пусть только попробуют не пропустить,- сказал я, вернувшись в машину,- я им всем тогда козью морду устрою!
- Чего там?- спросил Гена.
- Да чего! Этим, что спереди, вообще насрать, куда и насколько мы уедем. Сзади тоже всё нормально - правда, один там вякнул, что тоже с удовольствием куда-нибудь отъехал бы. Я объяснил, что машина сломалась и всё такое, и если не удастся починить, мы вообще приедем на мотоциклах. Я думаю, меня хорошо запомнили. Так что можно ехать.
23.
На обратном пути Серёга всё пытался уговорить меня поехать домой вместе.
- Ну, чего вам здесь оставаться! Поставим мотоциклы ребятам в сарай, в Питере найдёшь кого-нибудь с машиной, и спокойно вернётесь! Чего горячку-то пороть!
На словах всё это выглядело, конечно, заманчиво. Да, честно говоря, мне и самому всё это уже порядком надоело, и жутко хотелось домой. Но на деле!..
Я слабо себе представлял, где я смогу найти человека с машиной, да ещё и прицеп. Потом, всё это займёт уйму времени, а деньги нужно возвращать как можно скорее. Гена тоже вряд ли уже поедет. Во-первых, из-за работы. Во-вторых, по нему было видно, что вся эта дерготня ему давно уже не нравится. Поэтому, весь в раздумьях, я уткнулся в дорожный атлас и опять стал высчитывать расстояния.
- Смотри, Ген, - я повернулся назад, тыча пальцем в карту. – До Югославской границы всего-то 840 километров, а там, считай мы уже на месте. Ну, глупо всё это бросать на полдороге! Сейчас отдохнём у ребят, отоспимся и со свежими силами поедем… Согласен?
- Согласен, - ответил Гена таким тоном, как будто у него только что умерла любимая бабушка.
- Ну, вот и чудненько!- весело сказал я.
«Если Гена всё же соскочит, можно попробовать кого-нибудь из ребят взять с собой. Например, Алик всё равно пока ничем не занят. Так, иногда Кольке помогает. Мог бы и прокатиться, денег заработать».
Серёга, видимо, чувствуя настроение Гены, решил поменять тему разговора.
- Вернёмся - нужно будет винца у Ваньки попросить. Что-то выпить очень хочется.
- Да уж, выпить неплохо бы, тем более, погодка как раз располагает,- поддержал я Серёгу, мысленно поблагодарив его за находчивость.
На улице по-прежнему хлестал противный холодный дождь. От нашего дыхания и моей сырой одежды стёкла в машине сильно запотели, а от еле ползающих щёток не было совершенно никакого проку.
Когда мы наконец добрались до наших друзей, все вздохнули с облегчением. Слава богу, мы не въехали никуда, а самое главное - не придавили никого по пути.
Дорогу в селе так развезло от дождя, что, не доехав какую-то сотню метров до дому, мы откровенно застряли в этом густом липком месиве. Лишь благодаря переднему приводу, подпалив сцепление, минут через пятнадцать, нам удалось выбраться из этой ловушки, не прибегая к подручным средствам. Вся машина была заляпана жидкой коричневой глиной.
Когда мы вошли в дом, Ванька, увидев нас, удивлённо развёл руками.
- О, вернулись! Что случилось, проблемы с таможней?
- С таможней, наверное, тоже будут проблемы, но мы до неё не доехали,- сказал Серёга. – Там очередь, Вань, километров на восемь! Так что придётся вам ещё пару дней нас потерпеть.
- Ну ты чего, Серёг! - смущённо улыбнулся Иван. – Живите сколько нужно, мы только рады! Главное, чтобы у вас всё получилось. А что, как Ромка советовал, пробовали?
- Пробовали,- усмехнулся Серёга,- и чуть по башке не получили, от трудящихся. Не знаю уж, как Рома ездил, но сейчас там такое творится!
- А из вас кто-нибудь ездил в Румынию?- как будто невзначай спросил я. – Может, Алик или Колька?
- Нет, - покачал головой Ваня,- никто. Алик как-то собирался этим заняться, но всё паспорт не может себе сделать, раздолбай. А у нас с Колькой и дома забот хватает. А чего ты спрашиваешь?
- Да нет, ничего, Вань, просто интересуюсь. Я вот тоже всю жизнь в Питере прожил, полмира повидал, а в Финляндии не был, хотя до границы всего-то без малого двести километров. Поэтому ничего удивительного.
- Ну ладно,- Ванька хлопнул ладонями по коленям и надел резиновые сапоги,- пойду за вином схожу. Сегодня, я так понимаю, вы уже никуда не поедете?
- Нет,- ответил Серёга,- сегодня точно никуда! Мотоциклы надо на учёт ставить. Ребята их своим ходом погонят, а я – домой.
Я украдкой посмотрел на Гену. Тот сидел с кислым видом и о чём-то думал.
«Вот гадёныш! Ведь точно что-то замышляет!» Я решил во что бы то ни стало прояснить сегодня этот вопрос. А то, глядя на Гену, невольно вспоминалась поговорка про чемодан без ручки, который и нести неудобно, и выбросить жалко.
Ближе к вечеру приехал Коля и, выслушав нас, сказал:
- Ну что, мужики, давайте так: завтра я узнаю и на следующий день всё сделаем. К тому времени, глядишь, и погода наладится. Пока льёт как из ведра, на мотоциклах-то много не наездишь. Так… завтра суббота. Ну, если что, завтра и поедем. Посмотрим, что с погодой будет.
На следующий день дождь прекратился. Но дорога ещё не подсохла, и мы решили ехать в город в воскресенье.
- Послушай, Коль,- сказал я, когда мы вышли на улицу покурить. - ГАИ завтра работает, а вот нотариус-то вряд ли.
- Да, верно, нотариус по воскресеньям точно не работает,- и немного подумав, - ну и что, вы же не завтра поедете?
- Да нет, наверное,- пожал я плечами,- скорее всего, в понедельник, вместе с Серёгой. Он домой, а мы на границу.
- Ну и всё, подъедем к открытию, напишем доверку и… - «вперёд на мины». А можно и в понедельник всё сразу сделать, я всё равно на ремонте стою. С утра в ГАИ, потом нотариус, и после обеда свободны.
- Можно и так,- согласился я,- чтобы два раза не ездить.
- Ладно, завтра посмотрим, как настроение будет. А с волыной что делать собираетесь?
- Не знаю, Коль. Пускай пока у тебя полежит, а там видно будет. Если ты, конечно, не против!
- Да пусть лежит, она хлеба не просит… Пойдем-ка со мной,- немного подумав, сказал Коля и повёл меня через двор. – Покажу тебе, где она лежит.
Мы зашли в небольшой сарай, где хранились всякие хозяйственные причиндалы.
- Мало ли что, вдруг без меня соберётесь уезжать или ещё чего… - он как-то странно посмотрел на меня, но тогда я совершенно не предал этому значения.
- Из моих никто об этом не знает, так что имей в виду. Вот,- он показал рукой на небольшой ящик, стоявший у стены и набитый каким-то железным хламом. – Если что, он за ящиком… там же и маслята.
Я утвердительно кивнул в знак того, что всё понял, и мы вышли на улицу.
24.
Первую половину дня мы слонялись по дому, не зная, чем бы заняться. Вина уже не хотелось, но от безделья мы всё равно нет-нет да прикладывались к стакану. Единственное, что мы сделали полезного, так это достали мотоциклы из прицепа и полностью приготовили их к завтрашней поездке в город.
После обеда Алик собрался идти забивать свинью к деду - тому самому, которого мы встретили на дороге - и пригласил нас с собой.
Видимо, зная, что это такое, все предусмотрительно отказались, а я, как последний идиот, попёрся с Аликом. Конечно, я подозревал, что это зрелище не из приятных. Но крайнее любопытство, сравнимое с инстинктом животных при встрече с неизведанным, обуревало таки меня.
По дороге Алик сказал, что его очень часто приглашают резать всякую живность, и что он чуть ли не мастер экстра-класса.
- Что ты думаешь, Коль, это так просто?- хорохорился он. – Э-э, нет! Тут опыт нужен, сноровка! Всё должно быть грамотно и быстро. Никакой возни, как можно меньше крови – ну, в общем, сейчас увидишь.
Я немного успокоился. Поскольку, учитывая моё трепетное отношение ко всякой живой твари, начиная от слона в зоопарке и заканчивая навозной мухой в деревенском сортире, я уже сильно пожалел, что пошёл с ним.
«Ну, ладно, - уговаривал я себя. - Один-то раз надо посмотреть, откуда берётся мясо в магазинах. А то дожил до тридцатника и ни разу не видел. Тем более, что сделано всё будет профессионально».
Дед Семён встретил нас в изрядном подпитии и тут же усадил за стол.
- Ну что, хлопцы!- сказал он, потирая руки. – Давайте вмажем по стопарю, и за дело! Алик, ты наливай, а я пока колбаски настругаю.
Вино было креплёное, и уже после третьего стакана дед, глядя куда-то между нами, вдруг стал выяснять, кто мы такие и чего тут, собственно, делаем.
Алик, тыкая вилкой в кусок колбасы, лежавший на тарелке, долго не мог попасть в него, издавая омерзительный скрежет металла по стеклу. После нескольких попыток он плюнул на всё это, взял колбасу рукой и потянулся к огромной бутыли, стоявшей на столе.
- Ну что, продолжим?!
Я, цепляясь пальцами за стол и с трудом сфокусировав свой взгляд на нём, икнул и спросил блеющим голосом:
- А может, не будем сегодня свинюшку-то резать? Пусть ещё поживёт. Тем более,- я повернул голову,- дедушке, по моему, уже всё равно.
Тот сидел, прислонившись к стенке, и мирно посапывал с зажатым в руке куском хлеба.
- Как это - не будем!- встрепенулся Алик. – Он же потом меня убьёт! Скажет: пришли, напоили, а дело не сделали?. Не-ет, надо сегодня! Да не волнуйся ты, Коль,- покачиваясь на табуретке, он поднял руку, давая понять, что всё под контролем,- сейчас пойдём.
Затем посмотрел на деда и, слегка понизив голос, добавил:
- А он мне, собственно, и не нужен, только мешаться будет.
- А какую резать-то, ты знаешь?
- Конечно, знаю, у него их всего две.
- Смотри, а то заколбасишь не ту, которую надо, вот тогда он тебя точно прибьёт.
- Да знаю, знаю, он мне её показывал.
- Ну, гляди.
Мы хлопнули ещё по стакану и вышли на улицу.
Во дворе, в небольшом загоне, похрюкивали две свиньи, на мой так взгляд, совершенно одинаковые.
Алик взял в руки здоровенный нож и средних размеров кувалду.
- А это ещё зачем?- удивлённо спросил я.
- Как зачем?!- вылупился Алик, как будто я был профессиональным забойщиком скота и задал этот идиотский вопрос, чтобы проверить его на профпригодность. – Известно, зачем! Сначала оглушаешь её по лбу кувалдой, а потом быстренько ножом в сердце. Она даже ничего не почувствует, как будто уснёт.
От этих его слов по спине у меня пробежали мурашки. Не оттого, что я был чистюля там какой или робкого десятка. Просто сказаны они были настолько равнодушно и обыденно, что мне, городскому жителю, повторюсь, не видевшему этого ни разу в жизни, стало как-то не по себе.
Алик взял свой зловещий инвентарь в обе руки и нетвёрдой походкой, как Александр Матросов на пулемётную амбразуру, двинулся в загон.
Какое-то время он выбирал свою жертву. Наконец положил нож на землю и с кувалдой наперевес подошёл к одной из них.
Та спокойно стояла перед ним, изредка подёргивая ушами.
Алик размахнулся, но… в последний момент, видимо, почуяв что-то неладное, животное резко дёрнулось в сторону. Алик, промахнувшись, не устоял на ногах и, увлекаемый тяжёлой кувалдой, по инерции завалился на землю. Раздался истошный свинячий визг вперемешку с Аликовскими матюгами. Испуганная хрюшка, продолжая визжать, выскочила через открытую калитку из загона и, меся своими копытцами жидкую грязь, стала нарезать круги по двору.
Алик поднялся на ноги и со зловещим выражением на лице побежал за ней, пытаясь уцепиться животному за хвост. Когда ему это удалось, свинья, в которой было килограммов сто, если не больше, живого веса, от страха прибавила скорость. Алик от неожиданности споткнулся и, крякнув, распластался в этой жиже, уткнувшись в неё мордой.
Я
