - мяса, супа, нас уже воротило от печеньиц, но у них не готовили вообще ничего такого, даже  для себя.

          Хотя старушка очень трогательно о нас заботилась – всё спрашивала,  не холодно ли, укрывала пледами и пр. Спали мы с ней в проходной комнате, в другой спал ее сын, старый холостяк. Мы спешили заснуть, чтобы обогнать старинные часы, которые били каждые полчаса – бом-м ! И так всю ночь.

          Утром следующего дня мы позавтракали осточертевшей колбасой и отправились в Эрмитаж. Вечером был запланирован визит к другим родственникам, тоже незадолго до того гостившим у нас, и особенно шикарно нами принятым. Мы расчитывали на ответное гостеприимство.

Мы планировали целый день побродить по залам Эрмитажа. К услугам экскурсовода не прибегали – мы и сами много знали об Эрмитаже по  художественным альбомам и от папы, с раннего детства приобщавшего нас к живописи. И вот, наконец,  наяву мы попали в роскошные залы Эрмитажа. Мы замерли от восторга на парадной лестнице, мы залюбовались радужными переливами в хрустальных лепесточках светильников  Павильонного зала. Мы увидели бессмертные творения Рубенса и Рембрандта, Леонардо и Рафаэля, и нашего любимого "Мертвого мальчика на дельфине" Лоренцетто, и живые слезы Тициановской "Магдалины", и трепетные руки апостолов Эль-Греко, и полного мужественного величия  "Святого Лаврентия" Сурбарана! Все это было так знакомо и так ново.  А за окнами прекрасных залов расстилалась широкая Нева, крепко скованная зимним льдом.

        Зимний день недолог, стало смеркаться. Мы здорово устали и проголодались. В Галерее 1812 года мы сели на диванчик и уплели с голодухи шоколадку, предназначенную для внука наших родственников, к которым мы запланировали вечерний визит. Мы решили попробовать перекусить в Эрмитажном буфете. Там толпилось много людей, в очереди стояли совершенно непривычные для нас  афротуристы. И тут в брате ни с того ни с сего взбунтовался расист:

  -Я с неграми есть не буду в одном буфете!
  - Так протянешь ноги с голоду, не валяй дурака!- сказала я.

          Не очень помню, что мы там ели, какую-то невкусную ерунду, а вот, что чашки все были с отбитыми ручками, помню хорошо. Папа потом рассказывал, что и в его бытность такие чашки  тоже были в Эрмитажном  буфете.

        Кое-как перекусив, мы еще побродили по залам доисторической эпохи и распростились с музеем. Путь лежал на метро на Невском, потом от станции назначения еще довольно долго добирались  автобусом. Не очень нам это понравилось, но навестить родню – было святое.

        Старшие нас предупредили, чтобы мы не слишком откровенничали у чрезмерно любопытных родичей – самим не болтать, а вот расспрашивать сколько угодно и о чём угодно. Хозяева, кажется, были настроены так же. Так что можно себе представить, какой напряжённой и «взаимохитрой»  была поначалу наша светская  беседа.  Лёд немного растопил глава семейства, супруг нашей родственницы, с которым мы прежде  не были знакомы.  Хозяева нас угостили каким-то жидким бульоном с настроганной булочкой,  а там уже и надо было собираться, было довольно поздно. За окном же разыгралась нешуточная метель.

      Наши любезные хозяева через окно пальцем показали, куда идти на автобус, но не проводили к остановке. А вот так поступать  в наших семьях считалось очень неродственно, негостеприимно, тем более, что когда наши любезные хозяева совсем недавно гостили в Вильнюсе, они останавливались у нас, и  мы с ними так носились. Но они были взрослые, а мы – ещё, по сути, дети, а тут  пурга и метель, и ночь в незнакомом городе. Но ничего, добрались. Ну, а на ужин - опять колбаса!

          Утро третьего дня было особенно морозным. Мы вышли на Московский проспект, где думали позавтракать где-нибудь в кулинарии, но, к сожалению, кроме сладкой ром-бабы, нам там ничего не предложили. А сладкого мы совершенно не хотели. Было так обалденно  холодно, что мы поняли - надо искать музей с буфетом, иначе околеем. Мы отправились  в Петропавловскую крепость - не лучшее место для экскурсий в такую стужу. Тем не менее, экскурсия нам понравилась. Потом мы решили перекусить в буфете в крепости. Экономный брат, который хранил наши финансы,  почему-то пожадничал на бутерброд с икрой,  заказал какой-то кофейный напиток и паршивейший бутерброд со скумбрией, о чём потом и сам пожалел.

              Из Петропавловки мы вернулись на Невский. Замерзли и проголодались, ужасно хотелось поесть уже что-то приличное, но попасть в кафе или ресторан не удалось – всюду был безнадёжный аншлаг. Голодные, злые и замёрзшие мы решили немедленно ехать домой – ну его к чёрту этот холодный город! В предварительной кассе на канале Грибоедова мы относительно легко купили билеты на берлинский поезд. После этого мы повеселели и отправились к тетушке. Больше никуда не хотелось идти, ничего не хотелось смотреть. В голове у нас крутилась идея - купить молоко и сварить молочный суп с вермишелью – так хотелось вареного чего-то. Но и это осуществить не удалось - на нашем пути попадались магазины, где молоко продавалось почему-то только в разлив в свою посуду. А посуды у нас не было, и купить её не было где. (В Вильнюсе такого не было вообще, у нас не продавали молока в разлив.) По техническим причинам от затеи с супом пришлось отказаться. Тогда мы купили пакет кефира и кильку в томате. Придя к тетушке, слопали это с невероятным удовольствием, так хотелось чего-то остренького, кисленького, а не осточертевших печеньиц.

        Мы позвонили домой и сообщили, что сегодня уезжаем. Папа обругал нас и обозвал ослами, а мама – обрадовалась, она не привыкла нас отпускать.
Оставшийся вечер я посвятила телефонным разговорам с родственниками, которых мы не смогли навестить.  Нам