Лена вопросительно смотрела на Ольгерда, который
и сам не понимал, как они очутились на яхте посреди
океана. За бортом судна вздымались волны, яхту сопрово-
ждала стая дельфинов. Где-то там, на горизонте, виднелся
крошечный остров — остров их мечты!
Ольгерд поддерживал Лену, побаиваясь чтобы та не
упала, полагая, что она еще не совсем оправилась от шока.
Но после некоторого замешательства Лена указала на руку
Ольгерда, в которой тот сжимал Жезл: «…мне кажется что
я догадалась! …я поняла! …наши желания совпали и вот мы
с тобой на яхте…»
Они постепенно привыкли к тому, что случилось,
и к тому, что это не иллюзия.
Еще когда Ольгерд прощался с Анахарсисом, как бы
указывая ему путь жезлом, Лена ощущала этот ритуал и ну-
тром чувствовала опасность обладания этой реликвией.
И теперь, будучи на яхте и указывая Ольгерду на жезл,
прошептала:
– Его не так просто будет сохранить. Потребуется глу-
боко осознать, что обладатель символа скифов всегда будет
под прицелом жаждущих им овладеть.
Ольгерд только улыбнулся опасениям Лены, но возра-
жать не стал. «Но какой великолепный секрет охраны Жез-
ла», — подумал Ольгерд, передавая Жезл Лене и хваля ее за
сообразительность. — Анахарсис запрограммировал табу
в Жезле, чтобы ограничить его единоличное использова-
ние. Магия Жезла срабатывает только тогда, когда наши
желания совпадают».
– А ты молодец, мое золотце. Так быстро разгадать се-
крет! — произнес он вслух.
– Нет. Это просто наитие, я почувствовала, что оно ис-
ходит от Уицрик. Это она предложила Анахарсису запро-
граммировать табу, зная коварство иллюминатов, которые
будут пытаться овладеть Жезлом любой ценой.
Ольгерд обнял Леночку, радуясь оригинальному табу
философа Анахарсиса и Уицрик. Они спустились в каюту,
чтобы отдохнуть, а также отметить счастливое освобожде-
ние и право обладать Жезлом.
Оставив Леночку в каюте, Ольгерд поднялся на палубу,
заглянул в вахтенный журнал, удостоверился, что прогноз
погоды благополучный на ближайшие несколько дней,
проверил надежность якоря и только после этого вернулся
в каюту.
Леночка была еще в душе, Ольгерд же решил тем
временемприготовить
ужин. Заглянув в холодильник,
он остался вполне довольным содержимым и принялся
за работу.
Пригодились навыки старого холостяка, и уже
черезполчаса
стол ломился яствами. Здесь были: охлажденная
вырезка страусового седла, приготовленного
на углях, устрицы с дольками лимона, печеночный паштет
австралийской утки, приправленный критскими оливками,
около десятка различных соусов — от кисло-сладких
до жгуче-острых для мяса и просто на карельский хлеб
с изюмом.
Отдельно на передвижном столике красовался арсенал
вин, коньяков, виски, водки и охлажденного шампанского
в ведерке со льдом. Ольгерд знал толк в напитках, и содержимое
этого арсенала его порадовала. Осмотрев свой
кулинарный шедевр, Ольгерд кликнул Лену, а когда под-
нял глаза, то остолбенел: в каюту вошла леди в прелестном
коктейльном платье, волосы были убраны в тугой узел на
затылке, босоножки на высоких каблуках — в тон платья.
«Ах, женщины, — подумал Ольгерд, — даже в мелочах они
солидарны. — Небось, без Уицрик и тут не обошлось».
Ольгерд красивым жестом пригласил даму отведать
трапезу, за столом они сели друг против друга.
Ольгерд стоя открыл шампанское, налил вино в бокалы
и торжественным тоном попросил Лену встать. Он взял
Жезл, затем, обхватив его в четыре руки — свои и Лены,
опустил Жезл в бокалы, наполненные шампанским.
– Тост, ЗА ЛЮБОВЬ И УДАЧУ, — произнесли они
вместе, не сговариваясь.
Тостов было много, в том числе за Анахарсиса и Уиц-
рик, организовавших им такой великолепный отдых. Заку-
ска была на уровне, выпито в меру. Они говорили, говори-
ли и не могли наговориться досыта. Накопилось так много
всего, так важно было не упустить малейшей детали пере-
житого, поделиться всем, излить душевную боль и радость
избавления от катастрофы, нависшей над ними. Но глав-
ное — обретение нового статуса их отношений, рождение
тандема двух родственных душ.
Сама собой возникла необходимость обсудить ситуа-
цию, в которой они оказались. Лену интересовали подроб-
ности, имевшие место в гостинице, а Ольгерда — как она
оказалась в руках монахов.
Но когда каждый из них стал напряженно вспоминать,
выяснилось, что подробностей то они и не помнят. Ольгерд
не помнит, как он попал на обряд, а Лена — как оказалась
в холодном подвале со связанными руками и ногами.
И тогда Ольгерд стал вспоминать 19-ю еще не написанную
главу в «Верующем…», вернее эпиграф к этой главы
из «Антихриста»:
«Сильные расы северной Европы не оттолкнули от себя
христианского Бога, и это не делает чести их религиозной
одаренности, не говоря уже о вкусе. Они должны бы спра-
виться с таким болезненным и слабым выродком decadence.
Но за то, что они не справились с ним, на них лежит про-
клятие: они впитали во все свои инстинкты болезненность,
дряхлость, противоречие, они уже не создали с тех пор бо-
лее никакого Бога! Почти два тысячелетия — и ни одного
нового божества! Но все еще он и как бы по праву, как бы
ultimatum и maximum богообразовательной силы, creator
spiritus в человеке — все он, этот жалкий Бог христианского
монотонотеизма! Этот гибрид упадка, образовавшийся из
нуля, понятия и противоречия, в котором получили свою
санкцию все инстинкты decadence, вся трусливость и уста-
лость души!»
Нет, Фридрих Ницше был не прав, — стал объяснять
Ольгерд Лене. Они создали БОГА, поклоняются этому
богу, но не могут его «справедливо» поделить. Христиан-
ство — удержать власть над миром, а Иллюминаты, они же
Мировое Правительство, — присвоить себе право править
миром.
Это и стало сегодня, как для христиан, теологов, так
и для иллюминатов, движущей силой достижения заветной
цели. Именно здесь сходятся противоречия, которые при-
водили и приводят к decadence теперь уже не только в Ев-
ропе, но и во всем мире.
Одним из вопиющих примеров этой борьбы может
служитьустранение
выхреста-еврея Меня. Став право-
славным священником, он осмелился внедрять иудаизм
в христианство. Появление нового бога Сатья Саи Бобы
или, еще хуже, возвращение старых идолов Истарховым,
который, отрицая иудаизм и христианство, призывает к но-
вым русским богам.
Весь вечер они болтали о Ницше, иллюминатах, теа-
тральных знаменитостях, певцах и даже текущей политике,
и только далеко за полночь Ольгерд собрал посуду, убрал
бутылки, положил остатки еды в холодильник и отправился
на палубу проверить сигнальные огни.
Убедившись, что все в порядке, вернулся в каюту.
Леночка лежала на кровати в одном бикини, а ее взгляд
манил с такой силой, что Ольгерд выскочил из одежды
в одно мгновение и оказался у ее ног. У него разыгралась
фантазия, как доставить любимой женщине максимум на-
слаждения любовью, не оскорбив ее таинства. Он стал на
колени возле кровати и стал целовать ее прелестные нож-
ки. Его плоть сразу стала возмущаться, а Леночка в ожида-
нии бо′льшего почувствовала прилив страсти. Ольгерд тем
временем ласкал ее грудь, шею, страстно впиваясь в губы,
которые жадно отвечали на поцелуи. Все тело Леночки
охватило
желание, и она задрожала, как листок на ветру.
Так, целуя сантиметр за сантиметром, лаская и пестуя
каждыйсантиметр
желанного тела, он стал спускаться
ниже и ниже. Развязал узелок на плавках и сбросил их на
пол. Ольгерд осторожно раздвинул колени Лены и придвинул
ее к краю кровати. Он не решался поцеловать ее
промежность и, лаская ее лобок языком, одновременно
поглаживал
руками бедра. Лена извивалась, отвечая на
ласки,
и, опираясь на пятки, подставляла свое сокровище
все ближе и ближе. Ольгерд осторожно поцеловал ее
в областьбикини,
потом ниже, его язык почувствовал
тепло,
исходящее от плоти. Он понял желание Лены и во-
шел языком в ее сокровище. Лена вся задрожала и стала
помогать
движению языка… Ольгерд почувствовал, что они
оба на взводе, опрокинул ее на середину кровати и вошел
в святая святых храма любви. Медленно, чтобы почувствовать,
как напрягается плоть, стал продвигаться к завет-
ной цели. Лена извивалась под ним, но Ольгерд не спешил
и, ощутив донышко, остановился. Затем, не отрываясь
от него, начал раскачиваться. Лена, поняв маневр Ольгерда,
прижала руками его ягодицы, визжа от удовольствия.
Продолжалось
это… это продолжалось и продолжалось,
казалось,
бесконечно.
Но вот, почувствовав близость финала, Ольгерд оста-
новился, в этот момент он ощутил вибрацию и предвкуше-
ние взрыва — венец любви настал. Он сделал еще несколь-
ко осторожных прикосновений к донышку, и лава любви,
сдерживаемая усилиями, обрела свободу.
Они еще некоторое время лежали, обнявшись. Наконец
Ольгерд лег на спину. Лена потянулась к нему, поцеловала
мочку уха и прошептала:
– Ты — Мастер!
– Если хочешь присвоить мне титул «магистра», нужно
продолжить.
– Очень хочу!
– Вот отдохнем, выпьем вина, полюбуемся рассветом
и тогда…
В каюте раздался звонкий и счастливый смех двух влю-
бленных. Одни Боги знают, чем они занимались до самого
утра.
