Петя Бакин работал таксистом давно. Будучи молодым, не хотел садиться на тачку, хотел стать дальнобойщиком. Мечтал быть богатым, знаменитым и при этом живым. Это наложило отпечаток на дальнейшую его жизнь, но немного поработав, обтёрся, да так и остался таксистом.
Он, вздыхая частенько говорил: «Жизнь моя жестянка!» Да это и понятно, ведь столько лет прожито в металлической коробке на резиновом ходу. Но вот казус! Не везло ему и всё тут! А самое смешное, что деньги на него обиделись, не водились они у него! Вроде всё нормально и калым есть, а вот, как вода: были и, нет. В его характере имелось одно редкое качество: он умел переступить через крупные огорчения – лучше калым на Гондурасе, чем Гондурас на калыме. Таксистом он был авторитетным, часто на заказах и чтобы не скучать купил Тамагочи, так ведь опять же – сдохла зараза! Как-то, будучи в летнем отпуске, решил отремонтировать свой гараж. Машину перегнал к родителям, закупил материал и приступил. Хорошо человеку, у которого руки растут, откуда надо: оштукатурил, побелил, на потолок ДВП набил. Высушил погреб паяльной лампой, а мусор решил сжечь. Всё что горит, спустил и запалил в погребе – всё какая–то польза. Сидит у ворот и ждёт, пока всё прогорит.
Сосед по гаражу пригласил разделить радость по поводу приобретения нового авто. Мусор сгорел, так дымит немного. Петя, поддавшись соблазну, закрыл гараж и пошёл делить радость с соседом. Ушли за гаражи на вольные хлеба, нашли полянку и квасят. Лето, погода хорошая, ребята культурно отдыхают! Вдруг услышали вой пожарной сирены! Заинтригованные поворотом событий решили поинтересоваться, что горит? Пошли на вой сирены. Петя увидел столпотворение у своего гаража и, издав рёв простреленной волчицы, рванулся к нему. Увидев открытые ворота и весь залитый пеной гараж, он обессиленно опустился на корточки. Ну, не везёт человеку! Начинаешь ловить тараканов, появляются мыши, начинаешь ловить мышей, появляются крысы, такова природа.
Однажды он подвозил до автовокзала двух сельских жителей. Впопыхах они забыли у него два мотоциклетных шлема, это из которых только глаза и переносица. Петя человек честный, поставил их за заднее сиденье и возил с собой, вдруг найдутся хозяева и сменщику наказал: «Если, что, отдай».
Как–то едет злой, с женой поругался – настроение дрянь! Вдруг братья южане тормозят: «Эй, коцо, подбрось до базара!»
– Ну, ребята, вот на вас–то я и отыграюсь! – доброжелательной улыбкой поприветствовал их Пётр.
Таксист он натасканный, сразу определил, города не знают. Немного покатав, остановился.
– По городу приказ ГИБДД пассажиров возить в мотоциклетных шлемах, много аварий, – с опаской озираясь по сторонам, предупредил он, – они у вас за спиной и закройте окна.
Братья южане вмиг подчинились. Для того чтобы ощутить себя счастливым хоть на мгновение, следует забыть про обступившую тебя действительность, и Петя, подняв своё стекло, включил печку. На улице лето, июль, жара! Минут через пять с пассажиров потекло. С Петра тоже пот градом, но дело принципа! Видит, замахали – тормозят. Заплатили, выскочили, как ошпаренные! Петя довольный, всё никакая, а разрядка.
Смену отработал – всё в норме, как раз на выходные выходил. Решили с корешами расслабиться, окунуться в мир ″греческой роскоши и римского разврата″. Сели в Петькин старенький москвич, естественно по дороге пополнив запасы горячительного. Жена у него в ночную смену, по дороге для компании подсадили ″девицу″. Загнали машину в гараж, закрылись и сидят, расслабляются, но их мечтам не суждено было сбыться. Часа не прошло, только успели по маленькой пропустить, ещё тему для разговора не нашли. Вдруг стук в дверь и резкий женский голос: «Открывай, я знаю, что здесь пьянка!»
Вот это облом! Один из классиков сказал, что есть двор, в котором мы сами себе на цепи. Пока мозговые извилины Петра делали умственные зигзаги, она разошлась не на шутку, у неё был большой жевательный аппарат. В экстремальной ситуации инстинкт всегда подскажет правильное решение. Петро мгновенно сообразил! Схватив ″девицу″ за руку и опустив в погреб, закрыл крышку, она захлопнулась, как сундук, а на крышке защёлка из нутри не откроешь. Это, как система ниппель: туда дуй, а оттуда никак…
– Ты опять взялся за своё?! – громко ругалась жена, переступая порог.
– Возьмусь за чужое, посадят, – совесть плеснула хмельному Петру краской в лицо.
– Молчи, хорёк чесночный, разговорился здесь, хвосторогий долбонос! Всё, сопи в две дырки и прыгай боком.
– Что ты ругаешься, я нормальный!
– Это как? – злобный взгляд пронзил его насквозь.
– В наше время нормально, значит вертикально.
Петькина мегера, разогнав всех утащила его домой, отвесив смачный подзатыльник. Все удалились, оставив невольную пленницу терзаться размышлениями о дальнейшей участи.
– Вечно с тобой так! – ворчала жена, – не успеешь отлучиться, уже пьянствуешь.
– Ты же на работе, – удивился он, почёсывая затылок.
– Попросили подмениться, пойду с утра, – рявкнула супруга.
"Вот невезуха, так невезуха, – думал он, ворочаясь в кровати. – Эх, надо было"…
Это ″надо было″ – символ вечного опоздания, сопутствует человеку всю жизнь.
"Как там пленница? Хоть бы живая осталась, – думал Пётр, – а, если задохнется? – Да нет, не может быть… Эх, человек может последние минуты доживает, а я помочь ему не могу. Он зевнул и нечаянно издал зубами звук, который издают собаки, когда ловят мух".
Загляните в самые потаённые уголки своей души, вспомните самый ужасный кошмар и это пустяки по сравнению с тем, о чём думал и переживал Петя. Спал он плохо. Его бросало и в жар, и холод, слышал из далека расплывчатые голоса отца и матери. В сущности, родители у него были хорошие: отец его не бил в тех промежутках, когда его била мать. Время тянулось дремотно тягуче.
С нетерпением дождавшись ухода жены, вскочил с кровати. Он медленно всплывал из омута испуга, к нему вернулась способность соображать. Мысли гремели в голове торопливо и бестолково, как медяки в копилке. Быстро одевшись, побежал в гараж. Трясущимися от волнения руками открыл замок и к погребу. После некоторых колебаний пересилив свой страх, перекрестился и открыл крышку. Из погреба вылезло нечто в образе человека. Оно смотрело на него, сверкая злыми глазами, тряслось от холода, выбивая зубами морзянку.
Освобождённая пленница, матерясь и плача, пыталась схватить его за волосы и расцарапать физиономию. Петя много лестного узнал о себе, его сравнили с домашним скотом и всякой загробной нечистью. Успокоив, он привёл её в более нормальный вид и отвёз домой. Достав из бардачка заначку, отдал ей, возместив неустойку и радостно улыбаясь, поехал восвояси.
Ну, что здесь скажешь: «Эх, Петька, жизнь твоя жестянка!»
|