И вот, под рукоплескания разгоряченной, охмелевшей от кровавых зрелищ, толпы, стражники сняли с очередного раба кандалы, и, нанеся удар ногой ему в спину, вытолкнули смертника на арену в полной уверенности, что жертва вот-вот встретит объятия смерти. Будучи измученным голодом, жаждой и болью побоев, раб, пребывая в полусознательном состоянии, смутно ощущал в руке ржавую рукоятку старого тупого меча. Видимо до него, этот меч держали в руках все приговорённые к публичной казни, уже вкусившие поцелуй смерти военнопленные, преступники, дезертиры и прочие враги Римской Республики. Новоиспеченный гладиатор осмотрелся вокруг. Его уже окружали шестеро вооружённых «до зубов» гладиаторов, злобно хохоча и размахивая оружием, тем самым пытаясь дополнительно сломить психологически и без того, на вид сломленного, раба. Шлемы, доспехи и оружие шести гладиаторов были зловеще покрыты уже высохшей кровью предшествующих приговоренных. На долю секунды, стоящий в кольце смерти смирился со своей скорой кончиной, силы предательски всё покидали его тело и казалось, что он уже не в силах удержать меч. Вдруг со спины обрушивается удар мечом, оставивший между лопаток неглубокую, к счастью приговорённого, рану и брызги его крови обагрили песок арены. Тысячеголосая публика взвыла от восторга. На трибунах амфитеатра бушевала смеющаяся, кричащая: "убейте его", восторженная толпа, ожидающая бесславного конца приговорённого. Стоя на четвереньках, постепенно приходя в себя, раб осознаёт, что в данный момент, он не волен распорядиться своею судьбой, она не в его власти. Но он волен драться, драться до последнего вздоха и капли крови, чтобы его запомнили не срамящим честь своих предков трусом, а славным сыном своего народа. «Если тебя приговорили к публичной казни, то быть погибшим в сражении куда доблестнее постыдной гибели на коленях» - рассуждал про себя приговорённый, готовясь применить воинские навыки, которым он был обучен ещё в отрочестве в своей, для римлян «варварской», стране. И тут, словно дар неведомых богов, его тело стали наполнять силы. Затуманенное ранее сознание вдруг оборачивается холодным рассудком, пылающим ледяной яростью, и, к удивлению противников и к восторгу кровожадных трибун, раб вдруг наносит молниеносный удар в область шеи не ожидавшему такого поворота событий, близко стоящему противнику, бездыханное тело которого падает замертво. Поднялся громкий, содрогающий стены амфитеатра гул восторженных римлян. Раб-гладиатор, уничтожив одного из шести соперников, сам того не ожидая вселяет в сердца остальных пяти гладиаторов тревогу, давая понять, что умирать он не собирается. Совершив боковой кувырок к павшему сопернику, который несколько мгновений назад с самодовольным смехом размахивал мечом, раб (по положению, но уже не по духу) подобрал его меч. И тут все пятеро палачей-гладиаторов двинули на приговорённого со всех сторон. Недолго думая, раб бросает ржавый меч в одного из нападавших, попадая головкой рукояти прямо в незащищённую шлемом часть лица гладиатора, в челюсть, тем самым сбив его с ног. Сам не понимая, как, раб уворачивается от летящего в него копья, которое, пролетая задевает его скулу, и угождает прямиком в область сердца, нападавшего сзади палача-гладиатора, упавшего навзничь с неподвижным взглядом, отражавшим крайнюю степень удивления. Гибель второго палача-гладиатора вызвала на трибунах лишь циничный смех и жажду ещё большей потехи. Один из нападающих пытается нанести удар тяжелым топором по отвергнувшему смерть, и… промахивается (так как у раба было достаточно времени для того, чтобы увернуться), вонзив тяжелый топор глубоко в песок арены. Не успев извлечь его, нападающий лишается своей головы после сильного удара раба в область шейных позвонков. Третий палач пал… Толпу переполняет совокупность недоумения и восторга, часть которой начинает ратовать за победу раба. Переглянувшись, двое палачей, потихоньку начинают кружить вокруг раба, к ним, присоединяется третий, не сумевший вовремя отбить летящий в него ржавый меч. В души троих палачей закрался страх. Они не ожидали столь упорного сопротивления от какого-то… раба. Должна была быть растянутая, показательная казнь… Обычно рабы не оказывают серьёзного сопротивления…. А тут… Вдруг, один из палачей наносит боковой удар мечом, в то время как упрямо не желающий умереть, увернувшись наклонился, и, нанёс удар противнику чуть выше колена, тем самым оставив последнего без одной ноги. Очередной палач в ужасе и панике падает на землю. Затем, ещё двое из последних сил бросаются на, уже ненавистного, раба, и, ослеплённый гневом один из палачей-гладиаторов пропускает удар мечом по горлу и падает в объятия агонии. Теперь остался только один, твёрдо стоящий на ногах противник, которого охватила дрожь и приступ паники. Естественно, в таком состоянии он не мог оказать должного сопротивления рабу, который в довольно быстром поединке одолел его, вонзив меч противнику в область солнечного сплетения. Амфитеатр взорвался криками «Убей! Убей! Убей!», желая кончины последнего, ранее лишившегося ноги, палача… Подойдя к лежащему, корчащемуся от боли гладиатору, раб заглянул в его полные ужаса глаза. Замахнувшись, он, на долю секунды захотел вонзить в готового умереть противника свой отвоёванный меч, но, постояв ещё пару мгновений, бросил его на песок арены, ясным взором глядя на трибуну, где сидела знать во главе с императором, давая понять, что не желает убивать последнего, вынужденного быть палачом на потеху толпы, гладиатора. Решив для себя, что обязательно доберётся до тех, кто вальяжно восседает на главной трибуне арены, являющейся обителью развлечений для одних, и обителью боли, страха, страданий и скорби для других.
-Жизнь! Жизнь! Даруйте рабу жизнь! Даруйте рабу свободу!!! - на весь амфитеатр гремела громогласная толпа.
