чаще думает о девушке даже, если ее нет рядом.
Незнакомое ему по прежней размеренной и распланированной с раннего детства личной жизни волнение все чаще не давало уснуть по вечерам, будило среди ночи, лишало аппетита, но никаких шагов, действий он, естественно, не предпринимал, только начинал еще больше сутулиться и ниже опускать голову, чувствуя на себе взгляд Алисы.
А потом случилось…
Их вдвоем отправили в командировку в Москву, номера были соседними, на ужин пошли в гостиничный ресторан вместе…
Он и теперь не мог вспомнить в деталях, что и как произошло, только фрагменты:
- Ты бы так от меня и прятался! – задорный молодой смех. – Я же видела, что тоже на меня так смотришь. Что ты такой робкий! Просто ребенок! – она обвела его шею обнаженными руками, поцеловала, толкаясь, перевернула на спину, оседлала.
Началась такая непривычная двойная жизнь, о которой Анатолий не то что не мечтал, даже не думал, даже представить себе до этого не мог.
С каким удивлением он прислушивался к своему голосу, когда тот дома совершенно искренне объяснял, после проведенного у Алисы вечера, что на работе пришлось задержаться сверхурочно, новая тема… в его речах даже зазвучало слово – перспективы.
Это слово очень любила Алиса, она не только любила само слово, но любила и то, что за ним стоит. Она начала упорно заниматься материализацией того смысла, которое в это слово вкладывала.
Занимая одну из руководящих должностей в отделе маркетинга, она под тем или иным соусом преподносила на совещаниях идеи, над которыми долгие годы в пользу более пробивных сотрудников весьма успешно работал Анатолий.
Через года полтора его имя стало весьма известным в компании, его наконец повысили, его заметили, заметили, что именно он разрабатывает то, чем фирма так успешно торгует.
Тогда же стал замечать Анатолий изменения в поведении Лизы – она все чаще молчала, непроизвольно сжималась, когда он к ней обращался, избегала его взгляда, пыталась не поддерживать разговор, пока не понимала, о чем он будет.
Изменилась и Алиса, если раньше радовалась их достаточно редким и недолгим встречам, то теперь перестала скрывать раздражение, когда Анатолий извиняющимся тоном говорил:
- Мне пора.
В один из таких вечеров она не выдержала:
- Сколько это может продолжаться! Кода ты поведешь себя, как мужчина? Когда ты объяснишь жене, что все ушло?
- Алисочка, - Анатолий еще больше ссутулился, - поговорю, обещаю.
- Твои обещания уже сколько слышу! Сколько можно!? Я в тебя всю душу вкладываю, а в ответ… Что в ответ? Ты бежишь к своей на задних лапках!
- Обещаю…
Вечером на кухне он сел напротив жены:
- Нам надо поговорить…, - заглянул ей в глаза и увидел такой ужас и смятение, что поперхнулся, комок в горле не давал сказать больше ни слова. Он смотрел в родные глаза, не смея отвести взгляда, читая в них отчаянный страх, что сейчас прозвучит то, к чему, похоже, Лиза себя давно уже готовила.
Еще несколько секунд и Анатолий вскочил и почти выбежал в комнату, боясь не справиться с собой.
- Опять! – кричала Алиса. – Ты - тряпка! Слабак! Да как ты можешь мне теперь в глаза смотреть! Убирайся!
А через три дня она попала в жуткую аварию. Грузовик разорвал ее Мерседес на две части, скорость была бешенная, и в той части автомобиля, что отлетела на газон, остались ее ноги.
Тогда Анатолий впервые не ночевал дома, он три дня жил на кресле в больнице, пока врач не сказал довольно уверенно, что жизни Алисы уже ничто не угрожает, хотя он был не точен, не угрожало будущей жизни, но та, что была уже закончилась навсегда.
Лиза встретила его молча, она теперь никогда не спрашивала, где он был, где пропадал, где задержался – на эти темы она наложила строжайшее табу.
Для всех началась совершенно новая жизнь.
Анатолий занимался перестройкой квартиры Алисы, обучался готовить еду, заниматься домашними делами, Алиса привыкала к наложенным на нее ограничениям, Лиза ждала мужа по вечерам дома, куда Анатолий неизменно приходил, оставляя свои переживания и усталость за порогом.
А еще через год, когда ждали Василия в очередной отпуск, вместо него прилетело известие, что «ваш сын геройски погиб» - он лег на гранату на учениях, чтобы спасти стоявших рядом солдат своей роты.
Впавшую в полную прострацию Лизу Анатолий оставил на попечение их соседке – медсестре, а сам улетел на Дальний Восток, чтобы через несколько дней вернуться с гробом, который не открывали даже над вырытой могилой.
Там он встретил ребят, которых спас его сын, там он видел их виновато потупленные лица, там он слушал командира части:
- Вы можете гордиться вашим сыном…
- Я и так им гордился, для этого ему не надо было погибать.
После этого Лиза начала частенько впадать в состояние полной отрешенности, которые очень пугали Анатолия, из которых никто, кроме него не умел ее выводить, хотя многие подруги часами просиживали рядом, пытаясь разговаривать, отвлекать, но только прикосновение рук мужа возвращали Лизу в окружающий мир, только с ним она могла разговаривать, только с ним ей казалось, что все, как прежде.
Так и делился день Слабака - работа, домашние дела у Алисы, время терапии для жены, а для себя короткая ночь, сон, где он становился сильным и волевым.
Два дома, две женщины и некому пожаловаться.
5.
- Ты не замерзла?
- Нет, - ответила Лиза, - давай еще немного пройдемся, - прижалась к его руке, - спасибо тебе!
07 марта 2019 года.
