Чезара. Глава 9

Хенк Ван Дер Верф рассматривал пропуск на свет. Новенький, ламинированный, с одной дырочкой, которая разрешала проход в зону D7. Там, вдали от посторонних глаз и суеты, расположена комната, где Заубер в его лице передаст да Винчи принимающей стороне. Круто! Ван Дер Верф вспотел от ощущения собственной значимости. И вспомнил о количестве нулей в своей комиссии. Оставалось только дождаться. По условиям контракта сделка завершится, когда «Сюзанну» передадут First Security  в аэропорту Амстердама и подпишут  бумаги.  Технические моменты, не более того, но ещё много суеты.

Он открыл в компьютере почту. Несколько писем, одно из отдела безопасности Заубер. Из хранилища в аэропорт одновременно пойдут три машины, арендованные у инкассаторской службы. В какой из них будет полотно – решится в последний момент. Маршруты движений будут согласованы накануне, как и список охранников: по четыре на машину, включая водителя. К письму крепился файл с данными на бригаду из First Security, которая примет да Винчи. Хенк пролистал фото и почувствовал мурашки на спине –  почему эти парни ещё не в Голливуде?.. В каком-нибудь хорроре, типа «Я убью тебя лицом».

Сегодня пятница, время пить пиво с Зигфридом. Скоро всё кончится, глазки Ван Дер Верфа мечтательно закатились, с его комиссией будет другой список друзей, богатых, роскошных и не глухонемых. Ну а пока – есть, что есть, пока он всего лишь дырка в попке. Хенк распечатал файл и кинул его в атташе-кейс.


Зигфрид уже напился в стельку, и Ван Дер Верф даже почувствовал укол ревности, эта глухая шлюха  пошла на сторону? Он обвел взглядом паб, надеясь увидеть соперника, но не увидел – за дальними столиками только парочка местных педерастов тискала друг друга и хохотом взрывалась компания гуляк с жёнами. Было около пяти, часа через полтора здесь яблоку упасть негде будет.

- Привет, глухая вешалка! – он хлопнул Зигфрида по спине, усаживаясь на соседнюю табуретку. Тот перевёл на него мутный взгляд, лениво вскинул нацистский хайль, и жадно дососал оставшийся виски:

- Ыыы... ммм... гугуууу – это значило, привет старина, давненько не виделись! Прикинь, у меня вчера была проститутка! Давно так не отрывался.

- Рад за тебя! – нарисовал губами Хенк.

Зигфрид возмутился:

- уууу... аыыыууу!

- Ну а ты как хотел? Бесплатны только прыщи и триппер. Она дала тебе социальную скидку? (немой в бешенстве потряс головой) Вот продажная девка!.. Не расстраивайся, - Ван Дер Верф ободряюще хлопнул его по спине, - скоро я тебе куплю самую дорогую девочку Европы.

- Ы!

- Я заканчиваю сделку! – Хенк похлопал ладонью по атташе-кейсу. – Страхую картину. (Зигфрид округлил глаза) Ага! На сто семьдесят миллионов!.. Этьен, - крикнул он бармену, - как обычно, мне и ему...


Через полтора часа в пабе яблоку негде было упасть. Держась рукой за барную стойку, Хенк раскачивался, как маятник метронома, и глупо улыбался своим ботинкам, которые казались очень далеко, оба правые, разного цвета и сверху на них капала чья-то слюна. Он пытался сообразить, чья, но мысль постоянно ускользала. Чпок! Опять попали. Это не Зигфрид, тот так не попадёт... Амплитуда маятника становилась всё больше, глубоко в себе Хенк понимал, счёт идёт на минуты - всё его нутро противилось, чтобы ещё раз ночевать здесь на полу.

На другом конце барной стойки малыш Пахерито, листая файлы с гориллами из First Security,  мял губами огрызок сигары. Одного он помнил, Эрнандеса, который был у него на побегушках лет пять назад. Безмозглый мексиканец, похожий на передержанного быка. Он потом соскочил, Пахерито, как чувствовал, отпустил его с миром. Сейчас судьба оплачивала ему бонус.

Пахерито перевёл взгляд на Зигфрида, на трезвого, как стекло, Зигфрида.

- Неплохо. Ты откуда, сынок?

- АИВД. Когда-то давно.

-  Это ваша разведка?

- Да.

- И что случилось?

- Казино...

- Много слил?

- Бюджет резидентуры в Чаде.

- Ты мне нравишься, - Пахерито сложил листки и засунул в карман. – Месячный бюджет?

- Годовой.

- Ты мне нравишься ещё больше, - Пахерито похлопал его по спине и повернулся на выход.


В аэропорту он долго ждал первый свободный таксофон. Казалось, все сучки мира звонят отсюда своим кобелям, рассказать, как они соскучились. Даже та, с круглой ямайской попкой. Наконец-то подошла его очередь.

- Помнишь Эрнандеса? – малыш сразу перешёл к делу.

- Да, босс.

- Проверь, его жена оставила нам расписку на четыре косаря. Если так, найди бумажку, я прилечу днём, она должна быть у меня. И... – Пахерито задумался.

- Слушаю, босс.

- ... и приложи мисс Эрнандес  к расписке.


С ней проблем не было. У него вообще не было проблем с женщинами, за исключением их болезней. Карлос относился к этому философски. Если схватил шанкр – это карма, значит, где-то согрешил и господь шлёт сигнал. Он шёл к венерологу, платил три счёта, вылечивался, потом пристреливал источник болезни. Мир становился чище, в это он свято верил. С мисс Эрнандес  ничего не получилось. Первый раз, когда силденофил дал по мозгам, поднял пушку, но кончить он не смог. Карлос махнул рукой, в конце концов, сколько можно? Интерес пропадал, оставалась только глупая игра со стояком в бычка перед самочкой. Кому и что он доказывает? Самому себе? Это смешно, он уже всё доказал. Пора на покой.

Мисс Эрнандес села в кресло напротив, взяла расписку и посмотрела в неё рыбьими глазами:

- У нас проблемы?

- Нет, - покачал головой Карлос, - но я буду признателен, если мистер Эрнандес заглянет ко мне завтра в шесть.

Не надо было объяснять, что при другом сценарии - в семь она станет вдовой.

- Как ты, cara mia? – Карлос вдруг  почувствовал прилив отцовской нежности. – У вас всё хорошо?

- Да, - она вспыхнула, - спасибо за всё.

- Я рад, можешь забрать расписку. А теперь, иди.

- В шесть утра или вечера? - уточнила она.

Пахерито вздохнул, вот почему я не кончил с ней...



В витрине маленькой комнаты, залитой красным светом настольной лампы, миловидная блондиночка в трусиках и лифчике улыбалась и  принимала кокетливые позы.
- Дуо шао циень?... Дуо шао циень?... – щебетала снаружи за стеклом стайка возбуждённых китайцев.

Гюнтеру нравилась эта девочка, он часто захаживал к ней в комнатку, оставляя хорошие деньги за просто массаж. Жюли, он так звал блондиночку. Претензии на звериный секс умерли уже лет десять назад, но подержать в руках молодое упругое тело... это же не запрещено Конституцией. Жюли увидела его поверх китайцев и приветливо подморгнула, Гюнтер улыбнулся и подошёл ближе.

- Дуо шао циень?.. -  продолжалось чирикание.

- Ар ши фенджун ибай хеландунь, - вспомнил он вслух уроки китайского, сто гульденов за двадцать минут.

- О-о-о-о!!! – китайцы взяли верхнюю октаву жадности, даже не обернувшись на переводчика.

Гюнтер послал Жюли воздушный поцелуй на прощание. Та ему улыбнулась и открыла стеклянную дверцу комнаты.

- Пьять  китайдзев за тлиста... – последнее, что Гюнтер услышал на китайском английском.

Дороти жила в пяти минутах от квартала Красных фонарей. Гюнтер позвонил в звонок.

- Привет! – она была в красивом шёлковом халате, счастливая, с растрёпанными волосами. – Заходи, правда, я не одна.

- Серьёзно? – он наигранно поднял брови. – К тебе заявилась налоговая?

- О, да, с огромной жгучей претензией!

Гюнтер снял плащ, повесил его на вешалке и прошёл вслед за Дороти на кухню. Та включила кофе-машину:

- Будешь чашечку?

Он уже открыл рот согласиться...

- Это мой друг, - кивнула Дороти на мужчину, стоявшего в дверях кухни. Гюнтер повернулся. – Его зовут... – она пощёлкала пальцами в воздухе, - его зовут...

- Едржей, - представился мужчина, - Едржей Пшедбрзджински.

- Точно! – Дороти радостно захлопала в ладоши.

- Пшедбрзджински – моя фамилия. Все думают, что я болел этим в детстве, но это не так.

- Рад за вас, - Гюнтер протянул руку для пожатия. – Честно говоря, показалось, это название албанской валюты. Меня зовут Гюнтер, - и кинул обеспокоенный взгляд на Дороти.

- Всё нормально, можешь при нём говорить, - та махнула рукой, ставя перед Гюнтером чашку кофе, - он – от заказчика. Как дела?

- Нормально. Намучился с кракелюром - подделывать эти трещинки на полотне в масле, изображать шестнадцатый век... Но, картина готова. Пару дней отвисится, и можете забирать.

- Хорошо, - Пшедбрзджински сел напротив. – Через пару дней найдите, куда уехать. Месяца на три. А лучше - года...