хуже не придумаешь. И в штанах полный штиль. На вид жеребец, а на поверку мерин. Ты мне супружеский долг будешь деньгами выдавать, – задела за больное жена, – у вас у мужиков одна задача: пожрать, поспать и сдохнуть! Ты думаешь, почему у нас в доме кошка гадит, потому что из тебя по всему дому песок сыплется.
От такого вопроса он выкатил глаза насколько смог. Я хорошо знал сюжет таких мероприятий, особенно, когда интеллекта чуть больше, чем у тапочка. У них часто были разногласия между кошельком и деньгами, они жили на зарплату и романтический ужин плавно переходил в драку.
– Достала! – взорвался сосед.
Он так орал, что у нас мат из ушей капал, а микробы, попав в зону его дыхания, погибали в атмосфере.
– Я в твоей жизни была самое лучшее, – она скромно заулыбалась, выставляя напоказ небольшую коллекцию гнилых зубов.
– Это говорит не о твоих достоинствах, а о недостатках моей жизни.
– Хватит собачиться, – грозно рявкнул тесть, – договоритесь, я сейчас чпокну вас воздушно–капельным путём, – и натянул лицо так, что его не узнала судьба.
– В глаза мне смотрите, а не в ноздри! Так что хана, кранты и полный пиндык.
Мочевой пузырь – он как сердце, ему не прикажешь, да и накал страстей требовал продолжительной паузы.
– Права соседка, – с напряжённым облегчением сказал тесть, – от мужиков остались живот да ресницы. Я в молодости занимался боксом, долго занимался и понял одну истину: в боксе самое главное – лыжи. После хорошего возлияния закусывать надо, закуска градус кладёт. У меня днём нос не просто чесался, а шелушился.
Вернувшись, плеснули пять грамм под жабры и перешли на самую щепетильную тему – политику.
– Страну, в которой народ ходит на рогах, на колени не поставить, – торжественно пробасил тесть. – Время нынче такое, лучше его в больнице переждать, там хоть что–нибудь да подадут, хотя нередко проявляется воровство краж и алкоголизм пьянства.
– А в больнице часто бельё меняют? – поинтересовалась соседка.
– Конечно, я сам вчера видел, как один из седьмой палаты простынь на банку тушёнки сменял.
– Плохо кормят?
– Блюдо "Щи из утки" в больничном меню сильно настораживает. Главврач тоже не подарок – крохобор тихушный. Я у него на неделю стольник занял, он аж извёлся… за полгода, постоянно напоминает.
И он сплясал не как лошара, а сплясал реально. Сходив в баню, сосед принёс на пробу десятеряк.
– Что–то мне там не нравится запах, – сказал он морщась.
Утечку нашли быстро. На фляге, где происходил основной процесс, ослабла крышка – подсохла резиновая прокладка. Тесть зашёл в баню и стоя в дверном проеме, давал ценные указания.
– Забейте деревянный чёпик под крепление, и он прижмёт крышку, – шатаясь, командовал он.
Мы всё исполнили. Выстрогали недостающую деталь и с третьего раза, я наставил, а сосед ударил молотком, да не в деревяшку, а в крепление. Замок ослаб и из–под крышки со свистом рванулись пары. В момент баня наполнилась едучим сорокоградусным плотным паром. Задыхаясь и бросив флягу, мы бросились к двери боясь ошпариться. В дверном проёме запнувшись о тестя и подмяв его под себя застряли. Косяки страшно хрустнули, но выдержали. Фляга сильно накренилась, и благодаря ограждению не упала, а замерла под углом, и паром жарит нас в задницы! Если смотреть на это со стороны, будто трёхглавый мычащий осьминог с шестью щупальцами попав в расщелину, пытался ими за что–нибудь ухватиться, чтобы вырваться. Сопение и кряхтение, глухой скрежет ногтей о голый пол и через несколько секунд мы вылетели, как пробка из бутылки. Выскочив на улицу, я упал на траву у дверей, сосед, шатаясь, ушёл в сторону, растворившись в темноте, а тесть, взявшись руками за грудную клетку, со стоном дополз до бочки с водой и посмотрел на всех своим тазобедренным суставом. Тёща в панике схватила ведро и стала обливать его водой. Соседка, увидев под столом ведро с помоями и не разобрав, что это, окатила меня ими с ног до голов.
– Ты что делаешь… твою мать! – закричал я, в панике убирая с лица пищевые отходы.
– Надо отползать дальше, – прошептал внутренний голос, – у сарая куча навоза.
Целый вихрь кружился в моей голове! Я пытался подняться и встать, но удалось пукнуть и лечь. С тоской посмотрел на ярко мерцающие звёзды, сегодня всё небо было заполнено мириадами чудес. На крики из дома выбежала жена. Втроём они схватили тестя и стали сажать в ванну с водой. Он, думая, что его топят, начал отчаянно вырываться. Постепенно его активность начала угасать, он успокоился и сам залез в бочку с водой, откуда, как поплавок торчала голова. Тёща с супругой пошли в огород за капустным листом для примочек, наступили в темноте на грабли – нашли. Соседка убежала за говяжьим жиром, а дети принесли пищевую соду. Наши доктора славно потрудились. Спустя пару часов вся троица лежала в сенях на животах с красными, как у макак задами, смазанными говяжьим жиром, припудренными содой и укрытыми капустным листом. На этом триллерном фоне все успокоились. Наконец настал звук чистейшей девственной тишины. В эту ночь мы ушли глубоко в себя и чуть не познакомились с белой горячкой.
Нас тупило раннее утро. Мы осмотрели место нашего фиаско, сырьё не вылилось. Тесть привёл всё в порядок и возобновил процесс. – Всё нутро болит, – потягиваясь, пожаловался сосед.
– Не ври, один орган у тебя не болит, – с ехидой посочувствовала жена.
– Какой?
– Хвост! Глядя вчера на тебя, я поняла одну вещь. Если человека варить живьём, то некоторое время, он может помешивать себя сам.
Самогон вещь наглая, его гонят, а он не уходит. Похмелившись, дружно хохотали над вчерашним. Мы не пили, а лечились и не чайными ложечками, а чайными стаканчиками. Женщины сидели за столом, а мы стояли на коленях оперевшись животами на табуреты, очень болели сиделки.
Так я провёл свой долго запоминающийся отпуск, на полную объялтился и обпицундился и вдобавок, ну это на любителя – обсочился!
Целую крепко, ваша репка!
