белогвардейцам, упрашивал Гранова, что бы ему поручили расстрелять тебя, как ненавистную ему контру.
– Неужели у него совершенно нет сердца, ведь убить беззащитную женщину много ума не нужно.
– Сердца, говоришь… Настя, Настя, наивная твоя душа, еще не опаленная войной. У Щербакова жену белые каратели замучили до смерти, вот он и мстит, и попробуй его разжалобить. Сколько в войнах судеб исковеркано, сначала была Империалистическая, затем Гражданская и везде кто-то, кого-то потерял. У тебя вот муж погиб… Небось, душа-то негодует, тоже отмщения просит, а, Настя… Ты Копылова вспомни, как он тебя «расстреливал». Так он потом возмущался, почему у него забрали боевые патроны и выдали холостые? Копылов еще тот садист и деклассированный элемент, куда он пойдет работать, если тяжелее ложки в руках ничего не держал. У него судимость за ограбление, а советская власть амнистировала этого урода, и вот, он тут как тут – в чека. Такой вот контраст из работников чрезвычайки.
– Я-то в чем виновата перед Щербаковым? Я смотрю, что у него, что у Копылова нет конкретизированных обвиняемых, им подавай живое «тело» и не важно, что через секунду оно уже будет трупом.
– Настя, такие как Щербаков, бывшие красные партизаны, как раз подходили новой организации. Они пришли в чека со своими представлениями о справедливости. Издевательства, оскорбления глубоко сидят в сущности таких нелюдей. Они устраивали непокорному населению самосуды, сопровождающиеся пытками и издевательствами, проводили показательные казни. И народу это нравилось, особенно молодежи, которая, кстати, вступая в чекистские ряды, продолжала нести беззаконие, никаким образом не связанное со справедливым разбирательством.
Дана плотно сжала челюсти, от чего на ее скулах выступили желваки и некоторое время сидела молча. Затем она спросила:
– Василий, по утверждению Прецикса, мой муж передавал сведения красным – это правда?
– А никто точно не знает. Тебе Прецикс приговор трибунала показал, и ты видела его собственными глазами, а на самом деле… Кто его знает, – ответил неопределенно Малышев, – ты сильно не переживай по этому поводу, я постараюсь разобраться в этом деле.
– Ты можешь узнать, был ли предателем мой муж, но как? Ведь у чекистов имеются данные, что Петр передавал сведения красной разведке.
– Ты еще плохо меня знаешь, я из преисподней самого черта выужу, – улыбнулся Малышев, – ладно, Настя, со временем все уладится, а завтра поедем с тобой за Ельцовку, там у нас в бору небольшое стрельбище, вот и поучу тебя, как лучше в «контру» целиться и стрелять без промаха.
– Василий, а где их расстреливают?
– За редкостью в нашем подвале. Иногда в 1-й тюрьме , а в основном за березовой рощей, где кладбище, вот там и приводят приговоры в исполнение.
Главы из романа "Белый меч и Красный щит".
