Смотрел по телеку Путина.
И вдруг пришла охрененная мысль.
Ну, нельзя человеку на ком-то одном слишком зацикливаться, смотреть, слушать его целые десятилетия, служить ему всю жизнь, как денщик, какой бы он раскрасавец ни был… Коли уж ты явился в такой многоцветный, разношерстный мир – так и живи с размахом, не закупоривайся и от остальных красавцев и тем более красавиц.
И так мне этот тезис понравился, что тут же кликнул с кухни свою Валюху, чтобы похвастаться. Рассказал ей как можно популярнее про это мое видение, а она как всегда одергивает: – Опять ты в политику лезешь!? Мало, что ли, там без тебя придурков!?
Я ей сдержанно отвечаю: – А причем тут политика? Это всего сущего касается – и работы, и личной жизни… Не надо ни к кому и ни к чему слишком сильно и надолго привязываться… Ведь в жизни столько всего хорошего, заманчивого, и всё мимо тебя уплывает…
Валька насторожилась: – Это ты о чем? Бабу, что ли, новую нашел и базу под это дело подводишь?.. – Даже подумал, что половником меня сейчас хватит.
– А это, между прочим, не только баб касается, – говорю. – Я вот вчера, например, с Витькой встречался, уже какой год с ним глобальные проблемы под пивко обсуждаем. Ну и чего? Что он мне нового может сказать? И я ему? Ну, сколько можно нам друг на друга глазеть, слушать?! Это уже водевиль какой-то получается, эти посиделки старых приятелей... Новые друзья нужны, новые лица, новые лидеры…
– А если альтернативы нет? – сказала с язвительностью Валька, тоже уже поднаторевшая в политике.
– Альтернатива всегда есть… Даже ему, – заметил я, кивнув хмуро на телевизор.
– А женщин это тоже касается? Нам тоже советуешь новых партнеров искать? – хитро спросила Валька.
– Закон этого не запрещает, – сухо сказал я. – Я вот честно тебе скажу: мне даже смотреть больно на всех этих брачных долгожителей. Самих, небось, уже воротит друг от друга, а всё счастливыми прикидываются, свадьбы золотые справляют… Ведь столько баб и мужиков привлекательных кругом – ну чего вы прицепились друг к другу, сами себя обкрадываете…
– Бесстыжий ты! – воскликнула Валька. – Ты вообще знаешь, что такое вечная любовь?
– Это которая пожизненная, что ли, как президентство? Я против.
Валька зло хлопнула дверью.
А я уже громко, чтобы она слышала, продолжал: – Это просто наша зашоренность такая, привычка липкая, лень, трусость, в конце концов, что-то менять в своей жизни. В плен сами себя загнали и довольствуемся...
Вдруг появилась Валька – вся расфуфыренная, с накрашенными губами…
– Куда это ты собралась? – испуганно спросил я.
– Пройдусь. Не хочу больше на тебя жизнь тратить.
– А жрать?
– Без меня жри. А я в кафешку зайду, может, познакомлюсь с каким-нибудь молодым кавказцем…
– Да ты чего, дуреха?! Я же просто философствовал, – заюлил я. – Все равно лучше тебя нету, сколько ни ищи. И лучше него тоже нету, – и я снова кивнул на телевизор. – Это даже европейские демократии признают. Знаем мы все эти наши альтернативы… Лучше уж пусть несменяемость будет, чем иностранная оккупация.
– Врешь всё! Сам за первой же шлюхой альтернативной побежишь. Просто не нужен никому, – выпалила Валька и ушла.
«Ишь как разговорилась! – подумал я. – Вот они плоды несменяемости! Даже пофантазировать не дает».
«А вдруг и впрямь кого-то найдет, стерва?!» – испугался я и, быстро одевшись, ринулся вслед за ней.
