Звезда

Назначить свидание, да ни кому-нибудь, а звезде эстрады. И не где-нибудь,а ....внутри Звезды одной из московских высоток...



В центре Москвы, на Котельниках, прямо напротив знаменитой высотки, задрав голову вверх, стоял молодой человек. Это был совсем обычный парень, бедновато одетый, худощавый и коротко стриженный.
      Он стоял так уже довольно долго, то отходя подальше к набережной, то чуть не вплотную приближаясь к стенам монументального здания.  Несколько раз его чуть было не сшибли пролетавшие мимо автомобили, водилы матерились и грозили увесистыми кулаками.
    Со стороны могло показаться, что он просто любуется голубым, каким-то по-особенному нежным в эту пору, весенним небом. Иногда он изумленно покачивал головой, причмокивал губами и с искренним восторгом припод-нимался на цыпочки.
      Стоявший неподалеку, немолодой уже, смертельно уставший от жизни постовой, подошел к нему вразвалочку и нарочито вежливо произнес:
    - Нарушаем!? Попрошу документики!
    Парень обернулся, глянул куда-то сквозь него,  молча протянул потертую книжицу и опять уставился ввысь. Мент нахмурился, пошелестел страницами заскорузлыми пальцами.
      - Что ж ты, капитан! – строго спросил он. – Офицер, а нарушаешь! Придется это, штраф туда-сюда, это дело!
    -  Слышь, командир! – задумчиво проговорил парень. – Ты тут давно, а? Ну, давно тут ходишь-то?
      - А мы тут не ходим, понимаешь, это дело! – начал закипать мент.  - Это ты тут! Это Вы…!  Нар-рушаете! Пройдемте! – с напором закончил он и подтолкнул его вперед.
      - Да погоди, папаша! – придержал его капитан. – Вот ты скажи, давно ты тут, ну дежуришь, или как?
    -  Ну, давно! – отчего-то вдруг смягчился мент.  – Да чуть не всю жизнь. Как пришел в отделение,  так тут и это, служу! А тебе-то зачем?
    Парень отвернулся и, поднеся ладонь ко лбу, опять запрокинул голову вверх.
    Так они простояли еще минут пять. Наконец капитан вздохнул, опустил голову и опять о чем-то надолго задумался.
      «Дурной!» – решил мент. – Ща сиганет в речку, отбрехивайся потом. Участок-то мой!»
      - Слышь, парень! Давай, иди отсюда, по-хорошему! – продолжил он вслух. 
      - Звезду видишь? – вдруг заглянул ему прямо в глаза капитан. Порыскав по дневному небу в поисках звезд постовой еще внимательней пригляделся  к парню.
      «Точно дурной! – окончательно понял он. – А может и обкуренный! Сейчас полно по Москве таких».
      Словно почувствовав его тревогу, капитан обернулся и, светло улыбнувшись, сказал:
      - Да не на небе! На доме том! Не знаешь, внутри пустая она?
      - Чего не знаю, того не знаю! – попытался мент пресечь на корню опасный  разговор.  – Да, уйдешь ты с проезжей или прямо увести тебя, это дело?
      -  Да, ты сам прикинь! – заволновался парень. – Это отсюда она такая маленькая! А ты спусти ее вниз, три окна закроет! Может, внутри нее комната есть какая, а? Вы ж менты все знаете!
    «Точно, дурной!» – обиделся на «мента» постовой и, вдруг заскучал.
      Он подумал, как возьмет сейчас вот этого пацана за худенький локоток, как потащит его по грязи и лужам, через три улицы в отделение, как начнет мусолить там протокол. Куда потом все это девать-то, и протокол, да и парня самого, будет она проклята служба собачья! И пустой он, по всему видать!
      Поразмыслив подобным образом, постовой откашлялся и чинно произнес:
    - Может и есть там внутри чего! Не сплошная ж она! Была б сплошная, давно свалилась бы! – мудро заключил он. – Тебе-то, что за беда? Жить негде, что ли! Жена выгнала? Куревом-то угости!
    Парень достал дешевые сигаретки, долго прикуривали на ветру, затянулись по разу.
    - Не женат я, отец!
    - Так кто ж не дает? Подружка-то есть, небось?
    - Есть одна женщина! – шепотом выдавил парень. – Королева! – чуть слышно добавил он.
    - Так и женись на ней! На королеве! - усмехнулся мент.
      - Не по мне она! – опустил голову капитан. – Дать мне ей нечего, отец!
    - Да чего им надо-то всем, чудной ты человек! Денег по больше, да этот потолще! Вот и вся капуста, это дело! Чудной ты, ей богу! Вот весь как есть чудной!
    Они еще покурили чуток, думая каждый о своем,  по-жали руки, как старые друзья и разошлись, не оглядываясь в разные стороны.
    Постовой отошел подальше, оглянулся, не смотрит ли кто.  Запрокинул голову и, не обращая внимания на тут же свалившийся  в лужу картуз, приложив ладонь ко лбу, долго вглядывался в шпиль башни.
    - Вот же ж, е-мае! Столько тут проторчал, а о звезде этой и не подумал даже! – с горечью заключил он и полез в будку согреться.
    А капитан прошел по набережной до следующего моста, свернул на Народную, добежал через площадь до «Звездочки» и, запрокинув, как волк на луну, голову на шпиль высотки, почти бегом сбежал вниз к Яузе, свернул налево и снова оказался на том же месте, что и полчаса назад.
      С утра набегавшие облака, вдруг развеялись, высотка  вытянулась в струну, озарилась светом и как сама невинность, втайне жаждущая безумной страсти, вся без остатка, до последнего кирпичика, до последнего стеклышка, до самой крайней башенки отдалась безоглядно яростной силе прорвавшегося сквозь непогоду весеннему солнцу.
      И на самом верху воссияла Звезда.
      Своим великолепием она венчала это божественное соитие здания и природы. Переливаясь в неистовых лучах солнца, набравшись его освежающей энергии, звезда вдруг исторгла из чрева своего неземной поток света, который, метнувшись вниз к реке, пронзил насквозь стоящего на набережной паренька. 
      Парень охнул и, согнувшись пополам, рухнул на бордюр.
      Внезапно все стихло, небо заволокло облаками, краски погасли, высотка сразу постарела, сгорбилась и приутихла до следующего раза. Звезда нехотя погрузилась в дремотную негу.
    По набережной засновали машины, все стало на свои места.
    Капитан, очнувшись, выпрямился и, не глядя больше вверх, решительно направился в центральный подъезд здания.
         
    За столом комендантской комнаты угрюмо сидел дед и что-то старательно записывал в потертую тетрадочку.
    - Выйдите! Я занят! – не глядя на посетителя, привычно бросил он.
    Посетитель не уходил.
    - Вы что, не слышали! Я занят, я сказал! – также, не поднимая головы, пробурчал администратор. Но удаляющихся шагов так и не услышал.
      Пришлось поднимать голову.
      Посетитель ему сразу не понравился.  Худой, одет кое-как, суетливый, одно слово -  несолидный господин.
      - Ну! Чего тебе? – без предисловий спросил дед.
      - Работу ищу! Здесь!
      - Где здесь-то? В кабинете моем уже, так!
      - Здесь, в здании. Работа нужна, любая.
      Дед по внимательней оглядел парня. Вроде ничего, нормальный. Но, что-то было в нем не то.
      - Ты наблюдаешь, куда зашел-то? – медленно стал закипать он. – Ты башку-то задери кверху, да погляди как следует! 
    В ответ парень лишь чуть заметно усмехнулся.
    - С улицы не берем. Только по рекомендации! И не всех. Всего хорошего! – закрыл тему комендант и крикнул в дверь:
    - Зоя! Проводи товарища. И больше не пускай никого, занят я!
    - Да я, это! Скалолаз. Промышленный.
    - Альпинист, что - ли?
      - Нет! Скалолаз! Скалы там, горы, высотки разные. Ремонт, покраска. Подрабатываю я. Понятно!
      - Подрабатывает он. Документы-то есть у тебя!
      Посмотрев уже знакомую нам потертую книжечку, дед качнул головой и крякнул не по столичному.
      - Капита-ан! Я вон тоже капитан, морской  только, в прошлом, конечно! Ну, давай,  рассказывай, что за беда, скалолаз хренов.
      Вместо слов парень достал водку, кусок колбасы, хлеб, пару огурцов соленых и луковицу.
    - Ишь, ты! – усмехнулся кисло комендант. – Упакованный! Видать приперло, раз так солидно подготовился. Что это за водка у тебя?  Не видал такую! Не левая?
      - Наша, Шацкая! Хорошая! – вскинулся капитан.
      - Щацкая! Рязанский, что ль? Наш! Косопузый!  А я ж с Михайловского, Конобеевский. Ну, давай, лей! – затем, рез-ко запрокинув голову, махнул  и, не успев выдохнуть, про-хрипел в дверь: – Зоя! Так ты не  пускай же никого. Занят я!
      В дверях появилась разодетая дамочка и с ненавистью взглянула на гостя.
      - Земляк мой, рязанский тоже! – успокоил ее дед. – Мы тут поговорим маленько.
      Дама исчезла.
      Некоторое время земляки выпивали и закусывали, не утруждая себя излишними тостами и пожеланиями.
      Дед слазил в шкафчик, достал бутылку виски. Из закуски остался только лук.
      - Под самогонку и лучок пойдет! – заключил он. – Носят тут, носят артисты, ученые. Даром что голова у них круглая, а руки-то с задницы растут. Не могут сами, ну ничего! Все ко мне, да ко мне. Начальство уж коситься стало, гнать хотели. А куда ж без меня? Куда они …? Один я все знаю, где труба, где кран, а где люк какой нужный. Дому-то сколько?! Кто  строил, так те померли все. Один я остался. Все тут знаю!
    Через полчасика прикончили и виски. Комендант посидел, что-то мурлыкая под нос. Потом встал и протянул парню широкую, лопатистую ладонь.
      - Парень ты ничего, Санька! Сегодня я устал чего-то, за-ходи завтра, а! Завтра и поговорим! А я тут покемарю пока. Зоя! Так ты ж все же не пускай никого. Занят я!
     
Ровно через десять дней, капитан стоял на том же самом месте, отличаясь от самого себя тогдашнего лишь наличием букетика гвоздик в правой руке и красного цвета пропуска в левом внутреннем кармане потертой курточки.
    По всему было видно, что он ждал кого-то, возможно  женщину. Ждал давно. Лицо его посинело от холода, креп-ко сжатые губы побелели, глаза, не мигая, смотрели в одну точку.
    Еще через полчаса, вырвавшись из сплошного, в это время, автомобильного потока, возле него остановилась длинная и широкая машина, название которой он и прочитать-то не смог. Двери долго не открывались,  парень стоял, не двигаясь, боясь даже пошевельнуться.
    Это было странное зрелище. Шикарный лимузин и полунищий офицер с «похоронными» гвоздиками. Со стороны могло показаться, что снимается старое кино. Но все было наяву.
      Через некоторое время дверца приоткрылась, из машины вышел строго одетый господин и, нервно оглядываясь, что-то тихо спросил у нашего капитана. Тот молча кивнул. Человек открыл заднюю дверцу и помог выйти женщине. Автомобиль тихо заурчал и, отъехав метров на тридцать, остановился.
      Капитан и женщина остались вдвоем.
      Некоторое время они молчали. Капитан не смел поднять глаз, женщина же, наоборот, откровенно разглядывала его из-под низко опущенного капюшона блестящего кожаного плаща.
      - Ну, что же! – произнесла она хрипловатым голосом и, порывшись в сумочке, достала смятый листок бумаги. – Ваше послание? Извиняюсь! Запоздала! Таких как Вы, много! А вот я такая, одна. Сами понимаете!
    Парень молча закивал головой. Понимает, мол! Еще как понимает и благодарит. Ценит!
    Женщина отошла в сторону и, подняв голову, взглянула вверх. Прошло еще несколько минут.
    - Да! – прошептала она сама себе. – Докатилась ты, дорогая моя, в исканиях творческих! Дошла до башни, называется! Звезданулась, как говориться!
      - Иллюзий напрасных не стройте! – строго сказала она, обернувшись к застывшему в ступоре капитану. -  И планов не вынашивайте! Здесь у меня чисто профессиональное! На работе я, это понятно?! Ваше предложение показалось