Голос и безумие

тёмным лицом, в шляпе на голове, одетый во фрак и цилиндр, вышел из темноты комнаты на свет. Лионель не видел его лица: он видел лишь яростно горящие огни глаз, то затухавшие, то снова разгоравшиеся и казавшиеся тогда неестественно большими. Вошедший (точнее, вышедший из тьмы) ничего не говорил (ведь у него, как казалось Лионелю, и вовсе не было рта), а лишь смеялся, но тоже беззвучно, одними страшными глазами, и как бы подмигивал Лионелю. Потом он встал рядом с Лионелем, а затем и вовсе оказался за его спиной. Вдруг что-то словно разбудило Лионеля. Из тьмы (оттуда же, откуда перед этим вышел и Чёрный Человек), на свет свечи вышла женщина.

- Ха-ха-ха-ха, - только рассмеялась Мелисса, и Лионель, узнав знакомый голос, окончательно избавился от сковывавшего его оцепенения.

- Прекрасно быть снова на свободе. Мне было так неуютно, - сказала она.

- Мелисса…, - начал Лионель, подходя к ней.

- Я знаю, зачем ты вызвал меня к жизни. Ты получишь то, чего ты так страстно желал все эти годы, Лионель, - произнесла Мелисса и поцеловала Лионеля в губы. – Не знаю, сколько жизней ещё осталось мне томиться в этом унылом царстве полулюдей-полутеней, занятых день и ночь отупляющим, мелочным трудом мусорщиков. Я просто безмерно счастлива вырваться туда, где должна пребывать моя душа – среди горящих в сумраке дворцовых залов свечей в золотых подсвечниках, в аристократических салонах с хрустальными люстрами и зеркалами, среди ловящих каждое моё слово поклонников, мечущих друг в друга полные ненависти взгляды и бегущие наперегонки, чтобы только иметь возможность открыть мне дверь или помочь мне одеться. Хоть ненадолго. В чистилищах я не могу петь, потому что там все словно оглохли, да и запрещено пение. Да, и пусть я после этого упаду ещё глубже, гораздо глубже чистилищ. Пусть лучше огонь преисподней сожжёт мои голосовые связки, путь раскалённые гигантские жернова сотрут мою душу в порошок, уж лучше так, чем иметь голос, но не иметь возможности петь.

Лионель поклонился и поцеловал руку Мелиссы.

- Поэтому сначала я хочу, чтобы ты исполнил мою просьбу: я хочу хотя бы раз спеть в обществе других людей.

- И для меня. Хорошо. Я приглашу друзей.

- И для тебя, Лионель, - сказала Мелисса и вновь поцеловала Лионеля в губы…


Теперь всё это казалось Лионелю просто туманным сном. Но ведь это была и явь: Мелисса действительно стояла перед ним, и на губах, казалось Лионелю, всё ещё чувствовалось странное послевкусие этих поцелуев. Да, Лионель готов был и согласился отдать всё, чтобы однажды Мелисса полностью и безусловно подчинилась ему, он готов был и согласился после этого умереть. И теперь с содроганием вспоминал он беззвучный смех Чёрного Человека.

В конце концов, не найдя Мелиссу внутри, Лионель выбежал на улицу. Зловещая мысль, тернистым путём пробивавшая себе дорогу, наконец поразила его: та, с кем говорил он в полутёмной комнате в свете свечи, была вовсе не Мелисса. Но кто? О, многочисленно население Подземного мира! Лионель был готов умереть, он согласился погибнуть на следующее утро – всё ради мимолётных, но всё же восхитительных минут, не сравнимых ни с чем. Но уже была ночь, уже вот-вот должны были пробить на башне Ратуши часы, возвестив о наступлении дня нового, страшного, когда Лионель перешагнёт порог мира живых и мёртвых.

В руке Лионеля была трость из чёрного дерева. Оказавшись на улице, он стал в ярости размахивать ею, что-то крича. Он разбивал газовые фонари, бросался на витрины магазинов, так что тротуар рядом с домом Лионеля вскоре оказался усыпан множеством острых осколков. Редкие прохожие в ужасе шарахались от безумца, Лионель был страшен, его волосы растрепались, а в глазах светился ужас приближающегося Неизбежного.

Вдруг что-то заставило сошедшего с ума остановиться на тротуаре и перевести взгляд на открытое, но занавешенное полупрозрачными шторами окно. За шторами виднелся чей-то силуэт, более того – до слуха Лионеля донёсся голос, причём голос совершенно знакомый. Окно находилось на уровне второго этажа. Что это был за дом? Кажется, им владел один богатый фабрикант – в доме были квартиры, которые он сдавал.

Она… неужели она там? Почему? Забыв обо всём, о чём думал всего несколько минут назад, Лионель бросился через дорогу, как вдруг рядом послышался внезапный рёв мотора неизвестно откуда взявшегося автомобиля, которого Лионель разглядеть не успел – яркий свет жёлтых фар ослепил его. Лишь показалось ему, за мгновение до столкновения, что у водителя за рулём автомобиля как бы нет лица – только два похожих на раскалённые угли глаза, горящие неистово, яростно… Затем – ещё более яростный рык мотора, падение верхней частью тела на капот, скатывание вниз, подобное падению в бездну, из которой нет пути наверх.

Когда шум мотора вдали заглох, Лионель лежал на дороге без дыхания. Улица была безлюдна, и там, где Лионель минуту назад видел силуэт, теперь лишь развевалась на налетевшем осеннем ветру занавеска.

Мелиссу Линд в Рионе больше никто не видел, как и взявшийся словно ниоткуда автомобиль. Их исчезновение было внезапным и бесследным.

(IX 2019)