Четыре пары глаз недоверчиво посмотрели на взъерошенного Вахонкина.
- Что, ж, коллеги, подытожим..., на лицо явный маниакально-депрессивный психоз и циклотимия, - заговорила первая пара глаз. - Только вызов бригады может исправить ситуацию.
В ответ три пары глаза одновременно моргнули. И тут же стыдливо опустили веки.
- Да, да… это единственный выход… - пробормотала женским убаюкивающим голоском вторая пара глаз, на ресницах которой пушистилась чёрная смоль косметики. – Человек явно в параноидном аффекте, в приграничной зоне абсессивно-компульсивной деменции… Смотрите как его трусит… Он может нанести вред окружающему миру, испортить ему лицо…
Вахонкин, ничего не понимая, обвёл взглядом комнату приёма пациентов. По-больничному она проста, убога и похожа на все комнатки заскорузлых, муниципальных больничек: белый стол, белые стулья и четыре человек в белых халатах, белых колпаках и белых тапочках. Ему показалось очень странным, почему четыре пар их глаз не смотрят на него, а прячут их за ресницами.
- Какая бригада ? – Настороженно поинтересовался Вахонкин и слегка подался вперёд.
- Обычная, первая бригада… самая опытная… Возглавляет ей Иван Иванович Лахоткин… человек он в общем-то простой, немного глуховатый, параноидный автолюбитель, но чрезмерно дисциплинированный и исполнительный… Санитаришка, конечно, он никакой… Так себе… Не украсть, не покараулить… Но руки крутить и в смирительные рубашки увязывать – любой позавидует… Закруглять руки в узел он умеет… Бывший спецназовец… служил в горячих точках… Да вы сами сейчас увидите и почувствуете…
Сзади Вахонкина скрипнула дверь, по ногам потянуло сквозняком, вздёрнулась шторка в открытом настежь окне… В комнату ввалились четыре здоровенных крепких мужика в белых халатах, среди них выделялся мордатый, широкоплечий с литыми плечами и почему-то в тёмно-непроницаемых очках. Его чёрные очки упёрлись немо и угрожающе в дедушку с фигурной бородкой, застенчиво улыбающегося. Глаза дедушки, корифея медицины, делали эту застенчивость тяжёлой и невыносимой, в них читалась злоба на весь мир и сердитость на свою тяжёлую и неприветливую для других профессию.
- Ну, что, товарищи, прибыли? – Обратился старичок к мордатому мужику.
Тот в ответ лишь кивнул, очки слегка бликнули утренним светом из окна.
- Отведите этого хлопца в седьмую универсальную палату. – Продолжил говорить старичок. – Начнём с общего лечения…, то бишь с мозговой терапии и электрошокерным воздействием на клеточные функции… потом посмотрим что делать...
Мордатый посмотрел искоса, не поворачивая голову, на Вахонкина и сказал:
- За работу, пацаны…
Вахонкин отпрыгнул к окну, обеими руками схватился за подоконник и заговорил мягко, заунывно и очень бессвязно:
- За что… за что… не понимаю… по какому праву, я всего лишь пришёл за справкой о том, что я психически здоров… ГИБДД потребовало, для подтверждения прав на вождение… не понимаю… что происходит?
Скрипнул старенький, советский стул. Коротко и с надрывом. У Вахонкина от этого звука внутри всё заколыхалось. Ему захотелось домой, к жене, толстой, молодой бабёнке с тоскливо-грустными глазами и очень чувственным и узорным носом.
- Ну что вы, молодой человек, забеспокоились…, - приветливо улыбнувшись, сказал человек в белом халате, сидевший слева от старичка с бородкой. – Он вам ничего плохого не сделает. Увяжет аккуратненько в рубашечку и вам, и нам от этого только легче станет. Не сопротивляйтесь. Всё равно бесполезно.
- Да не хочу я увязываться! Я ещё молод, красив, благ и приветлив… Зачем мне нужен электрошокер… Хочу быть как и прежде – счастливым, водить новую машину, три дня назад купленную. Помидоры и огурцы с тепличек продал и купил себе «Триодор» немецкий… Дюже люблю по дорогам носиться… Зачем вы мне жизнь шокируете ?
- Да какая там жизнь… так, маята одна и нескладуха… как и каждого... - махнул рукой долговязый мужичок в белом халате, сидевший справа от старичка, и, повернувшись лицом к Лахонкину сказал по интеллигентски узористо и тоже застенчиво, как и подобает врачу-психиатру. – Начинайте, Лахонкин, не томите…
- Не надо! – Завопил Лахонкин, прижавшись грудью к подоконнику. – Я за справкой пришёл! Дайте бумажку, и я пойду!
- Уважаемый, мы не можем вас отпустить к людям, ибо вы представляете угрозу здоровому обществу… . Мы вас просили оплатить услугу за подготовку справки и предоставить чек. А вы нам что принесли !? – Вытянул руку с бумажкой старичок к лицу Лахонкина.
- Ну чек это… что ж ещё… - качнул головой Вахонкин. - В подтверждение вам принёс в знак того, что я оплатил вашей психушке 1567 рублей!
Врачи заулыбались… Кто-то захихикал. Старичок тоже скривил на лице милость падшего, но краешками губ, дабы пациент не увидел его измученность статусом Главного врача психиатрической больницы.
- Ну какой это чек ? Вы предоставили нам просто пустую бумажку, на ней нет ни одной цифры, буквы, запятые даже отсутствуют. Это говорит о вашей симптомной навязчивасти и агрессивной мнительности… Так что сами понимаете… не сопротивляйтесь… Мы свяжем и – в палату… Да вы и сами этому рады будете. Через десять минут в нашем муниципальном заведении обеденный час… Сегодня в столовой – рыбный суп с прудовыми мальками, отбивная из сои с крапивным гарниром и стакан компота… Вкуснатище ! Пальчики оближешь !
- Это… это чек ! Настоящий чек ! Мне его банкомат выдал ! Я ни в чём не виноват… Он просто лежал под передним стеклом моей тачки… может на солнце цифры и выгорели…
- Ну что, вы, сударь, не рассказывайте байки… За годы моей практики через меня таких как вы прошли - тысячи… И все доказывали, что они здоровы… Двое до сих пор пребывают в тюрьме на пожизненном, пишут жалобы, петиции Генеральному прокурору… бедолаги, не понимают, что власть верит только нам – отечественным психиатрам… Пустая бумажка – это сигнал здоровому обществу, просьба так сказать, обращение к нам о немедленной вашей изоляции…
- Да…да… я оплатил услугу… Дайте мне мою справку ! Меня баба дома ждёт ! Завтра на рыбалку… потом это…унитаз надо мне поменять, обои в спальне поклеить, потолок обновить… Не буду я идтить в смирительной рубашке в эту... универмагную палату... Это несправедливо !
- Лахоткин, ну приступайте уже… что вы медлите… - Снова заскрипел противно женский голосок.
Лахоткин выпрямился, заложил одну руку за спину, а другой пальцами поправил очки. Его начальственная польза заставила нервно замигать все четыре пары глаз.
Обмерив ещё раз взглядом дрожащую фигуру Вахонкина, он, спросил:
- Братиш, скажи мне, а какая модель «Триодора» у тебя ?
- Шестая… Да пропади она… Боже, помоги мне !
- Да ить и у меня шестая… Как у тебя с рулевым управлением? Не глючит на поворотах?
- Ещё как глючит ! Вернее глючил, срывало автоматику и в кювет машину сбрасывалась на виражах !
- Вот, вот и у меня тоже самое… На поворотах так заносит, так заносит – с сидения вырывает… Ухом бьюсь о стекло… Тёща на заднем проклинает меня… Жена сбоку верещит… И что ты сделал, чтобы улучшить руль ?
- Да у меня ремонтник хороший… Ванька с автосервисной лавочки, что на въезде в город… он выправил рулевую систему за копейки… Теперь па поворотах машина предана как собака хозяину. Огольцом виражит, глаз не отведёшь…
- Не дашь адресок ?
- Да как я дам, они же меня хотят увязать в помидор…
- Ща исправим… А ну, светилы, быстро отдали пацану справку… А то овощами на пол ляжете ! Ишь тут без меня тут распоясались… хороших людей в растения превращаете ! Я вам не мент, без протокола всё решу ! Ужо я вас, падлюк… - Погрозил он кулаком в сторону врачебной комиссии.
Белые халаты встрепенулись, соскочили со стульев и сгрудились в пустом углу комнаты. С грохотом упала снесённая кем-то процедурная тумбочка со шприцами, резиновыми зажимами, тампонами. Следом, давя кованными ботинками шприцы, за ними медленно пошли, переваливаясь с ноги на ногу, четыре санитара, на ходу они доставали из сумок смирительные рубашки, расправляли их. Глаза у них были стеклянны, как у покойников и безучастны к судьбам зажавшимся и дрожащим в углу профессиональным психиатрам.
Один только старичок остался сидеть за белым столом. Стул под ним скрипел и истерически завывал… Нижняя челюсть старичка вместе с бородкой дрожала, ноги под столом выбивали чечётку… Руки рылись по столу и что-то искали.
- Вот она ! Нашёл ! Берите, уважаемый, справку и – счастливой вам езды на новом автомобиле… Извините, я просто не знал, что у вас шестая модель…
