Знакомство

На несогласованном митинге я оказалась совершенно случайно. Договорились с Ниной пойти в Сад Эрмитаж, однако до Сада я так и не дошла – проход к Петровке со стороны Страстного перекрыли сотрудники полиции. Толпа собралась на бульваре, и уже невозможно было различить, где тут участники митинга, а где просто прохожие.
— Не будем с ними цацкаться – хватаем всех, — услышала я, как один в форме Росгвардии сказал своему напарнику.
Мне бы тут свалить по-быстрому, пока не поздно, однако надежда хоть как-то отрезвить не в меру ретивых служак победила. Поэтому я подошла к росгвардейцам и сказала:
— А я зафиксировала ваши слова.
— Пройдёмте, — коротко бросил тот, который изъявил намерение хватать всех подряд.
— С какой стати? – возразила я. – Я ничего не нарушала.
Но никто меня и слушать не стал. Вдвоём они повалили меня на асфальт и потащили к припаркованному через дорогу автозаку.

***
Выпустили меня из отделения полиции около часа ночи – под протокол об административном правонарушении. Дома моего долгого отсутствия никто не заметил – родители были на даче, а Ира, сестра, гуляла со своим Вадиком. Говорит, парень   просто потрясающий! Так что о своём злоключении я рассказала родным только на следующий день, не утаив и того, что мне в протоколе приписали участие в несанкционированном митинге, и за это меня,
возможно, ждёт штраф или арест на пятнадцать суток.

***
— Мам, пап, Алён, знакомьтесь, это Вадик! – счастливая Ира буквально влетела в квартиру, держа за руку своего возлюбленного.
Сначала я подумала, что мои глаза меня обманывают. Росгвардеец, который тащил меня в автозак, собственной персоной явился ко мне домой. Первым моим побуждением было прогнать его прочь, но не хотелось обижать сестру. Однако последовать примеру родителей, которые твердили, что рады знакомству, я тоже не могла. Поэтому я просто сказала:
— Мы знакомы. Он меня задерживал на Страстном.
Далее последовала немая сцена, как у Гоголя в финале «Ревизора». У Иры так и вовсе глаза сделались круглыми от изумления.
— Ладно, мойте руки, давайте ужинать, — сказала мама, малость придя в себя.
Однако разговор за столом как-то не клеился. Родители вели себя сдержанно, не зная, как с этим Вадиком разговаривать – как с врагом старшей дочери или как с избранником младшей. Мне, понятное дело, говорить с ним было не о чем. А Ира сидела на редкость задумчивая и молчаливая.
После ужина молодые ушли в Ирину комнату. Признаться, я сначала не хотела оставлять сестру наедине с этим человеком. Но потом подумала: Ира уже взрослая, сама вправе решать, с кем встречаться.
Однако минут через пять из Ириной комнаты послышались крики:
— Дура набитая! Сама ни рыба ни мясо, а ещё чего-то выкобениваешься! И семейка у тебя ещё та! Папка – старый пердун, мамка – клуша толстозадая, а сеструха вообще под статьёй! Ну и оставайся одна, дура! К старости, может, поумнеешь, когда будешь выть и грызть подушку!
Затем Вадик пулей вылетел из комнаты. Рыжий Барсик едва успел увернуться от его ноги, а то бы и ему досталось.
— Тварь блохастая! Чтоб ты сдох! – крикнул он Барсику на прощание, прежде чем, хлопнув дверью, выбежать из квартиры.
Мы все кинулись к Ире: что произошло!
— Я сказала Вадику, что не хочу больше с ним встречаться. А он начал психовать…
А я невольно подумала: всё-таки хорошо, что меня тогда задержали! Пусть штрафуют, пусть арестовывают, главное – Бог уберёг мою сестру от ошибки.