Моряк на лошади

Когда мы находимся на полевых аэродромах, дисциплинарные рамки расширяются. Из двойного гнета, начальственного и семейного, остается только один. И неудивительно, что каждую свободную минуту мы пускались во все тяжкие. И не только юные лейтенанты, они, кстати, были самыми скромными, но и серьезные комэски. Комэскам едва по тридцать лет было. Морская авиация, сэр.
Так один из них, проснувшись в понедельник в незнакомой избе, глянул на ходики, потом на свои «Штурманские», сбросил пухлую белую руку со своего плеча и начал быстро и сосредоточенно одеваться.
Выйдя на крыльцо, он поинтересовался у бабули, суетившейся по двору, что это за деревня. Бабушка сказала. Это озадачило комэска. После длительного допроса оказалось, до аэродрома десять километров, автобус ушел и будет только завтра. Единственный транспорт – колхозный Газ-51, но он в ремонте. Хотя может и починили. Дойти пешком ко времени самого важного на неделе построения не представлялось возможным. Дорогу, уходящую в туман, бабуля указала вполне понятно.
Комэск тронулся в путь. Сразу за последней избой он увидел лошадь. К ее морде был привязан обрывок веревки. Больше никаких органов управления не наблюдалось. Комэск разбежался, хлопком оперся ладонями о лошадиный круп и запрыгнул на белую спину. Лошадь лениво затрусила, куда глаза глядят, но летчик дотянулся до обрывка веревки, ударил каблуками по гулкому брюху и добился, что бы лошадь направила свой галоп по деревенской дороге.
Из-за забора послышалось: «Э!». Потом еще раз, но громче. Потом крик:
- Андрюха! Моряк лошадь украл!
- …ать! …ать! …ать! …заводи!
Пока старый «газон» запускался, да пока прогрелся, да пока экспедиция собралась, моряк с глаз скрылся. Но колхозники прекрасно знали, где в их лесных краях моряки водятся. И прямо на аэродром покатили.
А комэск лошадке лениться, не давал. В двадцать минут, которые оставались до построения, он доскакал до расположения полка. Бросил лошадь и к строю. Его начальник штаба уж эскадрилью построил и к нему навстречу с докладом спешит. Тут и колхозники подоспели и к нему, с жалобой:
- Товарищ подполковник, ваш летчик нашу лошадь украл, - а сами на его брюки косятся.
Тут комэск в ярость пришел:
- Кто посмел у колхозников лошадь украсть?! Да я того и с должности, и звания лишу и вообще. До чего дожили…! Лошадей красть!!!
Видят крестьяне, что худо конокраду будет, а может и белую лошадиную шерсть, что густо в командирские черные брюки понатыкалась приметили, только они на попятную пошли.
- Да, ладно, товарищ командир…! Мы кобылку…, того… заберем. А если кому из летчиков покататься захочется, или в гости к кому охота припадет…. Милости просим! Так мы кобылку, того…, да?
- Конечно, конечно. Только я этого так не оставлю. Я с негодяя семь шкур…
И пошел в барак за щеткой, брюки чистить.