Глава 7, заключительная, в которой рассказывается о том…
Впрочем. увидите сами.
Вот и подходит к концу весёлое жаркое лето, а вместе с ним и пляжный сезон. Ночи похолодали, вода в озере остыла и по утрам уже кажется довольно прохладной. Да и днем изнуряющая жара сменилась мягкой, хотя пока ещё тёплой погодой. Первые желтые листочки с прибрежных березок летят на зеркальную гладь воды. Всё меньше отдыхающих собирается на пляже, и работа у спасателей стала поспокойнее, рабочая смена покороче.
Но днём всё же ещё хватает забот и хлопот – то лодки красить и ремонтировать, то скамейки и мангалы приводить в порядок, то убирать прибрежные полянки. Да и грибы и ягоды манят, полно их уродилось в лесу вокруг озера - утром до дежурства ещё можно успеть пробежаться по лесным тропинкам с корзинкой и вернуться с «трофеями». Но длинными тёмными вечерами Карлыча впервые в жизни угнетает одиночество. «Старею, что ли?» - думает он. Домик его кажется неприветливым и холодным, тёмные улицы в опустевших садах не освещаются, и всё как-то тоскливо и тускло. Интернет, виртуальное общение с сетевыми знакомыми тоже последнее время не привлекает. И почему-то какие-то лица из прошлого, задержавшиеся или мелькнувшие в его жизни всё встают и встают перед глазами. И эта миловидная женщина с усталыми глазами, чей телефон написала на бумажке её непутёвая дочь, подбросившая к нему на станцию своего маленького сынишку… Вот этот листочек и телефон… Телефон, телефон… Карлыч вопросительно смотрит на мобильник, брошенный на столе. Нет, к чёрту, к чёрту! И скомканная бумажка летит в угол…
В тот день, один из последних августовских, ничто не предвещало проблем – тихая и ровная погода, народу на пляже – единицы. Карлыч устроился на вышке в плетеном кресле, скорее, чтобы понежиться на утреннем солнышке, в бинокль поглядывая по привычке. Вдруг его внимание привлекла одинокая серебристая фигурка вдалеке, за пределами пляжа. Странно, там никто обычно не купается, берег плохой… Фигурка бросилась в воду и поплыла, красиво поплыла, профессионально. Красиво, но как-то … отчаянно, что ли?
Неизвестно какая сила подхватила Карлыча, и он мигом слетел с вышки и заорал ошеломлённому Веславу :
- Катер заводи быстро! Туда!
…
Катерок полетел в дальний конец озера. Ничего не понимающий Веслав спросил:
- Не разумем, Карлыч - то ж не наша парапия – мы ж до буйков
(Примеч. Не понимаю, это не наш приход, польск.)
- А ты не понимай, ты гони!
В считанные секунды катерок долетел до середины озера. Заметив приближающихся спасателей фигурка как-то отчаянно подняла вверх руки и скрылась под водой. Карлыч полетел в воду и нырнул следом…
...
Худенькая девочка в серебристом купальнике, дрожа всем телом, плакала, цепляясь за Карлыча:
- Зачем… зачем… вы меня вытащили?
- Ну что, что ты… Пойми, ничто и никто не стоит того, что ты хотела сделать… Успокойся, успокойся пожалуйста, не плачь...
Почти ребенок. Он обнял её за плечи, гладил по голове, успокаивал, и говорил, говорил, пока она не согрелась и не перестала дрожать… Откуда только брались эти слова, такие правильные и нужные. Веслав, глядя на это, с изумлением тихо процедил сквозь зубы:
- Поймал Карлыч серебряную рыбку… Як в байце.
(Примеч. как в сказке, польск.)
Причалив к берегу, зашли на станцию. Горячий чай и большое полотенце укрыться.
- А теперь поедем к врачу.
- Не надо, не надо врача. Не бойся… Я больше ничего себе не сделаю. Можно я пока останусь, побуду с тобой, у тебя…
Веслав понимающе кивнул:
- Забирай её к себе в сады, Карлыч, она там быстрей оклемается. Мы тут без тебя справимся.
Утром он вызвал такси и отвёз её в город… Как её зовут и что её толкнуло на такой отчаянный шаг, выведывать он не стал.
Последующие дни Карлыч ходил сумрачный, замкнулся в себе, совершенно не гонял свою команду по разным делам, большей частью равнодушно сидел на вышке или на мостках, глядя в никуда. Бойцы только переглядывались.
- Переживает, - понимающе вздыхал Веслав. - Попросил бы у серебряной рыбки для себя трохи щенстья але хоть корыто…
(примеч. немного счастья или …, польск.)
…
Лёлик и Дима, уже известные нам интеллигентные собутыльники (см. Часть 2), появились на станции в самый последний день лета. Трезвые и аккуратно одетые, они производили весьма приятное впечатление. Лёлик при полном параде – костюм, галстук, рубашка в тон, хорошая стрижка. Очень непростой, даже директорский вид, акцент завершают поблёскивающие на солнце очки в золотого цвета оправе. В руках у Димы корзина, нагруженная благородными напитками и деликатесами. Лёлик и Дима – обязательные люди и раз обещали отблагодарить спасателей, значит приехали отблагодарить достойно.
Поравнявшись с пристанью, Лёлик вежливо обратился к возившемуся возле лодок Веславу:
- Добрый день. Скажите, как нам тут найти Арафата Карлыча?
- Арафата Карлыча? – прыснул в кулак Веслав. - Вон там, на станции он. Арафат Карлыч. к тебе тут израильская делегация!
Карлыч вышел на пристань и с удивлением увидел старых знакомых:
- О, какие люди! Чертовски приятно вас тут опять видеть. Чем обязан?
- Это мы вам очень обязаны, Арафат Карлыч, - важно начал Лёлик, пожимая протянутую руку. – Можно сказать, жизнью обязаны. Это вам, - он взял из рук Димы корзину с угощением и подвинул к спасателям. И там деньги за такси. Уж позвольте вас отблагодарить…
Он долго тряс руку Карлычу, потом Веславу, и говорил, говорил, рассыпаясь в благодарностях. Но они его не слушали.
- Смотри, Карлыч, - шепнул Веслав, толкнув его в бок. – Смотри!
По берегу навстречу им шла «серебряная рыбка»…
Последний день лета догорает над озером. Заходящее солнце проложило дорожку на воде. Деревья протягивают длинные черные тени. Ещё немного и всё погрузится в ночь. Наступает осень. Всё идёт по кругу…
Моя благодарность дорогим читателям, которые своим интересом, замечаниями и отзывами помогли довести до конца эту маленькую повесть.
Фото автора
.
Да и все герои Вашей повести удались. Не люблю этого термина "живая жизнь", но тут он абсолютно к месту. Живая жизнь проходит перед глазами.
Спасибо, Эми.