Сотворение любви - Глава 15

Я пришел в офис после того, как не появлялся там три дня. Хосе Мануэль перестал со мной разговаривать, а когда я обращался к нему, он бросал все свои дела и куда-нибудь уходил. Секретарша со мной общалась, но при этом выражение ее лица красноречиво говорило о материнской боли из-за сыновней неблагодарности. Не дожидаясь моих расспросов, Хеновева пояснила, что торговая сделка очень сильно продвинулась вперед. “Торговая сделка” она произносила шепотом, словно речь шла о тайной махинации. Когда-нибудь Хосе Мануэль станет упрекать меня в том, что я оставил его одного, и ему пришлось принимать решения в одиночку, не посоветовавшись со мной, хотя своим исчезновением я оказал ему любезность.

Секретарша сообщила мне, что на предприятии произвели сокращение штатов, поскольку иного выхода не нашлось, а покупатели не хотели получить в наследство несоразмерные пассивы. Ума не приложу, откуда она нахваталась подобных выражений: то ли от Хосе Мануэля, то ли сама их сочиняла, добавляя слова, прочитанные в прессе. Сегодня мне не хотелось спускаться на склад и встречаться с кладовщиком и другими работниками. Даже не знаю, сколько человек было уволено в угоду косовцам. Я заперся в своем кабинете.

Если в поисковике гугла набрать “Клара Альварес”, он выдаст тридцать три тысячи двести человек. Если вдуматься, не так уж и много, поскольку это довольно распространенное имя и фамилия. Женщины с таким именем есть не только в Испании, но и в других странах от Канады до Чили. В гугловском разделе картинок я обнаружил совершенно разные фото блондинок, брюнеток, девчонок в купальниках, улыбающихся и серьезных, поодиночке и группками, даже одну монахиню, а также фото женщин с другим именем, но не нашел ни одной фотографии той, кого искал.

Я потратил пару часов, просматривая в фейсбуке профили девушек по имени Клара Альварес, и, наконец-то, мое терпение было вознаграждено. Настоящее имя Клары – Мария Клара Альварес. В друзьях у нее числилось девяносто три человека. Я просмотрел ее профиль, не обращая внимания на фотографию, потому что на ней она держала руку перед камерой, прикрывая лицо и глядя сквозь пальцы. Судя по записи в профиле, девушка родилась в Барселоне и жила в Мадриде.

Несколько лет назад один мой друг, журналист, преподнес мне подарок, который я храню до сих пор: он позвонил Хулио Кортазару домой сразу после его смерти и записал на магнитофон сообщение с автоответчика: В данный момент Хулио Кортазара нет дома. Оставьте Ваше сообщение после звукового сигнала.

Я ел курицу, когда услышал голос умершего, прозвучавший из его собственной квартиры как обещание того, что он перезвонит. Сейчас, прочитав, что Мария Клара Альварес живет в Мадриде, я испытывал те же самые чувства, и никак не мог решиться войти на ее страничку. Я опасался найти на стене глубокомысленные по клариным представлениям подписи над выложенными вечером фото, на которых она была снята в театральных, отрепетированных позах и фото домашних любимцев с приторно-сладким сюсюканьем, коих в фейсбуке пруд пруди. Я боялся столкнуться с бессмысленной сентиментальной болтовней, с дурацкими приглашениями в дебильные игры, с сердечками, с цепочкой сообщений, с бесчисленными “ха-ха-ха” и словами типа: “сдвинуться”, “это”, “пипец”, высокопарным “вояж”, или “галы”, если речь шла о французах. Я ужасно боялся, что она посылала тысячи поцелуев – в то время как мне хотелось всего одного, неторопливого, упоительного, горячего, одного-единственного – или писала где-нибудь, что все политики одинаковы, а насильников нужно кастрировать. Я не желал, чтобы моя Клара говорила подобные слова или рассуждала о подобных вещах. Я не зашел на ее страницу, потому что знал, какой она была, и не хотел все испортить.

Я щелкнул по кнопке “добавить в друзья”, желая стать ее другом, чтобы мое имя и фото появились в списке ее друзей. Мне было позарез необходимо, чтобы Клара ответила лично мне, большего я не просил.

Пользуясь случаем, я убедился, что Хосе Мануэля в фейсбуке не было, иначе его я тоже записал бы себе в друзья. Хеновева там была, но лезть к ней на страницу мне было совестно: это было бы все равно, что ворваться в ее квартиру, когда она вышла, и рыться в ящиках, будучи уверенным в том, что находки навеют на меня грусть-тоску. Секреты Хеновевы веселыми быть попросту не могут.

Затем я вошел в телефонный справочник и указал почтовый адрес и имя. Появился только один Самуэль, то есть я, и номер моего телефона. Другого Самуэля не нашлось, или телефон был зарегистрирован на имя его жены. Возможно, звонивший мне знал мое имя, или адрес, если когда-то ему довелось провожать Клару до двери моего подъезда. Пожалуй, это объяснение было вполне достоверным. Возможно, я смогу узнать о нем еще что-нибудь, если позвоню Луису и спрошу его, поскольку он вполне может знать о Самуэле гораздо больше меня, но, полагаю, это будет ошибкой.