Рецензия на "Последняя пуля" Татьяны Лаин

Ну, что сказать, вам, Татьяна...
От души, от сердца...
Великолепно, пронзительно вы написали.
Подобное впечатление у меня оставляли рассказы Фарли Моуэта, Джека Лондона, а из современных - В.Эйснера
Татьяна, вы, наверно, это уже заметили, я человек ассоциативный.
Мне вспомнился в связи с вашим рассказом один рассказ-легенда Куприна.

"Звали его Демир-Кая. По-вашему это значит - Железная Скала. Так называли его за то, что этот человек не ведал ни жалости, ни стыда, ни страха.
 Он разбойничал со своей шайкой в окрестностях Стамбула, и в благословенной Фессалии, и в гористой Македонии, и на тучных пастбищах болгарских. Девяносто девять человек погибло от его руки, и в числе том были женщины, старики и дети.
 Но вот однажды в горах его окружило сильное войско падишаха - да продлит аллах дни его! Три дня отбивался Демир-Кая, точно волк от стаи собак. На утро четвертого дня он прорвался, но - один. Часть его товарищей погибла во время яростной погони, остальные же приняли смерть от руки палача в Стамбуле на круглой площади.
 Израненный, истекающий кровью, лежал Демир-Кая у костра в неприступной пещере, где его приютили дикие горные пастухи. И вот среди ночи явился к нему светлый ангел с пылающим мечом. Узнал Демир-Кая вестника смерти, посланника неба Азраила, и сказал:
 - Да будет воля аллаха! Я готов. Но ангел сказал:
 - Нет, Демир-Кая, час твой еще не пришел. Слушай волю божию. Когда ты встанешь с одра смерти, пойди, вырой из земли твои сокровища и обрати их в золото. Потом ты пойдешь прямо на восток и будешь идти до тех пор, пока не дойдешь до места, где сходятся семь дорог. Там построишь ты дом с прохладными комнатами, с широкими диванами, с чистой водой в фонтанах для омовений, с едой и питьем для странников, с ароматным кофе и благовонным наргиле для усталых. Зови к себе всех, кто идет и едет мимо, и служи им как последний раб. Пусть твой дом будет их домом, твое золото - их золотом, твой труд - их отдохновением. И знай, что настанет время, когда аллах забудет твои тяжкие грехи и простит тебе кровь детей его.
 Но Демир-Кая спросил:
 - Какое же знамение даст мне господь, что грехи мои прощены?
 И ангел ответил:
 - Из костра, что тлеет возле тебя, возьми обгорелую головню, покрытую пеплом, и посади в землю. И когда мертвое дерево оденется корой, пустит ростки и зацветет, то знай - настал час твоего искупления.
 Прошло с тех пор двадцать лет. По всей стране падишаха - да продлит аллах дни его! - шла слава о гостинице у семи дорог на пути из Джедды в Смирну. Нищий уходит оттуда с рупиями в дорожной суме, голодный - сытым, усталый бодрым, раненый - исцеленным.
 Двадцать лет, двадцать долгих лет глядел каждый вечер Демир-Кая на чудесный обрубок дерева, вкопанный во дворе, но он оставался черен и мертв. Потускнели у Демир-Кая орлиные глаза, согнулся его могучий стан, и волосы на голове его стали белы, как крылья ангела.
 Но вот однажды ранним утром услышал он конский топот, и выбежал на дорогу, и увидел всадника, который мчался на взмыленной лошади. Кинулся к нему Демир-Кая, схватил коня под уздцы и молил всадника:
 - О брат мой, зайди в дом ко мне. Освежи лицо свое водою, подкрепи себя пищей и питьем, услади уста твои сладким благоуханием кальяна.
 Но путник крикнул в злобе:
 - Пусти меня, старик! Пусти!
 И плюнул он в лицо Демир-Кая, и ударил его рукояткою бича по голове, и поскакал дальше.
 Загорелась в Демир-Кая гордая разбойничья кровь. Поднял он с земли тяжелый камень, и бросил его вслед обидчику, и разбил ему череп. Покачался всадник на седле, схватился за голову, упал на дорожную пыль.
 С ужасом в сердце подбежал к нему Демир-Кая и сказал скорбно:
 - Брат мой, я убил тебя!
 Но умирающий ответил:
 - Не ты убил меня, а рука аллаха. Слушай. Паша нашего вилайета - жестокий, алчный, несправедливый человек. Мои друзья затеяли против него заговор. Но я прельстился богатой денежной наградой. Я хотел их выдать. И вот, когда я торопился с моим доносом, меня остановил камень, брошенный тобою. Так хочет бог. Прощай.
 Удрученный горем, вернулся Демир-Кая в свой двор. Лестница добродетели и раскаяния, по которой он так терпеливо всходил вверх целых двадцать лет, подломилась под ним и рухнула в один короткий миг летнего утра.
 В отчаянии поглядел он туда, где взор его привык ежедневно останавливаться на черной, обугленной головне. И вдруг - о, чудо! - он видит, что на его глазах умершее дерево пускает ростки, покрывается почками, одевается благоуханной зеленью и расцветает нежными желтыми цветами.
 Тогда упал Демир-Кая и радостно заплакал. Ибо он понял, что великий и всемилостивый аллах в неизреченной премудрости своей простил ему девяносто девять загубленных жизней за смерть одного предателя".


Вот и ваш рассказ, Татьяна навеял эти ассоциации.

Кто ваш герой? Воин. А воин априори не может быть овцой. Он - Хищник. И волк - Хищник. В данном случае два хищника поняли друг друга. И оба были благородны
Удивительно вам удалось, Татьяна, передать нарастающее напряжение в параллельном изображении героев - волка и человека. Они двигаются друг к другу, они враги. Но - будто пройдена точка невозврата, когда плавится сама сущность живого существа, два минуса дают плюс и взрываются счастливым разрешением.
Глаза убитого чеченца - это кошмар героя. Помните у Фазиля Искандера: "Убить человека нелегко."
Когда герой убивал врагов - это была для него безликая масса. "Я убивал, но смерти я не видел. Колоть колол, но разве ненавидел?!"
А тут человек оборачивается и ... масса перестает быть массой. Это человек и в глазах его жизнь, которую прерывает пуля героя.

Человек - одиночка.Он так и остался один после гибели сына и измены жены.  И волк - одиночка. Волк - животное верное.
Их встреча должна была произойти и послужить добру.
Ведь никто не знает, что принесет добро - сотни насаженных садов, или одна последняя пуля, которой спасаешь жизнь Подобному Себе.


"Кто скажет, почему в критические моменты дикие звери идут за помощью к человеку? Почему  заяц кидается в ноги охотнику, спасаясь от коршуна, почему лось ведет за собой грибников к  поваленному дереву, под которым лежит  прижатая стволом лосиха? Они все же надеются на порядочность людскую…Они ждут помощи…"


А вот за этот абзац, Татьяна, отдельное Спасибо. Я не могу его даже комментировать - настолько он пронзителен.