Планами боевой и политической подготовки предусматривалось какое-то мизерное количество учебных часов на изучение авиационной медицины. Что бы летчики имели представление о негативных последствиях воздействия неблагоприятных факторов высотного полета на их молодые, цветущие и такие нужные, социалистической Родине, организмы.
Не знаю как в других полках, но наш доктор считал изучение воздействия неблагоприятных факторов полета на наших летчиков пустой тратой времени. Особенно после того, как узнал, что я провел полтора часа на высоте 7800 в разгерметизированной кабине без кислородной маски. И без малейших последствий для моего здоровья. Хотя, по всем правилам авиационной медицины, через десять минут должен был потерять сознание, а еще через пятьдесят – окочуриться. Наверное, потому, что мой цветущий организм находился в состоянии глубочайшего похмелья. Другого объяснения этому странному факту доктор не находил. Поэтому, все отведенное на авиационную медицину время он посвящал симптомам и лечению венерических заболеваний, а также сексуальным расстройствам и половым извращениям. Чем приобрел известную популярность у летного состава.
Летчики, изредка страдавшие перечисленными расстройствами, надеясь на клятву Гиппократа, обращались за помощью к доктору. О чем он обязательно, и не без юмора, рассказывал командирам эскадрилий, на первой же пьянке. Может быть, именно поэтому, он часто бывал, пьян, и неоднократно просил молодых летчиков покупать ему муравьиный спирт, так как ему в аптеке муравьиный спирт уже не отпускали.
Колабуся, до нас служивший в Крыму, именно из-за половых извращений был переведен на Дальний Восток. Сегодня он впервые слушал лекцию нашего полкового доктора. Он слушал его очень серьезно, с выражением, которое можно обнаружить только на лицах педагогов, присутствующих на открытом уроке своего коллеги.
Доктор как раз закончил перечислять симптомы, ложащиеся в основу диагноза – острая гонорея. Тут Колабуся поднял руку:
- Разрешите, доктор, дополнить ваше занимательное повествование симптомами раннего диагностирования гонореи.
Слово «доктор», Колабуся произнес с интонацией, которую медики обычно используют, называя кого-либо коллегой.
- Давай, Андронатий, - удивился доктор, - чем ты можешь дополнить? Науке неизвестны симптомы, не приведенные мной.
- Это, доктор, я из личного опыта.
- Так. И что же неизвестного науке, подсказывает твой личный опыт?
- А вот что. Завершив половой акт, надо предложить партнерше взять за щеку. Если берет охотно, вы можете быть совершенно спокойны. Если с неохотой – тут поневоле призадумаешься, но если отказывается наотрез, – в голосе Калабуси зазвенел набатный металл, - тут надо бить тревогу!
Под бурные и продолжительные аплодисменты Колабуся сел, а доктор глядя на него широко раскрытыми глазами долго протирал очки не находя что сказать.
