Признание
Олег Нагорнов
Признание в любви это всегда сложно. Даже если вам за сорок, вы опытны, успешны, осторожны, все равно будете трястись как осиновый лист. Будете повторять свой нехитрый текст, который все равно забудете. Будете много курить, будете ставить себя на ее место, и конечно, воображаемая Она примет вашу любовь и ответит своим признанием. И вы будете счастливы. Аминь.
Рон подошел к небольшому двухэтажному особнячку, с фальшивыми колоннами и бездарными арками, и замер перед белой дверью. Без пяти семь. Уже скоро. Вечер тихо опускался на город, зажигая фонари на улицах и надежды в сердцах.
В семь Рон позвонил. Она открыла сама, провела его в гостинную, к накрытому столу со свечами в высоких подсвечниках. Свечи - это хороший знак, подумал Рон. Она была красива. Не божественна, не умопомрачительна, а просто красива и этого было вполне достаточно.
Ее черные волосы шелковым каскадом падали на белоснежные плечи, а зеленые глаза, не останавливаясь надолго на Роне, видели его насквозь.
Они болтали о всякой ерунде, о коллегах, книгах, фильмах. Ему было хорошо, спокойно и уютно. Он любил ее и сейчас чувствовал это как никогда сильно.
Рон и сам не понял, когда началось это. Признание. Он начал понимать, что происходит, только услышав собственный голос: - ...я люблю тебя и хочу всегда быть с тобой, быть рядом. Я чувствую, что ты тоже любишь... любишь меня. Выходи за меня замуж. Я сделаю тебя счастливой.
А потом свечи погасли, а вечер превратился в ночной кошмар. Она задумалась. Рон почувствовал, как его сердце превращается в кусок льда.
- Рон, - ее голос звучал мягко и тихо, - мне очень жаль, Рон. Но это невозможно. Ты не должен меня любить, не понимаю, как я могла допустить это... я сейчас все тебе объясню.
Рон не слушал. В его идеальных мечтах не было места слову "нет". Он любит ее, а она его... нет. Ему показалось, что красный туман заполнил комнату, ослепил его, оглушил...
Рон вытащил револьвер. Он всегда носил его с собой, так безопаснее. Пуля сорок пятого калибра отшвырнула ее назад, сбила со стула, бросила на стеклянный столик...
Дома Рон немного успокоился. Она мертва, все кончено. Единственная женщина, которую он любил. А он сядет в тюрьму, надолго. Скорее всего - навсегда.
А может, и нет. Он никому о ней не рассказывал. Да и она не афишировала их отношения. Встречались они только у нее. Никто ничего не знает, может и обойдется. А отпечатки своих пальцев он стер, несмотря на шок и потрясение.
Но почему она сказала-нет? Как он мог так ошибиться? Он же чувствовал, она тоже любит...
Сон не принес Рону покоя. Его тревожили вопросы, разбитый стеклянный столик, и ее глаза-открытые, зеленые и мертвые. Утро он провел в ожиданнии рокового стука в дверь. Побрился, походил по комнате, включил телевизор.
Симпатичная дикторша говорила фальшиво грустным голосом: "Элли ван Керк была застрелена вчера вечером в собственном доме. Полиция пока воздерживается от комментариев. Мотив преступления пока не ясен. Как нам удалось выяснить, из дома ничего похищенно не было, да и сам факт убийства не поддается логическому объяснению. Элли была смертельно больна, и жить ей оставалось не больше года."
Рон оделся, и вышел. Он точно помнил, где спрятал револьвер.
