Кукуруза

         Жена умерла утром. Ночью Клёнов выходил покурить на балкон, было холодно, ноябрьская промозглая сырость, зябко потирая плечо, он добил быстрыми затяжками сигарету и вернулся в постель. Кукуруза мирно сопела на правом боку, повернувшись к нему спиной.
          Проснусь, сварю соляночку, настоящую, с деревенской квашеной капустой, которую батя передал, с каперсами, он счастливо зевнул, хорошо, что завтра обоим не надо на работу.
          Не было у него никаких предчувствий. В десятом часу, когда солянка доходила на остывающей плите, он открыл холодильник и деловито взглянул на приятно блестевшую изморозью бутылку "нашей марки". А что, собственно, мешает порядочному джентльмену накатить с утра, между прочим, сэр, (Клёнов был по жизни ироничный человек) в законный выходной, честно, так сказать, вымученный в  нашей ****ской круговерти ради бабла насущного.
          - Кукуруза! - громко сказал он. - Просыпайся, жизнь проспишь!
          Не дождавшись ответа, он прошёл в комнату и присел на краешек двухспального дивана. Кукуруза лежала на боку, накрывшись с головой одеялом.
          - Ну, ты чего? - он легонько потряс жену за плечо. - Неважно себя чувствуешь?
          - Что с тобой? - Клёнов сбросил одеяло и перевернул жену за спину. - Ленка, что за хрень?
          Лицо жены было спокойным и, кажется, умиротворённым. Надо проверить пульс, мелькнула мутная мысль, как же это делается, на руке нащупать или на шее. Он проверил пульс,  пальцами разжал Кукурузе рот и приложил ладонь. Пульса и дыхания не было. Клёнов вдруг панически испугался и врезал жене сильную пощёчину. Голова безвольно мотнулась по подушке.
          - Ленка?! - он приложил ухо к её груди и задержал вдох. Сначала Клёнову показалось, что  сердце бьётся, громко и отчётливо, как колокольный набат, но через мгновенье до него дошло, что это его сердце колотится в груди.
          "Но также не бывает, - двумя руками он приподнял жену и крепко прижал к себе. - Так не может быть!"
          Он положил жену обратно на постель и схватил телефон:
          - Ты подожди, Кукуруза! Я сейчас "Скорую" вызову.
          - Адрес говорите, внятно, - перебила его сбивчивое бормотание диспетчер. - Что делать? Руками ничего не делать, раз не умеете. Попробуйте ватку с нашатырём к носу приложить. Ожидайте, бригада уже выехала.
          - Где я тебе его возьму? - тупо сказал Клёнов замолкшему телефону. - Нет у нас дома нашатыря. Водка есть, а нашатыря нет.
          Он посмотрел на жену, мрачно вздохнул и перевёл взгляд на потолок.
          "А ты-то куда смотрел?! А-а, что, теперь!" - Клёнову безумно, до шума в висках, захотелось курить.
          - Что теперь! - он прошёл на кухню, достал из холодильника бутылку и налил в чайную кружку. - Теперь и на кухне курить можно.
          В дверь позвонили и одновременно настойчиво постучали.
          - Где? - с порога спросила женщина-врач, одетая в синюю форменную куртку. - Что-нибудь предпринимали?
          - Нет, - сказал Клёнов. - В спальне. Я думал, она спит, не хотел будить...
          - Потом, - сказала врач. - Федя, побудь с товарищем.
          - Где у вас гостей  обычно принимают? - спросил молодой, толстый и румяный как девица из народной сказки фельдшер. - На кухне?
          - Да, - сказал Клёнов. - Пойдёмте.
          Фельдшер уселся за кухонный стол  и постучал ногтём по чашке с невыпитой водкой.
          - Ночью пили?
          - Нет, - сказал Клёнов. - Утром хотел выпить, уже после того. Но не успел, вы приехали.
          - Это хорошо, - сказал фельдшер. - Для того случая, если полицейского придётся вызывать. Вылейте лучше в раковину.
          - Фёдор, подойди! - раздался голос врача.
          Клёнов взял чашку с  водкой, недовольно поморщился и вылил в раковину. А мне что делать, подумал он, тоже туда идти?
          - Примите соболезнования! - сказала врач, села на табурет, который только что занимал фельдшер, и достала папку из сумки с медицинским крестом. - Остановка сердца, несколько часов назад, скорей всего, во сне. Можно сказать, лёгкая смерть. Вы в порядке? Может, таблетку успокоительного?
          - Я в порядке, - сказал Клёнов. - Чушь какая-то, у неё никаких серьёзных болезней не было.
          - Я понимаю, - сказал врач. - В больничном морге сделают обследование, с результатами вас ознакомят. Я сейчас оформлю заключение о смерти, затем вызову представителя полиции. Это необходимая процедура.
          - Да, конечно, - сказал Клёнов. - Делайте, что считаете нужным.
          - Она вам кем приходилась? - спросил фельдшер.
          - Женой, - сказал Клёнов. - Пять лет вместе живём. В смысле, гражданским браком. Мы вообще-то соседи по лестничной площадке.
          - Дети есть? - спросила врач.
          - Общих нет. У меня дочка от первого брака, но она со своей мамой живёт. Я закурю?
          - Курите, - сказала врач. - После осмотра покойной сотрудником полиции можете выпить. Много не рекомендую, всё равно не заберёт. Когда покурите, принесите её паспорт, мне так проще будет формуляр заполнить.
          - Я могу к ней подойти? - спросил Клёнов.
          - Можете, - сказала врач и посмотрела на часы. - Только ненадолго. Полицейских вызывать надо.
          - Да, конечно, - сказал Клёнов, засунул сигарету обратно в пачку и пошёл в спальню.
          Кукуруза лежала ровно, накрытая простыней.
          - Ну, что ж ты так, Кукуруза?! - неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал Клёнов. - Вроде нормально жили. Я вот и соляночку сварил, тебе же моя готовка всегда нравилась.
          Неприятный комок застрял у него в горле:
          - Эх, как по-дурацки-то всё вышло...
          - Вот паспорт, - он положил документ на  кухонный стол.
          - Спасибо! - сказала врач. - Федя, у тебя чай в термосе остался?
          - Кофе вам сделать? - спросил Клёнов. - У меня, правда, только растворимый.
          - Не откажемся, - сказал фельдшер и зевнул. - До конца смены четыре часа ещё.
          - Сорок три года, - сказала врач, открыв паспорт. - Печально, конечно. А почему детей у Елены Николаевны не было? Проблемы по женской части?
          - Ну, да, - сказал Клёнов. - Ей в юности неудачно аборт сделали, коновал какой-то на её родине, в Ульяновске. В общем, сказали, что рожать рискованно. Да и не любила она детей. Не то, чтобы не любила, так,  равнодушно относилась, без всех этих муси-пуси.
          - Они ангелочки, когда возле груди лежат, - сказала врач. - А когда вырастать начинают, это, конечно, здравствуй, ужас, что мальчики, что девочки.
          - Я всё-таки не понимаю, - сказал Клёнов. - Почему она умерла? Крепкая, совсем не старая женщина, по лесам со мной моталась, нормально, не ныла. На здоровье никогда не жаловалась, ни на давление, ни на что там ещё жалуются.
          - Все под богом ходим, - сказал фельдшер. - Извините за банальность. Я когда на другой подстанции работал, у нас вообще дикий случай был. Только представьте, молодой парень, двадцать лет, спортсмен-лыжник, не пьёт, не курит, начал задыхаться вечером перед сном  и задохнулся на глазах у беременной жены. Жена, между прочим, на восьмом месяце была. Непостижимо, вроде полное счастье у человека и тут на тебе. 
          - Тебе, Фёдор, надо было не в медицинский, а на филологический поступать, - сказала врач. - Мастер ты байки рассказывать.
          - Чистую правду говорю, Марина Евгеньевна, - сказал фельдшер. - Тёмная иногда эта наука - медицина.
          - Возможно, у покойной была скрытая патология, - сказала врач. -  Так бывает. Сидит какая-нибудь дрянь годами, себя не обнаруживает, а потом раз и вылезла. Возможно, наследственная болячка. Что-то полицейские задерживаются, пора бы им уже появиться.
          - А куда им торопиться? - сказал фельдшер. - Дело понятное, спокойное, криминала нет. Сейчас пирожков пожуют где-нибудь на халяву и объявятся. Да и нам, собственно, спешить уже нет смысла. Пока в морг доставим, пока документы оформим, так смена и пролетит.
          - Мне с вами ехать? - спросил Клёнов.
          - Необязательно, - сказала врач. - Завтра после пяти подъезжайте в 64-ю больницу, получите на руки официальное заключение о смерти. Здесь ночевать не рекомендую. К бутылке потянет, всякие дурные мысли в голову полезут. Лучше где-нибудь в другом месте переночуйте. У вас родители живы?
          - Живы, - сказал Клёнов. - Старенькие, батя пьёт много. Мать уже на него рукой махнула.
          - Со стариками трудно, - сказала врач. - Упрямые, черти, никого слушать не хотят. А с другой стороны, по нашей жизни, им только и остаётся, что пьянствовать. Вот пусть ваш отец за упокой и выпьет, а вам советую воздержаться. Только себя накручивать будете.
          - Не знаю, - сказал Клёнов. - Никак у меня в голове не укладывается, что Кукуруза умерла. У нас такие планы на сегодня были, у обоих выходной, да и вообще, дико это как-то.
          - Я понимаю, - сказала врач. - Смерть близкого человека это всегда потрясение, тем более когда внезапно происходит. Как интересно вы её называете - Кукуруза. Не обижалась?
          - Да нет, - сказал Клёнов. - Она по жизни немножко чумная была. Мы  в турпоходе познакомились. Она с одноклассниками по Карелии на байдарках шарилась, я там с пацанами копал на Олонецком перешейке. Посидели вечером у костра, вдруг выяснилось, что  уже месяц соседи по лестничной площадке, надо же, в Москве ни разу не столкнулись нос к носу, а в Карелии умудрились встретиться. Так как-то всё и понеслось. Интересно с ней было.
          - Любопытно, - сказала врач.
          - Вы археолог? - спросил фельдшер. - Или этот - искатель?
          - Не совсем, - сказал Клёнов. - В смысле, не совсем легальный. Можно сказать, хобби. Я давно этим занимаюсь, с юности.
          - Вы, значит,  чёрный археолог, - усмехнулся фельдшер. - Где золотишко припрятали?
          - Да какое там золотишко, - сказал Клёнов. - Так, по мелочи,  с ребятами копаем, монеты медные, как правило, иногда предметы утвари, если целые. Один раз, правда, перстень нашёл, массивный такой, серебряный, в музее сказали, что начало семнадцатого века. Хотел через интернет продать, больше пяти тысяч ни один гад не предложил. Не очень-то у нас древности в цене. Так что, не больно я чёрный, оружием не занимаюсь, орденами-медалями тоже. Мне просто по лесам бродить нравится.
          - А кем работаете? - спросила врач.
          - Да кем я только не работал, - сказал Клёнов. - И таксистом, и на заводе, и в зоомагазине, было дело,  продавцом полгода. Последние несколько лет бригадиром грузчиков в одной транспортной конторке. Платят, конечно, копейки, зато без напряга.
          - Сейчас везде мало платят, - сказала врач. - Времена сейчас такие.
          "Владимирский централ - ветер северный..."
          - Извините, - сказал Клёнов. - Это с работы звонят.
          - Олежа! - голос логиста Жени был оглушительно жизнерадостным, как всегда перед сообщением неприятной новости. - Здорово! Извини, что в выходной беспокою. Силин, сука, запил, а у нас две фуры на Саратов с канцеляркой. Сможешь в ночную выйти? По двойному тарифу закроем.
          - У меня жена умерла, - сказал Клёнов.
          - В смысле? - спросил логист.
          - Вот так, - сказал Клёнов. - Утром. Сказали, что остановка сердца. "Скорая" здесь, скоро полиция приедет.
          - Ты это, - сказал логист. - Ты давай, держись. Там, если помощь нужна, сразу говори, не стесняйся.