младшим сначала придется уделять немного больше внимания, потому что они маленькие. Но только поэтому. Кажется, последняя мысль меня окончательно успокаивает. Я возвращаюсь обратно в гостиную , ложусь на свой диван и решаю немного передохнуть. Кажется, засыпаю.
Меня будит хлопок закрывшейся входной двери. Сначала вздрагиваю, потом окончательно просыпаюсь, а потом открываю глаза. И слышу голоса дочерей. А они веселые, между прочим. И чего это интересно? Тоже мне нашли время и место для веселья. Еще я слышу незнакомый мужской голос:
- А куда ставить –то?
Ага, вот сейчас очень смешно. Прямо как в старом советском фильме. Кажется Смирнов Евстегнеева спрашивал в «Посторонним вход воспрещен» . про какую-то статую вроде. Кого это доченьки мои привели интересно. Тоже мне – нашли время.
- Сюда несите, пожалуйста,- слышу я кокетливый и веселый голос Олюшки. Подумаешь!- Мы в гостиной его поставить хотели.
- Ценности хранить?- снова мужской голос. Я слышу как он приближается.
А я уже выхожу из гостиной. Чего стесняться-то. Я у себя дома – между прочим. Даже если девчонки кого-то и привели, то сомневаюсь, что все это для каких-то любовных утех. Скорее уж товарищ по работе. Кстати голос похож на одного из наших аналитиков.
- Еще какие ценности.- слышу как Ольга смущенно хмыкает,- Исторические можно сказать, но в то же время и семейные некоторым образом. Наследие для потомков.
- Тогда еще можно и квартиру на сигнализацию поставить. Ну и сейф к полу привинтим – это само собой.
Короче иду здороваться уже. Смотрю, а мне навстречу молодой здоровый парень идет и не просто так идет, а тащит в руках ящик металлический какой-то. Здоровается и кивает с энтузиазмом. Видимо это как суррогат рукопожатия. Ну-ну.
- Вы у нас хозяин квартиры? Здравствуйте.
- Ага.- выдыхаю я. И отвечаю,- Здравствуйте, молодой человек.
Я вижу как улыбка Ольги исчезает с ее лица при виде меня и она уже кажется смущенной.
- А это сейф. Дочки ваши купили. – поясняет мне этот парень,- Самый дорогой между прочим. Говорят, что для хранения фамильных ценностей. Спрашивал каких – не говорят.
Ольга идет следом за этим парнем в гостиную. Кажется, они уже начинают обсуждать, куда установить сейф. А я задерживаюсь и Анюта уже смущенно идет мне навстречу. У нее в руках какая-то странная и непонятная хрень. Удивленно смотрю на свою светленькую близняшку и слышу пояснение:
- А это Инга, папочка.
И носом шмыгает. Нет ну надо же. Уже слезы текут. И на штуку эту кивает, которая сейчас у нее в руках. А я уже слышу жужжание и стук у себя за спиной.
- В смысле это урна с прахом. Все как-то быстро произошло. Обычно прощание проводят, а там что-то случилось и тело портится начало. Вот его в спешке и отправили кремировать.
Как все сложно-то, Господи. Почему же так плохо все. А ну да Бог то тут уже не при чем. Я же душу продал. Значит это уже кара. Крепко обнимаю Анюту за шею. Кажется я снова начинаю реветь.
55
Все идет по плану. Первую ночь я провел рядом с сейфом. Почти в обнимку. Сидел, пил свой джин с тоником и шепотом разговаривал с урной прямо через дверцу. Иногда мне казалось, что Инга мне отвечает.
Вечером перед этим приходили родители, выражали соболезнование. Мамуля обещала помогать с детьми. Я конечно молча согласился, но кажется тут и без нее нянек хватает. Хотя по возрасту они наверное внешне и не дотягивают, зато жизненного опыта у них выше крыши. Посидели немного. Выпили и поболтали.
Потом родители ушли, девочки попытались меня в очередной раз утешить каждая по своему. Усадили меня на диван. Ольга ко мне на колени взобралась, а Анечка рядом уселась и мне на плечо голову положила. Каждая пыталась меня обнять, и они чуть в своих руках не запутались. В итоге получилось так, что они вроде как обняли друг друга а я оказался между ними как кусок ветчины между сыром и булочкой.
Сидели и просто болтали. Девчонки совсем не смеялись. И даже не улыбались. Это очень странно было – видеть их такими. Они же обычно радостью фонтанируют. В основном с теплом и любовью вспоминали Ингу и рассуждали своих планах по поводу детей. А я просто сидел молча, слушал и вникал, вдыхая немного возбуждающий запах Оленьки. Кажется она опять свои духи с феромонами не смыла.
- А ты чего молчишь, папочка,- Оля, все еще сидящая на моих коленях, оборачивается и смотрит прямо мне в глаза,- Мы же про твоих детей говорим.
- Ага,- снова выдыхаю я на автомате,- Просто я растерялся девочки и мне страшно. Вы же поможете мне?
Девчонки удивленно смотрят на меня, а потом начинают переглядываться друг с другом. Чего это интересно. Они чего – бросить меня решили что ли? После всего того, что с нами было? Пытаюсь высказать свои страхи и слышу кричащий ответ Оли:
- Как бросить? Кого бросить? Ты папочка думай иногда что говоришь. А еще писатель. Ты же обижаешь нас между прочим. Куда мы денемся? Мы же одна семья. А Инга вообще была моей подругой и твои дети – это и ее дети. Так что лично от меня ты ни за что не отделаешься.
- И от меня тоже,- соглашается Анюта в два раза тише,- И не вопи так , сестренка, не пугай Ингу.
Ольга удивленно смотрит на Анюту, а потом удивленно фыркает, понимающе улыбается и виновато пожимает плечами. Потом они еще болтают некоторое время, потом прощаются со мной, желают мне спокойной ночи, получают от меня «родительский поцелуй» и уходят спать в свою комнату. А я принес в гостиную две бутылки, стакан и снова смешал очередной коктейль. А потом начал придумывать новые красивые слова для своей любимой маленькой жены – немки. И так прошла вся ночь. Я смог ненадолго уснуть лишь под утро. Рядом с сейфом и двумя пустыми бутылками из под джина и тоника. Но видимо спал недолго. Потому что когда проснулся за окном лишь занимался рассвет. А проснулся я от того, что мне показалось – будто я услышал рядом с собой громкий металлический скрип. Я удивленно огляделся кругом. Никого. Только сейф рядом внутри которого находится урна с прахом Инги. Увидел пустые бутылки и потряс головой. Надо же – похмелья нет. Убрал пустую посуду от греха подальше чтоб не расстраивать девчонок, лег на свой диван и уже снова уснул мертвым сном.
