Оксана Петровна уже продрогла на остановке: маршрутки долго не было, после девяти вечера автобусы ходили редко. Уже стемнело; от прохлады и сырости пробегала дрожь. Наконец показался заветный номер — и силуэты на остановке зашевелились, пытаясь попасть поближе к маршрутке. Оксана Петровна, отбросив интеллигентность, смешалась с массой: ей тоже хотелось занять место и ехать сидя. К счастью, она успела кинуть сумку на свободное сиденье. Водитель ещё постоял пару минут в надежде на лишнего заблудшего пассажира, затем под недовольные выкрики из салона закрыл дверь — и маршрутка сорвалась с места.
Мысли Оксаны Петровны смешались, словно цифры после подготовки квартального отчёта: «Куриное филе купила… Хоть бы яйца в пакете не разбились! Компьютер вроде бы выключила… Сейчас муж дома голодный и злой. Может, хоть картошку пожарит…»
Вокруг сидели и стояли пассажиры тоже не с очень довольным видом. Кто-то смотрел на мигающие за стеклом огни, молодёжь пялилась в смартфоны или сидела с отрешённым видом в наушниках. Какая-то женщина громко разговаривала по телефону, раздражая пассажиров, у которых наушников не было.
Остановка. Кто-то вышел, кто-то зашёл. Следующая остановка.
— Подождите, водитель, у Вас очень высокие ступеньки! Я просто так не влезу! – послышался голос дамы явно преклонного возраста, а затем показались руки, которые положили массивную трость и сумку в салон автобуса и уцепились в поручни, затем показалась шляпка с каким-то пером и полные плечи в пёстрой накидке. Парень попытался помочь пожилой даме, но она запротестовала:
— Отпустите! А то вырвете мне руки, у меня недавно был вывих. Я сама!
Дама, явно не сидящая на диете, еле поставила коленку на ступеньку, затем натужно крякнув, затянула в салон другую ногу, находясь при этом не совсем в элегантной позе.
— Сидели бы дома, бабуля, перед телевизором, — произнёс водитель, недовольно наблюдавший за этим восхождением, — уже ночь на дворе!
— А я ночная бабушка! – кокетливо ответила та, задрав голову, и находившиеся вблизи пассажиры увидели увядшее, но красивое лицо дамы в боевой раскраске, её озорные серо-голубые глаза. И тут маршрутка качнулась от хохота. «Ночная бабушка!» — утирал слёзы водитель. Даме самой понравилась шутка, и она, ещё не успев выпрямиться, тряслась от смеха, стоя на четвереньках. Затем хватаясь всё выше и выше за поручень, кряхтя, выпрямилась:
— Теперь, молодой человек, подайте мне мою палку. Нет! Сумку не трогайте! Она неприкосновенна: там мои призы и грамоты с музыкально-литературного фестиваля!
Мужчина-пенсионер уступил даме льготное место.
— Спасибо, Вы настоящий джентельмен, — и дама возгрузилась на сиденье, поправив шляпку и накидку.
— Вы, кстати, — решил завязать разговор пенсионер, — вовсе и не бабушка. Вы ещё красавица.
Дама засмеялась, колыхаясь на сиденье:
— Я только вчера было красоту свою потеряла!
Молодёжь вытянула по одному наушнику, заметив, как пассажиры оживились и прислушиваются к повествованию смеющейся дамы, поняв, что до этого они уже что-то интересное упустили.
— Мы с подругой вышли на прогулку. Идём аллеей и разговариваем. И тут встречный мужчина, улыбаясь, говорит: «Женщина, Вы свою красоту потеряли!» Я конечно же обиделась, но не стала грубить: зачем портить настроение? Так вот я ему и отвечаю с достоинством: «Спасибо, я знаю, что свою красоту уже давно потеряла, но Вы могли бы об этом, как мужчина, и не говорить». А он только смеётся: «У меня и в мыслях не было Вас обидеть! Но Вы в самом деле потеряли красоту. Только что. Вон она – сзади осталась!» И пошёл себе, смеясь. Я оглянулась, а на ветке висит мой парик! Я почувствовала, что, идя, черкнулась об ветку, но не обратила внимания. Так бы и пошла дальше с хвостиком из трёх волосинок на голове! – дама опять залилась заразительным смехом.
Если бы не тяжёлый пакет с продуктами, то Оксана Петровна с удовольствием проехала ещё одну остановку, лишь бы слушать даму, которая, невзирая на возраст и явно больные ноги, так радовалась жизни! Оксане Петровне даже показалось, что она сама взбодрилась, подзарядившись энергией от этой удивительной женщины, которая за несколько минут смогла расположить к себе всех пассажиров.
Оксана Петровна шла домой, погрузившись в совершенно иные мысли: «А ведь и вправду, как я живу? Отдаю все силы работе, лишь бы не подвести, лишь бы не слушать выговоров от начальства. Но ведь стоит уйти или на пенсию, или по состоянию здоровья, мне быстро найдут замену. Вспомнят ли с благодарностью коллеги или начальство, что задерживалась надолго после работы? Нет, когда уходишь с работы, то остаёшься сам с собой и нужен только своей семье. Так зачем же я сейчас ущемляю себя в общении с родными? Нет, надо что-то менять…»
