этом злорадно скалили зубы.
Мне стало завидно, что все сокровища достанутся студентам и кандидату. Это несправедливо.
Я решил копать ночью, в одиночку. Андрюха - большая соня, и был бы мне только обузой. Но, конечно, я поделюсь с ним сокровищами, которые откопаю.
И в один из дней, дождавшись, пока все лягут и заснут, я тихо выбрался из палатки, взял лопату, и бодро зашагал на поиски сокровищ.
Я немного боялся змей и склопендр, но все страхи прошли, как только я принялся за работу. Согревала мысль, что возможно мне повезет, я сделаю открытие и получу кучу премий и премиальных, или все-таки найду груду золота. И если его у меня не отнимут рабочие, студенты и кандидат Миловидный, то тогда уже ничто не сможет мне помешать купить гоночный велосипед.
Работая, не покладая рук, я очень устал, но добыча оказалась невелика. При свете фонарика я внимательно осмотрел найденное: обрывок ремня, несколько пуговиц, пара стоптанных сандалий, этикетка от "Красного крепкого", ржавый штопор, два смятых пластмассовых стаканчика и монета достоинством в один рубль тысяча неизвестно затертого года. Все эти находки, ну никак не могли быть предметами античного времени.
Я лежал на песке, слушал шум моря, и смотрел на звезды. Вдруг передо мной явился призрак древнегреческого героя Ахилла. Он посмотрел на меня исподлобья и потребовал, чтобы я отдал ему найденный рубль. Я уперся. Тогда Ахилл обнажил меч... Но тут издали донесся петушиный крик, и призрак исчез.
Да, невезуха продолжалась. И тогда я решил переключиться на морскую археологию.
Местные мальчишки показывали мне монеты, вынесенные морем на берег, да и у Андрея был с десяток. Даже Леонид Евгеньевич Миловидный сказал, что они представляют определенный интерес, и предложил ему их продать. Но они не сошлись в цене.
Я мечтал найти монету с изображением Юлия Цезаря. Тогда бы уж точно вопрос с велосипедом был закрыт. Внимательнейшим образом я исследовал пляж, где мы обычно купались, прощупал каждый сантиметр, но ничего не обнаружил. Затем приступил к тщательному осмотру илистого, заросшего водорослями мелководья.
И вот, после долгих поисков, когда мне показалось, что я что-то нащупал, что цель близка и сердце в груди радостно трепыхнулось, а в мыслях я уже представлял желанную монету... в море, с оглушительными воплями, высоко взбрыкивая ногами и брызгаясь во все стороны, влетели Хомяков и Кобылин.
Своим топотом они разбудили, дремавшего на грунте чудовищного ската. И, ошалевший от студенческого беспредела, скат сделал то, что не удалось сделать прославленному воину Ахиллу - он меня поразил! И я рухнул, сраженный его шипастым хвостом.
Итак, монета осталась в море, я остался с носом, и вместо того, чтобы пополнить свою копилку, оказался в больнице, куда меня оперативно доставили расторопные Хомяков да Кобылин.
И это было невесело. В расстроенных чувствах, я написал домой письмо.
Дорогие папенька и маменька, пишет к вам бедный сын Вова.
Почему бедный? Да потому что у меня нет денег! А те, что вы мне дали,
я потратил на покупку лозы для обнаружения кладов, но ничего кроме
склопендр не обнаружил. Потом наш руководитель и кандидат, Миловид-
ный Леонид Евгеньевич, объяснил, что мне подсунули поддельную лозу.
К тому же, я сейчас лежу в больнице, куда попал по недосмотру двух не-
доумков: Хомякова и Кобылина. В результате чего пострадал от нападения
хвостатого морского чудовища. Так что деньги могут понадобиться на лече-
ние. И еще. Здесь очень жарко - 100 градусо в тени. Без мороженого и гази-
ровки никак не обойтись! Срочно высылайте много денег. Мой адрес: г. Тем-
рюк, городская болница №1, палата №6.
Крепко целую, сильно вас любящий, но, повторяю, очень бедный сын
Вова.
Пока я писал письмо, мимо меня, кровожадно улыбаясь, пробегали медсестры со шприцами в скрюченных руках.
"Вампиры!" - содрогнулся я в ужасе.
Под вечер я забылся тревожным сном, поминутно вздрагивая и просыпаясь от испуга, что придет эта нечисть и выпьет мою кровь.
И опять во сне донимал меня Ахилл. Он явился в блистающих доспехах и снова стал кричать, чтобы я отдал ему рубль. Затем перешел на древнегреческий, а стоящие рядом с ним - О, ужас! - студенты Хомяков и Кобылин, переводили его вопли на русский. И то, что они переводили мне очень не нравилось. Наконец, ужасно гримасничая, и не переставая при этом громко кричать, Ахилл, с копьем наперевес, бросился на меня и ткнул острием прямо в сердце. Мне все-таки удалось увернуться, и наконечник вошел в левую подмышку. Я ахнул... и в очередной раз проснулся.
Подмышкой торчал градусник, а надо мной нависла медсестра и зло улыбалась.
"Оборотни!" - подумал я, скривил ответную улыбку и отвернулся к стенке.
За завтраком я познакомился с соседом по столу - Валькой, щуплым на вид мальчишкой, но с неожиданно басовитым голосом.
- Тебя еще не оперировали? - спросил он меня.
- Нет еще, - вздрогнул я.
- А меня уже, - похвалился он, и, задрав рубашку, показал малюсенький, еле видимый шрам под правой лопаткой.
- Кто это тебя так тяпнул, крокодил?
- Нет, петух укусил.
- Разве петухи кусаются?
- Наш кусается. Почище крокодила. Недавно дядю Жору чуть до смерти не искусал.
- За что?
- Да тот перышко хотел у него выдрать.
- Зачем же оно ему понадобилось?
- Вина самогонного много он выпил, да и вообразил себя султаном. А какой султан без чалмы? Вот и решил ее перьями украсить.
- Послушай, а у вас корова есть?
- Есть.
- Тогда побереги дядю.
- А при чем здесь корова?
- Ну, вдруг в следующий раз он себя викингом представит. А они на голову надевали шлем с рогами.
Валька задумался.
- Так ты считаешь, что мне операцию делать будут?
- Непременно будут. Но не бойся. Ведь ты уже взрослый мужчина.
- А что, только взрослым делают операции?
- Конечно! Детям делать операции неинтересно.
В палате меня осмотрел доктор. Он вертел меня из стороны в сторону, заставляя приседать и поднимать ноги.
- Так, так... Хорошо, просто замечательно, - бормотал он, в очередной раз заставляя меня делать какое-то гимнастическое упражнение. - Через час явишься в сто второй кабинет, там тебя еще раз осмотрят. А теперь отдыхай, мальчик... - Доктор внмательно посмотрел на табличку, прикрепленную к спинке кровати. - ...мальчик Брусникин.
- Желаю оперироваться, а не в кровати валяться, ведь я - настоящий мужчина! - решительно заявил я. - В кровати я и в Москве валяться могу... Ой! - вдруг вырвалось у меня, и я схватился за щеку.
- Что такое? - встревожился доктор.
- Зуб! - промычал я.
- Ну, это дело поправимое. Зайдешь в тринадцатый кабинет к доктору Шершавому. Он с тобой быстро справится.
А немного погодя, в палате объявился и первый гость - Андрюшка.
Слегка помявшись, он поинтересовался, не написал ли я завещание.
- Какое завещание?! - закричал я.
Андрюшка пожал плечами.
- Ну, мне сказали, что ты серьезно болен... В таком случае принято писать завещание, в котором ты отдаешь родственникам и близким друзьям самое дорогое, что у тебя есть. Вот я и подумал, что ты мне отпишешь свой замечательный красный рюкзак, перочинный ножик... Ну, все что ты с собой привез.
- Я сейчас тебе отпишу, подожди немного, - грозно сказал я, поднимаясь с кровати. - Сейчас, вот только встану, и отпишу...
Что-то в моем голосе Андрюшке не понравилось, и он быстро исчез из палаты.
Скоро в дверь постучали, слегка ее приоткрыли, и я подумал, что возвращается мой приятель, и что если он опять ляпнет что-нибудь насчет завещания, то я ему...
Но это оказалась Танька Пушкова, тоже приезжая, только из Краснодара, и отдыхавшая в Тамани вместе с мамой у родственников. Она принесла цветы.
- Хорошо, что не искусственные, - буркнул я, - а то приходил тут один...
- Сильно мучаешься? - сочувственно спросила Танька.
- Да не очень.
- Жаль, что так случилось. Ты был настоящим археологом и товарищем.
- Я выздоровлю!
- Кто ж его знает. - Она вытерла кружевным платочком глаза.
- Осложнений, нагноений у меня нет! - закричал я.
- Не нервничай ты так. Уж очень ты возбужденный, Вовик. Подожди, еще все будет. Тазик надо под кровать поставивить, вдруг затошнит...
С трудом себя сдерживая, я предложил ей покинуть больничное помещение, иначе я действительно воспользуюсь тазиком.
Она опасливо попятилась.
- До свидания, Вова. Держись и мужайся! Если получится, то выздоравливай. От души тебе этого желаю.
Тут дверь снова открылась, и на пороге показался студент Кобылин.
- Что, Кобылин! - завопил я. - Белые тапки принес? Хотя чего я спрашиваю... Я здоров, Кобылин! Я абсолютно здоров! Просто притворяюсь. Я еще буду жить!
Прокричав все это, я в изнеможении откинулся на подушку.
- Ты что разорался, заболел, что ли?
- А ты не знал?
- Я-то, положим, знал, а вот больному, всей правды знать не обязательно.
- Выкладывай, - сказал я, побледнев, и с трудом опять поднимаясь с кровати. - Говори, что знаешь.
Кобылин сокрушенно посмотрел на меня и покачал головой.
- Ты, главное, не волнуйся.
- Не томи, говори!
- Сейчас, только окно открою. Тебе нужен свежий воздух, а то неровен час и в обморок упадешь.
- Да говори же! Перестань меня мучить, бабуин!
- Это кто бабуин? Да если бы ты не был ужасно больным...
- Каким таким ужасным? - Что-то оборвалось у меня в груди.
- Вот видишь, опять побледнел. А ты нуждаешься в спокойствии... мужественном.
Я застонал.
- Воды... газированной... Дайте скорее воды.
- Сейчас принесу, - услужливо отозвался Кобылин. - Только вот сам попью. Успокойся, у тебя приступ. Так вот, как бы тебе поделикатней сказать... Я же знаю, с тяжелобольными надо помягче. Не пугайся. Глубоко вздохни...
- Сгинь, Кобылин! Уйди! И никогда не показывайся мне на глаза!
- В таком случае, прощай, Брусникин. Да, кстати, тебе привет передавали: рабочие, Леонид Евгеньевич... Все, все, ухожу... Только не волнуйся.
- А я тебе привет лично передам! - громко закричал, ворвавшийся в палату, жизнерадостный студент Хомяков. За его спиной маячил рыжий матрос.
Я стал вытирать, обильно выступившую на лбу испарину.
- Устал я, Хомяков, ... Скройся! -только и смог проговорить я.
- Ну, ну! Не закрывай глазки-то, Вовка, не закрывай! Живой ведь еще...
Я чувствовал, что у меня предобморочное сосояние, которое в любой момент может перейти в обморочное.
- Эй. Вовка, ты чего, в обморок, что ли намылился? Не надо, не падай, ты ведь не девчонка какая-нибудь.
- А-а-а! Доктора! Позовите доктора!
На мой крик прибежала медсестра, и я стал умолять ее не пускать больше ко мне этих бабуинов.
- Каких бабуинов, Вовочка! У тебя жар, ты бредишь. Это же твои друзья по
