Понять, как сгореть. Рецензия на стихи Volik «Свеча любви»

Поэтические строки удивительным образом часто совмещают в себе два, казалось бы, взаимоисключающих начала: смысловое и чувственное, рациональное и иррациональное. Складываются строки из слов, образуя т.наз. ритмизированную речь.
Итак, речь.
А как речь-то говорит, словно реченька журчит... Так было, так нам привычно и так нам нравится. Напрягаться при этом читателю надобности нет: речь сама по себе, организованная Автором, вливается реченькой в сознание. Плавно, легко, без пауз и резких акцентов. В такой речи не место словесной кляузе или кляче истории. Такая речь чаще всего размещается в разделе Любовная лирика и завораживает именно своей непрерывностью. Сразу можно вспомнить о вечном: на воду и огонь приятно смотреть, не отрываясь, часами.
Интуитивно (впрочем, возможно, намеренно) Автор использует один из классических образов: свеча и летящие на огонь мотыльки. Трудно сказать, кто впервые заметил данных мотыльковых камикадзе, но вот заметил.
Только сложится нелегко
Дружба пламени с мотыльком.
Самба белого мотылька
У открытого огонька,
Как бы тонкие крылышки
Не опалить.
И Автор не прошёл мимо, тоже воспользовался известным сравнением... Если бы человек постигал явления одними чувствами, то на данном этапе рецензирования могла стоять точка. Но...
При чтении стихов (а иногда и в других видах человеческой деятельности) возникает откуда-то желание понять. А понимание уже достаточно далеко отходит от чувства, т.к. является мыслительной операцией.
Итак, свеча несказанной любви. Не сразу и не вдруг появляются мотыльки. Сначала прямо в ней, в свече, сжигаются... нет, сначала забываются, а уж потом – на костёр (ффтопку?) отправляются оттенки боли. У боли есть оттенки? А вы не знали? Теперь знаем и понимаем, а не только чувствуем. Однако не годится завершать опус, едва он начался. Ничего ещё не потеряно: неволить тебя (по всему, ту же самую любовь) незачем:
Не говори мне так,
Зачем ты так со мной,
Ведь жизнь не долгая,
Любовь не вечная.
Глаза закрыв в смятеньи,
Cлышу голос твой -
Ты птица гордая, ты птица певчая,
Я отпускаю тебя.
Лиргерой отказывается быть другом (здесь Автор по-настоящему оригинален), ему неуютно в этой роли. Действительно, какой может быть уют, если он устал сиюминутно просить у очереди взгляд? (Подумаешь ненароком: может, и к лучшему? – наверняка недобрый взгляд у очереди!)
«Свеча горела на столе, свеча горела...» И  вот, пока она горела, ты (всё та же несказанная любовь?) счастье даришь по секунде, а воск... Воску отведена главная роль. Он оказывается вершителем судеб. Точнее, плавителем. А ещё точнее – их, судеб, вех. И отголосков. Которые внутри.
На этом точно можно поставить точку, потому что пусть бы их – рифмы с размерами – рассматривал кто-то другой! А нам главное – понять и почувствовать, как льётся ритмизированная речь, не могущая загасить пламя свечи, горящей в ночи!