Александр Витальевич Федосеев ехал в Москву с тяжёлым предчувствием чего-то нехорошего. Не то чтобы его пугала шумная столица с её вечно спешащими и всё равно неуспевающими людьми. Вовсе нет! Как раз к этому Александр Витальевич был готов. В Москве он бывал регулярно, особенно после того, как отслужил своё на флоте и вышел в отставку в звании подполковника медицинской службы.
Вскоре после отставки они с женой перебрались на Украину и поселились в тихом уютном украинском селе. Вся же его многочисленная родня осталась в России, в Пензенской области. Вот именно туда, проездом через Москву, Александр Витальевич регулярно раз в год и наведывался.
А ещё Александр Витальевич был писатель. Да-да - самый настоящий писатель и автор десятка книг прозы, в которых он живописно повествовал о своей прошлой флотской жизни. Эти книги вызывали неизменное восхищение у всех бывших сослуживцев по флоту и томные вздохи зависти у его новых односельчанок, чьи мужья были преимущественно пьющими и звёзд с неба не хватали.
Впрочем, всё это не имеет никакого отношения к той истории, о которой я хочу рассказать. Ко времени описываемых событий пензенская родня Александра Витальевича уже заметно поредела. Кто-то ушёл из жизни, а кто-то в поисках лучшей жизни подался в другие края. Теперь в Пензе остались только его двоюродные братья и племянники, по большей части страдавшие извечной русской болезнью - пьянством. Ею болели, ею же и лечились. Поэтому его встречи с родственниками, как правило, сопровождались долгими и бессмысленными попойками, после которых Федосееву всегда было нехорошо.
Постепенно малопьющему Александру Витальевичу всё это стало надоедать, да и возраст уже не располагал к возлияниям. Ему уже перевалило за 65, а значит, самое время было подумать о своём здоровье, возможно подлечить нервы. Они, кстати, были ни к чёрту и, видимо поэтому, его теперешнее предчувствие чего-то нехорошего воспринималось им особенно остро.
На перроне Киевского вокзала в Москве Федосеева встречали двое. Его бывшая соученица Оля, которая давно уже стала Ольгой Михайловной - бабушкой-пенсионеркой и майором милиции в прошлой жизни. Вторым встречающим был его земляк, уже по новому, украинскому месту жительства Владимир Николаевич Хворостенко. Правда, сам он давно уже жил в Москве, но часто приезжал на Украину к своей родне. Там они с Федосеевым и познакомились.
На перрон Федосеев выполз в самом благоприятном расположении духа - малость выпившим, слегка помятым, но весёлым и шумным. В силу этого начал он с поцелуев и объятий:
-Я вас всех люблю,- сходу заявил Александр Витальевич, - покажите мне Москву, москвичи!
Ольга Михайловна слегка оторопела от такой неожиданности. Хворостенко же, напротив, был искренне рад встрече, тем более, что, как выяснилось, времени впереди у них было предостаточно.
-Мой поезд на Пензу в 20-40, - сообщил Федосеев,- а потому до вечера я в вашем полном распоряжении. Правда, мне нужно ещё билет купить.
Вскоре вся троица перебралась на такси с Киевского вокзала на Казанский. С трудом втащив здоровенный саквояж Александра Витальевича на второй этаж, они с наслаждением плюхнулись в уютные кресла привокзального ресторана.
-Хорошо тут у вас в Москве,- осторожно начал издалека Федосеев,- прямо уезжать не хочется.
-Так оставайся тут,- весело сострил Хворостенко,- чего ты там в этой Перми забыл?
-В Пензе. Я в Пензу еду.
-Да какая разница? Что Пенза, что Пермь - это особой роли не играет.
-Как это какая разница? - сразу вспыхнули оба и Федосеев и Ольга Михайловна.
По всей видимости, сравнение их родной Пензы с Пермью воспринималось ими, как личное оскорбление.
-Да, ладно, будет вам,- примирительно выдавил из себя Хворостенко, - пошутил я...
Для него, столичного жителя, всё, что было восточнее подмосковных Люберец являлось Сибирью и вызывало искреннее московское высокомерие.
Друзья заказали еды, бутылку коньяка и шампанского даме. После того, как им, наконец, принесли первые закуски, дело пошло заметно веселее. Выпили по первой.
-Ну, так как там у вас в Перми жизнь-то? -закусывая грибочком спросил Владимир Николаевич.
-В Пензе,- уже безо всякой обиды парировал Федосеев. -Да, пьют они там все поголовно, а так - ничего. Места там замечательные. Воздух, лес, рыбалка. У вас в Москве этого и близко нет.
За этими разговорами бутылка коньяка как-то подозрительно быстро закончилась. Федосеев, чтобы не покупать дорогую в ресторане, тайком достал ещё одну у себя в саквояже. Разлили по рюмкам.
-Ты на меня не обижайся, Александр Витальевич. Для нас москвичей, что Пермь, что Пенза - одни хрен. Поэтому давай и выпьем за Пермь - твой родной город!
-Пензу! Ну, сколько же можно тебе повторять!
Выпили за Пензу. Потом за будущие встречи с роднёй, потом ещё за что-то...
Постепенно уставшего с дороги и вконец размякшего Александра Витальевича стало клонить в сон.
-Ольга Михайловна, - вспомнил вдруг Хворостенко, - а ему же билет надо купить. Помните он на вокзале говорил.
-Ой, ну как же хорошо, что Вы вспомнили, Владимир Николаевич. Надо только у него паспорт взять, а то без паспорта не продадут.
Она пошарила у совсем уже уснувшего Федосеева в боковом кармане и, найдя паспорт, протянула его Хворостенко.
-Владимир Николаевич, только Вы уж сами в кассу сходите, а я пока тут с ним посижу.
-Конечно, конечно,- сходу согласился Хворостенко,- не тащить же его самого туда. Да и полиции кругом... И в самом деле, пусть он тут посидит, а к поезду, глядишь, и проснётся.
Минут через двадцать он вернулся и торжественно помахал билетом перед глазами Ольги Михайловны.
Между тем, время уже приближалось к восьми. Смеркалось.
-А Вам домой далеко ехать? - машинально спросил Хворостенко.
-В Кунцево. На метро, а после ещё на маршрутке пол часа ...
-Не ближний свет... Знаете, Ольга Михайловна, Вы поезжайте-ка домой, а я уж как-нибудь сам его посажу на поезд. Ну, чего ради Вам ещё целый час тут маяться?
-Ну, если это Вас не очень затруднит,- деликатно пробормотала Ольга Михайловна.
-Нисколько не затруднит! Тем более, что его поезд, думаю, через пол часа подадут, а идти к нему минут пять не больше.
-Ну, тогда, разрешите откланяться.
-И Вам всего наилучшего. Рад был знакомству...
* * *
Их поезд уже подали под посадку, когда Хворостенко, одной рукой ведя под руку пьяненького друга, а другой таща его неподъёмный саквояж, добрался, наконец, до нужного вагона. Проводница без особой радости на лице окинула взглядом Александра Витальевича и осторожно поинтересовалась:
-А он не буйный?
-Да, что Вы! Он же подполковник и известный врач-хирург. А ко всему ещё и писатель. Он книжки пишет. Вот увидите - утром проспится и одну из них Вам подарит. С дарственной надписью.
Проводница скептически глянула на Федосеева.
-Я с такими писателями уже двадцать лет по этому маршруту мотаюсь. То они драки затевают, то в туалете нагадят. Давайте к начальнику поезда, а то не приму.
Пришлось дать ей тысячу. А куда было деваться?
-Ладно, писатели,- смилостливилась после этого проводница,- заходите в вагон, но предупреждаю сразу: будет хулиганить - вызову полицию на первой же станции.
-Вы его, главное, завтра разбудите вовремя, а то не дай Бог проспит,- по ходу дела упрашивал её Хворостенко.
-Да, уж не забуду. Не впервой...
* * *
-Граждане пассажиры, просыпаемся. Сдаём постели. Через час прибываем!
Голос звучал откуда-то с небес и едва очнувшийся Федосеев долго не мог сообразить, где он находится. Мутным взглядом он мучительно посмотрел на запотевшее окно и только тогда сознание стало постепенно к нему возвращаться.
-Надо же,- подумал Александр Витальевич,- совершенно не помню, как садился на поезд. Спасибо, Хворостенко помог. Слава Богу через час буду в Пензе. Как же быстро время пролетело.
В это самое время к нему подошла проводница.
-Ну что, писатель, проспался? А то вчера ты был хоро-ош. А уж дружок-то твой, такой лапши мне про тебя понавесил - уму непостижимо.
-Какой лапши, - тупо глядя в пол, не сразу сообразил Федосеев.
-Да, такой! Что ты, мол, и врач, и подполковник, и писатель! И так у него всё складно, да убедительно. Лет двадцать назад, по молодости, может и поверила б! Да только в жизни так не бывает!
-А я и есть врач и подполковник. И книги пишу тоже.
На слове книги он непроизвольно икнул, и потом долго ещё никак не мог остановиться. Проводница вздохнула и скептически посмотрела на помятое лицо Александра Витальевича.
-Да мне-то что? Хоть космонавт! Сдаём постель и собираемся. Поезд прибывает в Пермь через сорок минут.
-В Пензу, -автоматически произнёс Федосеев, вспоминая их вчерашний диалог с Хворостенко.
-Да, нет,- насмешливо парировала проводница,- мы в Пермь прибываем. Кстати, вот и билет Ваш, уважаемый генерал-писатель Федосеев. Москва-Пермь!
Александр Витальевич тупо глянул в протянутый ему билет и с ужасом осознал, что его поездка на родину только ещё начинается. Вот тебе и предчувствие...
Это же надо, как в жизни бывает...