варианта он и не представлял.
А зря.
Вбежав в номер, Эдгар с удивлением увидел, что вещи не собраны, Патрик сидит за столом в полном расслаблении, а перед ним наполовину пустая бутылка коньяка.
- А, вот и ты… - сказал он, взглянув на Эдгара. – Можешь не рассказывать, сам вижу, что всё у тебя получилось… Ты, мой друг, оказался на высоте, а вот я…
Он замолчал и потянулся за стаканом.
- Что такое? – не веря своим ушам, проговорил Эдгар. – Ты что, не смог сдёрнуть стекло в деревенской церквушке?
Не ответив, Патрик осушил стакан, с силой стукнул им о стол, и только после этого посмотрел на Эдгара. В глазах его блестели слёзы.
- Старею я, - жалобно сказал он. – Совсем старею… Забыл, что ты – дальтоник…
И, видя, что Эдгар ничего не понимает, пояснил:
- Дружище, ты охмурил вовсе не Лизетту, а, скорее всего, её подружку Адель! Ну да, она брюнетка, да и платок у неё жёлтый, но ведь ты такие вещи не различаешь! Моя вина, моя… А Лизетта пришла вовремя и чуть меня не застукала: спрятался за скамеечками и удрал, когда она пошла менять воду… Вот такие дела… А ты что же, даже имени её не спросил?
- Да как-то к разговору не пришлось, - растерянно ответил Эдгар, с неудовольствием думая, что мог бы исправить ситуацию. – Так что не обвиняй только себя, оба мы с тобой хороши!
- Скажи, - немного подумав, спросил Патрик, - а у тебя с ней… было что-то серьёзное?
- Серьёзнее только женитьба, - сухо сказал Эдгар. – Так что, если ты хотел мне предложить завтра перекинуться на Лизетту, даже не мечтай! В конце концов, у меня есть определённые моральные принципы!
- Да я понимаю, - уныло вздохнул Патрик, протягивая руку к бутылке.
Но Эдгар решительно отобрал бутылку и демонстративно хлопнул ладонью по пробке, вогнав её до конца.
- Хватит, - строго сказал он. – Давай о деле. Или что, предлагаешь лапки кверху?
- Не хотелось бы, - признался Патрик. – Ладно, - он хлопнул себя по коленям и поднялся из-за стола. – Давай спать. А завтра всё заново, только меняемся местами: Лизетту задержу я, а ты вскроешь витрину.
Встали они поздно. Настолько поздно, что их завтрак правильнее было бы назвать обедом. Сразу после него разошлись, каждый заниматься своим делом: Патрик – знакомиться с Лизеттой, а Эдгар – гулять по городу, чтобы как-то убить время до вечера.
Немало помучившись и распухнув от кофе в трёх кафе, Эдгар всё же дождался вожделенного часа и, наконец, отправился к месту работы.
Некогда доминиканский монастырь ныне был частью коллегиальной церкви Нотр-Дам и спрятался глубоко внутри неё. Но Эдгар нашёл легко – по открытой двери. Руководствуясь указаниями Патрика, разыскал витрину и стал перед ней, настраиваясь и сосредотачиваясь. Стекло, и правда, мощное, и, судя по всему, калёное. Ладно, будем надеяться, что у Патрика всё получится с Лизеттой, и время для работы есть.
Эдгар достал из кармана алмазный стеклорез, подкорректировал угол наклона под толщину стекла и, мысленно перекрестившись, начал.
Ему неожиданно повезло: уже первым нажимом он попал в критическую точку стекла, и оно с приятным треском рассыпалось на кристаллы! Один шанс на миллион, но ведь любое теоретически вероятное событие когда-нибудь да может сбыться практически!
Эдгар торопливо вытащил пачку листов под табличкой «Список речи Мишеля Лопиталя в пользу обеспечения гугенотов законными правами», стряхнул с неё кристаллики стекла и сунул во внутренний карман пиджака.
Всё! Бывает же такое везение! И ни к чему все проекты Патрика по задержанию Лизетты… Впрочем, вспомнив Адель, Эдгар загрустил: а ведь неплохо, наверное, жить вот так, на берегу реки с милой женой, утром отправляясь на рыбалку; она гребёт, а он ей: «Не торопись, Адель, в этой верше явно что-то попалось!»…
Но это была минутная слабость. Вспомнив стоимость того, что лежало во внутреннем кармане пиджака, Эдгар подумал: ну, ничего, вот получу деньги – и кто знает, может, вернусь сюда. Но уже богатым человеком, способным купить дом, в который не стыдно привести молоденькую жену…
Однако, расслабляться не следовало: а вдруг у Патрика не получилось задержать Лизетту? Да и делать здесь больше нечего.
Эдгар на всякий случай ощупал в кармане наличие документа и быстрым шагом пошёл к выходу.
Придя в гостиницу, он вытащил недопитую вчера Патриком бутылку коньяка и принялся за неё с приятным чувством человека, заслужившего возможность слегка расслабиться. А что ещё ему делать? Он будет ждать, когда придёт Патрик.
_________________________________________________________
Лодка причалила к берегу. Лизетта выбросила на берег вершу и семь штук лещей.
- Хватит, - сказала Адель, когда они выбрались на берег. – Сегодня будет мало покупателей, дай Бог этих продать.
Лизетта сочувственно посмотрела на подругу.
- Переживаешь, что кавалеры наши удрали? Не переживай: не кавалеры они, а простые мошенники! Не мы им были нужны, а список речи Лопиталя. А нас они использовали, как будто какой-то воровской инструмент! Мерзавцы они, Адель, и нечего о них жалеть! Ох, как меня ругал господин кюре! – вспомнила она. – Я его никогда таким не видела! Где, говорит, я возьму новое стекло? Если, говорит, кто-нибудь из прихожан не возьмется за него заплатить, вычту из твоей зарплаты!
- Да-а, - покачала головой Адель, – досталось тебе.
- А господин кюре сказал, что мне ещё повезло! Хорошо, говорит, что у меня есть ещё один список речи Лопиталя, а то бы я на этот раз тебя писать заставил!
- А ведь и в самом деле, что это их всех на этот список прорвало? Если правильно помню, за последние два года его уже третий раз воруют!
- Четвёртый! Но, по крайней мере, стекло никогда не разбивали, просто разбирали витрину с обратной стороны! Надо ж, как мне не повезло!
Лизетта с горечью махнула рукой, и они с Аделью быстро побросали рыбу в корзину, огляделись, не забыли ли чего, и пошли к дому Адели, потому как сегодня была её очередь торговать на рынке.
- Я вот чего не пойму, - задумчиво сказала Адель, - а первый-то, настоящий список когда украли?
- Да не было его никогда, - махнула рукой Лизетта. – Господин кюре рассказывал, что на этом диспуте католики с гугенотами так ругались между собой, даже драки были. Кто бы там стал чего-то записывать?
