Лавр подобрал с земли корягу и со всего размаха кинул ее в направлении выстрелов и как в первый раз гортанно - зычно крикнул: “Ложись!”
Шершавый не стал выполнять команду, боясь стать контуженным или посеченным осколками. Он заячьими зигзагами рванул сквозь поваленные деревья от того места, где находился, надеясь остаться невредимым.
Но дед Пикша и на зайца ходил.
Первый выстрел угодил в правую ягодицу, и пока бандит соображал, от чего он получил непонятное ускорение, вторая пуля впилась в соседнюю. И рухнул Шершавый, сдулся, как юниор – марафонец, не рассчитавший силы.
Главарь (хотя какой он теперь главарь, кончилась банда) рычал, пытаясь на инстинкте (ему бы полежать спокойно) дотянуться до автомата.
Дед Пикша и старлей подошли к нему с двух сторон.
- Шалишь, брат, - сказал лесник, отпинывая оружие подальше.
- В яблочко, - оценил старлей попадание.
- В задницу, - поправил дед Пикша.
Шершавый в бессильной злобе рычал, как раненый зверь (ну, а кто еще?). А может и от боли, не плакать же ему и маму звать, чтобы подула.
Послышался шум винтов, вертолет с группой захвата завис над лесом.
- Я же сказал, через час прилетят. Вот они родимые, вовремя подоспели.
То ли съязвил, то ли оценил лесник, для Иванова осталось загадкой.
- А куда они приземляться?
- Тут недалеко поляна. Внучка, давай на аэродром, веди всех сюда, потом к Памиру, посмотри, как он.
- Может, ей наган дать, на всякий случай, - еще раз предложил старлей.
- Не надо уже, так быстрей добежит.
Груша пошла встречать бойцов спецназа, а Лавр с Дедом Пикшей перетащили Балабола, который все еще не вернулся в действительность к Шершавому и связали их “валетом”, на всякий случай, для надежности.
- Пошли, к третьему, посмотрим, что с ним. В лесу раздавался (нет, не топор дровосека) скулеж Козули.
Бандит сидел на земле, наматывая слезы на кулак. Правая нога была крепко зажата в капкане, цепью закрепленном к дереву, штанина намокла от крови. Последствия, проявившиеся после взрыва, все еще побеждали лесной чистый воздух.
Своим видом и запахом Козуля походил на скунса, которому дали морковь (лучшее лакомство), а потом отобрали, да еще дернули за хвост.
- Одно слово - засранец. И по жизни, и так, - подытожил дед. - Может, пристрелим гада, чего с ним возиться?
- Да, жалко парня, молодой еще, отсидит, одумается, может, человеком станет, - ответил старлей.
- Или тут давай оставим, тут недавно стая голодных волков-людоедов проходила, обещали вернуться.
- А вдруг он, что-то такое знает, что нам какая польза будет, - предположил Иванов.
Не сговариваясь, дед Пикша и старлей применили тактику «Плохой полицейский - хороший полицейский», известную им по детективным романам и кинолентам. Лесник начал, Лавр подхватил. Получилось как-то спонтанно, вдруг, без всякой цели.
Но на Козулю это страшно подействовало. Он даже на какое-то мгновение забыл про боль и только вникал в сказанное. Из всего услышанного разобрал, что надо тянуться к молодому, убедить его, что живой Козуля будет гораздо полезнее мертвого или загрызенного волками.
Он умоляюще посмотрел на Иванова.
- Не убивайте меня, ну, скажите дедушке. Я вам все расскажу, только освободите из капкана.
И Козуля скороговоркой выложил все, что знал: и про побег, и про Лисий хребет и про старую штольню номер восемнадцать, и даже про условный сигнал – три протяжных свиста (подслушал разговор Шершавого с Балаболом).
Его слушали молча, не перебивая, как бы не спугнуть. Когда Козуля поклялся мамой, что больше ничего не знает, дед Пикша смягчился: “Ладно, бедовый, живи пока, там решат, что с тобой делать, не буду брать грех на душу”.
Лесник освободил пленника. Оба морщились – один от запаха, другой от боли.
Дед осмотрел ногу: “Перелома нет, пружина слабая, рана неглубокая, кровь не идет, так что подымайся и хромай впереди, мы чуть сзади пойдем, сам понимаешь”.
Они пришли к месту, где оставили связанными Шершавого и Балабола. Бандиты так и лежали в исходном положении без всякой попытки освободиться. Балабол уже пришел в сознание, но все никак не мог понять, что творится вокруг. Он только вращал головой и водил шальными глазами, оглядывая местоположение, чему мешали сапоги Шершавого.
Козулю посадили чуть в сторонке, связывать его было лишним, да и веревка вся закончилась.
В лесу почувствовалось движение: затрещали ветки, послышался хруст сухого валежника - это бесшумно пробиралась группа захвата. Показались бойцы, дед Пикша помахал им рукой.
Лавр опешил. “Ба! знакомые все лица”, майор Петров собственной персоной, тот, кто был командиром спецназа, посланного для освобождения заложников американского сухогруза “Луизиана” и самого, тогда еще лейтенанта Иванова, оказавшегося на борту совершенно по нелепости.
Но обниматься и лобызаться не кинулся, не место и не время, а, может, майор и не помнит его (да, как не помнит, только взглянул, признал сразу).
- Лейтенант Иванов, опять ты? – удивился Петров.
- Старлей он, - поправил дед Пикша.
- Поздравляю, если бы я знал, что ты тут, я бы один прилетел, не стал бы зря гонять бойцов. Что нам тут делать, когда здесь сам “тот самый”? Наслышан, наслышан. Да, дела. Сколько трупов?
- У одного две пробоины сзади ниже ватерлинии, один поцарапан капканом, одни слегка оглушен, но пришел в себя, хотя еще, кажется, не адекватен, - доложил лесник.
- Еще собака, Памир, ранение, - добавил старлей.
- Про собаку я знаю, послал с девушкой двух бойцов, возьмем ее с собой, если жива.
Отдал короткий приказ: “Осмотреть, оказать первую помощь, доставить к вертолету. Пакуем мягко, им уже досталось и без нас, надо доставить живыми”.
Пока шли до вертолета, Иванов доложил о ситуации, опустив некоторые моменты: про арсенал оружия в подполье (а никто не знает) и информацию Козули (сами разберутся, к чему лишние заморочки). Дед Пикша попросил докинуть их до горы Лисий хребет, на что майор ответил: “Не могу дед, у меня приказ срочно доставить бандитов на место, да и нельзя туда, там сейчас закрытая зона и даже я в точности не знаю, что там происходит. Но в рапорте, вас отмечу и доложу куда следует”.
- Тогда возьмите собаку и внучку, и прошу, майор, проследи, чтобы все было нормально. Собака нам жизнь спасла, - попросил Пикша.
Иванов в знак подтверждения кивнул головой.
- Не переживайте, сделаем все в лучшем виде. Кстати, старлей, спасибо тебе за пилота. Тело доставили, мы его похоронили с почестями, так что…, - майор не подобрал нужного слова, - еще раз спасибо”.
Уже у вертолета, прощаясь, Агриппина подошла к Лавру.
- Теперь я понимаю, почему про вас говорят “тот самый лейтенант”. Теперь будут говорить “тот самый Иванов”, да? Я, честно говоря, не верила, по вашему виду и не скажешь, какой вы на самом деле. Спасибо вам, - тут голос ее дрогнул, - спасибо тебе Лавр”.
Лавр обнял девушку (а что еще оставалось делать в такой ситуации?).
Дед Пикша деликатно осматривал вертолет, как будто впервые увидел винтокрылую машину.
- Ты тоже, Груша, молодец, надеюсь, еще увидимся.
Когда шум винтов перестал напрягать барабанные перепонки, лесник подошел к Иванову.
- А ты женат?
- Женат, - признался Лавр.
- Ничего, бывает. Зато она сейчас будет знать, за какого мужика замуж выходить. Вот за такого же героя.
- Да, ладно, отмахнулся Иванов. Какой я герой?
- А, самый настоящий, каких мало осталось.
- А вы не герой?
- Я-то что, подумаешь, так случайность. Неизвестно, чтобы без тебя могло произойти. Хотя, что-то героическое и во мне есть.
Усы и борода деда Пикши выдали его улыбку.
В штабе Краснознаменного Дальневосточного военного округа получили донесение: Бандиты пойманы и обезврежены. Была попытка нападения на дом лесника и захват заложника. Отличился командир взвода старший лейтенант Иванов. Командующий, даже уже не удивился, только машинально спросил:
- Тот самый? Он и там успел? Что же это такое, у нас кроме старшего лейтенанта Иванова воевать уже некому?
Этот вопрос остался без ответа.
- Доложите, как было дело, - генерал снял китель.
И адъютант раскрыл спецдонесение.
- Старшего лейтенанта обнаружил лесник.
- Это в тайге – то, там что дорожки для прогулок есть или беседки расставлены?
- Нет, этого лесника попросил помочь Иванову капитан судна “Джавахарлал Неру”.
- Этот капитан Немо, селедочный барон? И чем помочь?
- Ну, чтобы не заблудился. Но пока старший лейтенант отдыхал в избе, бандиты на них напали и взяли заложницу – внучку лесника. Хорошо, у них работала рация, успели доложить. Получили приказ: по возможности задержать, до прилета группы захвата. Приказ был выполнен. К прилету группы бандиты были задержаны, заложница освобождена. Все три беглеца живы, двое слегка ранены.
- Да сложно понять смысл такого приказа. Задержать, чтобы группа захвата смогла бандитов захватить, или успеть задержать до прилета бойцов. Я бы не понял. Но старлей молодец, может, тоже не понял, но поступил правильно. Вот ведь каких офицеров воспитываем.
- У нас пострадавшие есть?
- Доложили, что плохо с Памиром.
- А нам-то Памир с какого боку, там что землетрясение?
- Памир - собака, спасла им жизни.
- Собаке лучшего врача, можете отдать мою палату. Мне еще долго она не понадобится. А может, вообще. Могут и в общую с солдатами положить по ситуации.
Командующий не задал самого главного вопроса: “Где сейчас старший лейтенант?” Если бы он знал, что в вертолете его нет, и старлей с дедом Пикшей собрались к горе Лисий хребет, то, наверное, пустился бы в пляс, с надеждой, что ракетная установка “Чингачгук” будет непременно найдена. Но так как его голова была занята совершенно другими мыслями (а, как же, время поджимает, а результата нет), то подчиненные так и не увидели танец командующего.
И снова собрался военный совет. Как и в прошлый раз присутствовало два человека: дед Пикша и старший лейтенант российской армии, командир взвода Иванов. На повестке дня стоял один вопрос: “Есть ли резон идти к горе Лисий хребет искать ракетную установку”. Конечно, это было не идиотское повеление: “Иди туда – не знаю куда, принеси то - не знаю что”. Лесник знал путь и представлял, где эта старая штольня под номером восемнадцать. Пусть примерно, но знал. Обещал, что на местности сориентируется. Конечно, проще всего было сообщить командованию, пусть проведут войсковую операцию, но, вот беда: одна из шальных пуль угодила в рацию, и пользу от нее можно было извлечь только в качестве гнета для квашения капусты. И вертолет улетел, и сотовые телефоны не находили связь. И вообще, вот, такая ситуация.
Прикинули по времени. С момента услышанной старлеем фразы “Семь дней” два дня Иванов был без сознания у меланхетов, сутки ушли на поход к упавшему самолету на территории владения Древнего идола, полдня – тут. Если заночевать и утром отправиться в путь, то при правильном подсчете остается три дня. К вечеру, как заверил дед Пикша, доберутся, эта штольня ближе, чем основной вход километров на десять. Шанс, хоть какой, но есть, конечно, если уже все не закончиться к их приходу.
Решение совета было озвучено дедом Пикшей: “Ложиться спать, утром - в поход”. Проголосовали: “За” - два человека, “Против” и воздержавшихся - не было.
Попили чай (есть не
